Интервенция Москвы в Сирии, может, и достигла поставленной цели, укрепив в гражданской войне режим Асада, хотя бы на время, в борьбе против различных оппозиционных групп. Однако этот шаг ухудшил стратегическую позицию России в Черноморском регионе, испортив отношения с Анкарой. Об этом в колонке на Newsweek пишет Джон Хербст, экс-посол США в Украине (2003-2006) и директор Евразийского центра в Атлантическом совете.
«Неоднократные нарушения Москвой воздушного пространства Турции во время сирийской кампании, сбитый турками российский бомбардировщик, экономические санкции Кремля и угрозы мести испортили десятилетний труд по расположению к себе Анкары. При этом конфликт подстегнул сотрудничество в сфере безопасности между Турцией, Грузией и особенно Украиной.
Во время Холодной войны Турция была сильнейшим столпом НАТО на юге против Советского союза. Даже в 1990-ых Анкара продолжала вести отношения с Москвой с подозрением. Например, отказавшись допустить улучшение квот для ВС РФ на Кавказе во время переговоров по Договору об обычных вооруженных силах Европы.
Когда Анкара не разрешила разместить американские войска для атаки на Ирак в 2003-м, Москва увидела окно возможностей и начала осторожную кампанию для взращивания лучших отношений с Анкарой. Восхождение наверх президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана и его политика на Ближнем Востоке, которая часто противодействовала интересам Вашингтона, создавали плодородную почву для намерений Путина. Этому также способствовало экономическое сотрудничество двух стран, с крупными строительными проектами Турции и возможностями транзита российского газа через «Турецкий поток».
Преимущества этого ухаживания за Анкарой стали более очевидными для Москвы после аннексии Крыма весной 2014 года. Турция всегда выстраивала особенные отношения с крымскими татарами, наследниками Татарского ханства, которое правило полуостровом под сюзеренитетом Оттоманской империи до тех пор, пока Москва не завоевала его, разгромив османов в конце XVIII века. Татары, которые вернулись в Крым в 1990-ых после насильственной ссылки Сталиным в Центральную Азию во время Второй мировой войны, стали твердыми украинскими патриотами. Представляя как минимум 13% населения Крыма, они выступили против аннексии Москвой. Из-за этого крымскому лидеру Мустафе Джемилеву запретили вернуться на полуостров, а татары стали жертвой суровых репрессий.
Аннексия Крыма вызвала санкции Запада против российских чиновников и бизнесменов. Запад также угрожал санкциями для иностранцев, которые вели там бизнес. Официальная реакция Турции на аннексию была мягкой. Отказываясь признать ее и призывая к защите крымских татар, Анкара все же решила не критиковать действия Кремля. Турция не наложила санкции против РФ, а турецкие авиалинии даже возобновили полеты в региональную столицу Крыма, Симферополь. Внимание Путина на протяжении десятилетия к Анкаре и особенно Эрдогану себя вознаградило.
Тот факт, что Москва и Анкара исповедовали различные политики в Сирии, не был помехой для их сближения. С самого начала гражданских протестов в 2011-м, Кремль твердо поддерживал режим Асада, а Анкара – этнических турков в северной Сирии и затем различные исламистские группировки. Однако интервенция Москвы прошлой осенью изменила расстановку по двум причинам. Во-первых, Кремль бросил вызов НАТО, не раз нарушая воздушное пространство Турции во время бомбардировок. Во-вторых, несмотря на декларируемую цель по борьбе с ИГИЛом, авиаудары Москвы были направлены куда больше против умеренной оппозиции на северо-западе Турции, включая туркоманов.
Москва вторглась в турецкое воздушное пространство трижды, вопреки дипломатическим протестам и предупреждениям Турции. В четвертый раз, 24 ноября, турки сбили военный самолет России.
Москва осознала, что перегнула палку, и попробовала сгладить эпизод в своей официальной реакции. И спикер Путин Дмитрий Песков, и министр обороны Сергей Шойгу публично отрицали, что самолет был сбит турками. Однако когда это признал Эрдоган, заявив о защите турецкого авиапространства, Кремль отреагировал остро: экономическими санкциями, угрозами военного ответа и разворачиванием своих наиболее передовых ПВО и военных самолетов возле границы Сирии с Турцией. Москва даже попыталась вновь спровоцировать Турцию, еще раз нарушив ее воздушное пространство.
Заявление Путина о победе в Сирии и частичный вывод войск оттуда снизил риск прямой конфронтации между РФ и Турцией. Сохранив престиж, Путин имел меньше необходимости поквитаться с Анкарой, чем после ноябрьского эпизода. Однако ущерб был нанесен.
Последствия очевидны в черноморском регионе. Меньше чем через два месяца после инцидента с самолетом, спикер СНБО Александр Турчинов посетил Анкару для обсуждения оборонного сотрудничества. Через несколько недель за ним последовал министр иностранных дел Павел Климкин.Турецкий премьер-министр Ахмет Давутоглу прибыл в Киевв начале марта. Президент Украины нанес ответный визит в Анкару немного времени спустя.
Ощутимый результат этих визитов – зарождение сотрудничества Украины и Турции в ОПК. Кроме этого, военно-морские силы стран провели на прошлой неделе совместные учения в Черном море, показав их способность действовать вместе «в соответствии со стандартами НАТО». Это последовало после внутренних турецких учений в Мраморном море в марте.
В это же время координация политик Турции, Грузии и Азербайджана растет. Все эти страны разделяют значительный интерес в противодействии реваншистской политике Москвы. Ненужный и провокационный маневр Кремля в Сирии побудил Турцию играть куда более активную роль в этой кампании».