Михаил Жирохов, военный эксперт
Громкое заявления Александра Турчинова о возможности перехода антитеррористической операции на Донбассе в следующую фазу стало одним из кусочков пазла, который весьма тщательно складывается нашими военными и политиками по крайней мере последние полгода.
Посудите сами — в последнее время политическое руководство проявило просто такую невиданную скорость и упорство в принятии очевидных уже третий год решений для борьбы с гибридной агрессией России. Тут и запрет российских социальных сетей и интернет-продуктов (что бы кто не говорил, но они были важной составляющей информационной агрессии), и резко усилившиеся на разных уровнях разговоры о возможности введения визового режима (и есть данные, что в ближайшие дни этот вопрос может быть решен положительно). И многое другое, на первый взгляд незначительное, но очень знаковое — как, например, введение языковых квот или установление контроля над поставками книжной продукции из РФ.
Все это вместе взятое сопровождалось резким обострением на фронте.
Мало того, оккупационные власти перешли к тактике откровенного террора: обстрелы населенных пунктов в 15-20 км от линии противостояния, целенаправленное уничтожение гражданской инфраструктуры.
В итоге не сегодня-завтра почти вся неоккупированная территория Донецкой области может остаться без водоснабжения. А это, по самым скромным оценкам, около 500 тыс. человек. И это вынуждает военных и особенно политиков предпринимать какие-то решительные действия — ведь приближается гуманитарная катастрофа очень серьезного масштаба. И это при том, что ключ для ее решения (насосная станция первого подъема южнодонбасского водовода) находится под контролем боевиков и без него решить проблему будет невозможно. О десятках разрушенных домов мирных жителей только за последние пару дней и говорить не стоит — хорошо хоть пока обходится без многочисленных человеческих жертв.
На этом фоне почти незаметными остаются мероприятия, которые с полной уверенностью можно назвать скрытой мобилизацией — в армию за очень короткое время призовут несколько тысяч офицеров-«пиджаков» с опытом военных кафедр гражданских вузов. Тут конечно есть вопрос об их боевой эффективности, но, по крайней мере, они смогут «тянуть лямку» в тылу, высвобождая ударные части от решения несвойственным им задач.
Кроме того, уже полностью во всех оперативных командованиях отмобилизованы и прошли боевое слаживание резервные мотопехотные и танковые бригады.
Единственно, что на сегодня непонятно — каким образом будет решаться вопрос с угрозой прямого или непрямого российского вторжения. Реально этот фактор все годы войны буквально довлел над нашими генералами и связывал их по рукам и ногам. Тут пока можно только предполагать, но есть мнение, что получены какие-то серьезные гарантии от западных партнеров. В каком виде неясно, но то, что какие-то негласные договоренности есть — вполне очевидно. Был ли это «карт бланш» или мы будем наблюдать попытку поставить Запад перед свершимся фактом — пока тоже из области предположений. Нельзя сбрасывать со счетов и кремлевскую проблему 2018 года с проведением чемпионата по футболу, в преддверии которого наш противник может не решиться в открытую применить военную силу.
Причем, речь стоит вести исключительно о противоборстве с российской армией. Вооруженные формирования недореспублик ныне находятся в весьма жалком состоянии, что показали последние события как на Авдеевской промке и на Светлодарской дуге. Лишенные харизматичных военных лидеров, разбавленные людьми, пришедшими заработать на кусок хлеба семье, а не воевать, без четкой цели и с огромными проблемами со снабжением.
Понятно, что пока ни о каком блицкриге к границе речи не идет — тут сил и средств явно недостаточно. А вот успех локальных операций отрицать нельзя.
Опять-таки совершенно неясно что именно имел ввиду Турчинов, говоря о замене формата АТО. Вполне возможно мы увидим введение военного положения (или чего-то похожего на него) в отдельно взятых регионах с нанесением одномоментного удара по местам расположения и хранения артиллерии боевиков. Благо, они все давно известны и нанесены на карты, а оперативная обстановка прекрасно просматривается с помощью данных спутниковой разведки, которую любезно предоставляют канадцы. Ну, и наконец, недаром же американские высотные беспилотники так плотно «накрывали» территорию оккупированных территорий. Плюс реально возможно проведение локальных операций силами специальных операций, направленных на нейтрализацию возможных угроз.
В последнем случае речь может идти о локальной войсковой операции по восстановлению контроля над единственным водоводом Северский Донец — Донбасс.
На сегодня чтобы контролировать подачу воды на неоккупированную территорию Донецкой области нужно взять под контроль две насосные станции — уже упоминавшийся первый подъем в районе Ясиноватой и крупный узел в районе Докучаевска. По Минску-1, эти объекты и так должны быть под украинской юрисдикцией. Поэтому выполнение минских соглашений в этом случае не имеет к возможной операции никакого отношения — ни юридического, ни практического. Конечно, взятие их под контроль совсем не будет означать, что они будут бесперебойно функционировать (аналогичная по значению Донецкая фильтровальная станция под Авдеевкой регулярно обстреливается и останавливается), но в этом случае возможно хоть какое-то взаимодействие с миссией ОБСЕ и можно говорить о «режиме тишины» или других подобных вещах.
Именно сейчас для этого у ВСУ есть все средства — и большое количество восстановленной артиллерии, и отработанная на полигонах тактическая связка «артиллерия-беспилотники-радары», которая позволяет работать точечно, да и ударных беспилотников уже немало наштамповали. Ну, и уже практически поставленную на вооружение «Ольху» с увеличенной дальностью поражения и несколько десятков «Точек-У» не стоит сбрасывать со счетов.
Понятно, что все это из области предположений, но гуманитарная ситуация, которая складывается возле линии разграничения, может не оставить выбора и вынудить власти Украины перейти к более решительным действиям.