Сергей Климовский, историк и археолог
В Москве умная и обаятельная политолог Екатерина Шульман третий год активно рассказывает об РФ как гибридном режиме. Очень созвучно и своевременно: гибридная война и гибридный режим, но не очень ново. Идея – автократии могут эволюционировать и пройти несколько фаз, – поселилась в умах за пределами соцлагеря с середины ХХ в. и с тех пор лишь обросла подробностями. Отчасти этому помог и Хрущёв с разоблачением культа личности, и уже в 1950-ые философ Ханна Арендт настаивала: СССР до и после 1956 г. – это две большие разницы. Это прочувствовали даже сталинисты, и тихо бурчали, что в СССР социализм был до начала 1960-ых, а Хрущёв его угробил, и опять пошли не так и не тем путём. Сталинисты, как и прочие марксисты, упорно блуждали в закоулках догматов своего вероучения, в то время как в западном и «третьем мире» идея о том, что автократии – это не статичные социальные системы и они способны к изменениям, и не обязательно в сторону демократии, приобретала всё большую популярность.
Но так как автократии всё больше прикидывались демократиями, то для обозначения таких режимов возникла уйма терминов: имитационная демократия, лже/псевдо или квазидемократия, манипулируемая, управляемая и декоративная демократия, и другие демократии с разными прилагательными, указывающими на их недемократическую сущность. Некоторые испаноязычные авторы не хотели возиться с прилагательными и создали для обозначения таких режимов два существительных: диктобланда – мягкая диктатура и демократура или демокрадура. Последний – методом соединения «демокра» с «хвостиком» от дикта-тура. Термин «гибридные режимы» появился ближе к ХХI в. и имеет тот же смысл, что и все предыдущие.
Теперь Шульман оптимистично уверяет всех, что РФ – это, конечно, автократия и гибридный режим, но она ещё может эволюционировать к демократии. Дайте России ещё раз шанс. Попутно Шульман успокаивает российских авторитаристов, что ничего в этом ужасного для них нет: Запад посредством технологий роботизации и безусловного дохода приведёт нас к распределительной экономике коммунизма, но нам для этого надо создать в РФ демократический режим. В начале ХХ в. почти так рассуждали и марксисты, в том числе большевики: свергаем самодержавие, устанавливаем демократию, и Запад нам поможет – даст или продаст технологии и технику, включая трактора и турбины. Поэтому Ленин и говорил: социализм – это соввласть плюс электрификация всей страны. США и Германия помогли СССР с индустриализацией, после войны Микоян даже купил в США машины для производства сосисок и мороженного, но оказалось, что коммунизм в 1980 г. от этого в СССР не наступил. Автократия остаётся автократией, что с сосисками и пепси-колой, что без них. Вдобавок, «буржуи» проблему бедности решили, и на это коммунисты с «левыми» смогли ответить лишь тем, что стали обижено ругать общество потребления.
Шульман – оптимистка по жизни и должности, поэтому и рисует такие сценарии в стиле ранних марксистов. Российские и советские учёные обязаны быть оптимистами. Это на Западе могут написать «Закат Европы» или апокалипсический «Манифест» Маркса, за что его вскоре и полюбили в Российской империи: сразу перевели «Капитал» и издали тиражом в 3 тыс. экземпляров, – в Германии первый тираж был одна тысяча. Маркс прорицал: Европа загнила, разлагается и скоро ей придёт революционный конец, что совпадало с похожим тезисом российской пропаганды, звучавшим с 1820-ых, когда Маркс был ещё в пелёнках. Поэтому в России правительство и народники одинаково полюбили Маркса и объявили его великим учёным. Против были только либералы-западники, но их и тогда было чуть больше, чем сейчас. Россиянам было всё равно, от чего загнется Европа: из-за отказа от истинного христианства, от пролетарской революции, или от ожирения – лишь бы быстрей. Поэтому в РФ до сих пор любят любые «Закаты Европы», но никогда не напишут «Закат России».
«Закон Яровой», титушки по имени «казаки», разгоняющие митинги, и другие реалии РФ не позволяют разделять оптимизм Шульман. Нечто демократичное и цивилизованное на территории РФ может появиться только после исчезновения этой псевдофедерации, у которой даже нет полноценного договора о её создании. Подозреваю, Шульман тоже это понимает, судя по её дифирамбам Новгородской Руси с намеками на происхождение той от викингов.
