О том, как живет гражданское население в Донецке, а также о надвигающейся гуманитарной катастрофе НВ рассказал из города по телефону волонтер группы Ответственные граждане Евгений Шибалов
— Есть информация о том, что Донецку может угрожать эпидемия. Насколько реальна эта угроза?
— Мы говорим, что есть угроза эпидемии, потому что в тех условиях, в которых находятся некоторые районы Донецкой области, Донецка, особенно те, которые постоянно попадают в зону боевых действий, — в этих условиях любая инфекция может распространиться с невероятной скоростью. Антисанитария, люди живут в убежищах в замкнутом пространстве бок о бок друг с другом, надлежащего медицинского ухода нет и возможности быстро обеспечить медицинскую помощь – тоже.
Поэтому, какая бы инфекция туда не проникла, а какая-то проникнет обязательно, она распространится мгновенно. Мы уже зафиксировали, насколько стремительно это происходит – один случай заболевания был с утра, а через несколько часов уже четверо больных. Именно это вызывает опасения.
— Сколько жителей прячется в подвалах?
— В убежищах люди делятся на две категории – постоянный состав и так называемый переменный. Те, кто прячется там постоянно, и те, кто прячется только во время обстрелов. Мы нашли уже 15 убежищ. В них постоянно живет около 700 человек, треть из них дети. Плюс мы нашли около 10 подвалов, в которых люди собираются во время обстрелов как минимум раз в сутки. Там тоже нет никаких условий для безопасного с санитарной точки зрения пребывания. Конечно, точное количество тех, кто там собирается, мы установить не можем. Потому что человек то в свой подвал побежал, то к соседям, то был у родственников на другой улице. Это учету не поддается. Но мы постоянно находим новые убежища. Еще на прошлой неделе мы называли цифру 12, а уже 15. И, к сожалению, ни у кого нет полной информации, какие убежища на окраинах сейчас расконсервированы и используются по назначению.
— Люди сами их вскрыли?
— Планировалось, что это сделают городские власти еще в начале лета, когда начался конфликт в Славянске, но этого так и не было сделано. Все убежища люди обустраивают самостоятельно. Ну а те, до которых мы добрались, — с нашей помощью. Мы доставляем туда теплые вещи, одеяла, базовый набор медикаментов и некоторый запас воды и продуктов, чтобы люди, если не смогут выйти несколько суток, банально не замерзли и не умерли с голода.
— Как в этих убежищах с отоплением?
— Донецк отапливается, но в убежищах, конечно, никаких систем отопления нет. В те, где есть подача электроэнергии, люди приносят обогреватели. В некоторых люди банально жгут костры. В отдельно стоящих убежищах, не под домами, свет есть почти всегда. Если он вообще есть.
— Сколько в Донецке сейчас людей?
— Много, к сожалению. Очень многие вернулись во время перемирия в конце лета. По последним оценкам, которыми мы располагаем, в Донецке сейчас около 80% довоенного населения, т. е. около 800 тыс. человек. По нашим данным, 10 тыс. человек лишены жилья в результате боевых действий.
— Медицинских работников стало меньше?
— Очень сильно. Врачи просидели без зарплаты все лето и получили зарплату только за сентябрь – в сентябре.
— А кто им ее выплатил?
— Украина. Мэр Донецка Александр Лукьянченко, который находится в Киеве, все это время оббивал пороги Кабмина, Министерства финансов и так далее и доказывал, что раз войны у нас нет, раз у нас АТО, не действуют законы военного времени, то нет никаких формальных оснований не финансировать медицину. Тем более в городе, где происходит такое, где есть раненные мирные жители.
Иногда ему удавалось что-то выбить, например, за один месяц зарплату врачам, за другой – что-то для коммунальных предприятий, разово выплатили детские пособия. Вот такое нерегулярное, но какое-то бюджетное финансирование Донецка было.
Хотя, конечно, очень многие врачи уезжали, не выдерживая таких условий. Бывало такое, что врачи обращались к гуманитарным организациям с просьбой дать им продуктов. Они голодали. Бывали случаи, например, в городской неврологии, когда одному из врачей разбомбили дом и она жила в больнице. Не говоря уже о том, что больницы без медикаментов, без продуктов, чтобы кормить своих пациентов.
— То есть системного обеспечения медицины нет?
— Системного обеспечения больниц не ведется ни с одной стороны.
— Есть информация, что в ряде городов Донбасса, неподконтрольных Украине, есть смерти от голода. Есть ли такие факты в Донецке?
— Мы видели в Донецке людей на грани, но, к счастью, поскольку их видели либо мы, либо другие гуманитарные организации, то их успели спасти.
Зафиксированных, подтвержденных случаев на моих глазах не происходило. Не могу утверждать, что в Донецке никто не умер от голода, но мне об этом пока ничего неизвестно.
— Что будет дальше? Прогнозы на зиму?
— Даже боюсь об этом думать. В таких условиях может быть что угодно – эпидемии, смерть от голода, разумеется, будут смерти в результате боевых действий, потому что в современной войне 90% жертв – это мирное население.
— А холод?
— Надеюсь, это Донецку не грозит, а вот маленьким городкам, причем и на территории подконтрольной и неподконтрольной Украине, могут быть проблемы.
Потому что до последнего времени в некоторых малых городках и поселках водопровод до сих пор не работает и, соответственно, системы отопления запуститься не могут. Я думаю, что Донецк ляжет последним, потому что это большой мегаполис с достаточно развитым городским хозяйством. Люди наоборот из малых городов инстинктивно бегут в Донецк. Я думаю, в Донецке буду пытаться сохранить минимальные признаки качества жизни до последнего.