В чём однозначно можно согласиться с Шульман, так это с её утверждением: Украина и РФ – это два разных вектора эволюции. В январе 2017 г. Шульман утверждала: Украина – это нечто промежуточное между «распавшимся государством», как Ирак, и транзитной демократией, но точно не автократия, тем более не хунта, и даже не гибридный режим. С этим тоже можно почти согласиться.
Украина и РФ – это действительно два разнонаправленных вектора эволюции бывшей автократии СССР. Все автократии и демократии с разной скоростью эволюционируют, кто куда, а не стоят на месте. В целом мир после революций конца XVIII в. зигзагами движется к демократии, и даже Восток с тех пор давно не спит. Реставрация Бурбонов при содействии России во Франции и контрреволюционный Октябрьский переворот 1917 г. дважды затормозили и локально отбросили назад этот процесс, но совсем остановить не смогли. Теперь Россия, ползущая в дремучую архаичную автократию, опять стремится повернуть вспять революции в Ливии, Сирии, Йемене, Украине и посильно в Венесуэле.
Россию после отмены крепостного права и других реформ Александра II тоже можно назвать гибридным режимом. Россия после революционной волны 1905-1907 г., когда в ней появился парламент – Госдума, но без конституции, идеально подпадает под такое определение и мало чем отличается от РФ. Разве что, идей и умных людей в ней было больше, и в ней были настоящие революционеры, которых нет в РФ, а есть их симулякры. Так что, термин «гибридный режим» не более содержателен, чем термин лже-демократия.
Проблема в том, что целостная система моделей эволюции автократий не составлена и не проиллюстрирована примерами, притом, что исследований по отдельным периодам много. С демократиями та же проблема, притом, что очевидно: Великобритания XVIII в. и современная – очень разные демократии. Какие фазы проходят демократии в эволюциях, и все ли они неизбежны, это тоже вопрос, притом, что практические рекомендации есть, как минимум с середины XIX в., когда условием вступления Великобритании и Франции в Восточную (Крымскую) войну на стороне Османской империи было проведение в ней ряда демократических реформ.
Поэтому не буду погружаться в историю и анализ, а ограничусь лишь констатацией, что в основе автократий лежит первобытное патриархальное рабство. По этой причине во всех автократиях от первых монархий до тоталитарных и «гибридных» режимов, любят сравнивать социум с семьей во главе с отцом, власть которого над «детьми» ограничивает разве что бог. СССР после закрытия НЭП, коллективизации, чисток и ликвидации любой оппозиции стал эталоном такой модели, и сталинскую конституцию 1936 г. можно назвать конституцией победившего рабовладения. Другие эталонные примеры – античная Спарта, государство иезуитов в Парагвае, Кампучия, но СССР превосходит масштабами рабства и территории.
Во всех других автократиях, включая древние, рабовладельческий строй был «подпорчен» какими-нибудь элементами демократии или феодализма, как фазы распада идеальной автократии. В чистом виде рабовладельческий способ не существовал даже в Римской империи, где рабы составляли лишь 4-5% её населения, и только большевики смогли сделать сказку былью и построить настоящий рабовладельческий строй на одной шестой суши. Потом сами этому ужаснулись и стали перестраивать всё на феодальный лад, в результате чего и самораспустился СССР. Сталинисты до сих пор плачут по этой «светлой мечте человечества», убитой Хрущёвым.
После 1991 г. автократия в РФ начала было эволюционировать к феодализму, имея перспективу «докатиться» и до демократии, но с 2000 г. там пошел обратный процесс, который всё больше набирает обороты. Судя по активной подготовке в РФ к большой войне: новые законы о призывниках, законопроект о взятии на военный учёт автомобилей и так далее, я не разделяю оптимизма Шульман. Россия однозначно эволюционирует к олигархической автократии.
В Украине ситуация противоположная. С 1991 г. здесь тоже шёл сходный процесс феодализации, но в сочетании с демократизацией, и в результате в 2004 г. возникла мощная революционная волна, которая не допустила установления автократического режима ни Кучмы, ни Януковича. С 2005 г. Украина стала двигаться в противоположном направлении эволюции России, а попытка Януковича и Москвы направить её на путь к автократии вызвала в 2013 г. новую революционную волну. Украина демонстрирует однозначный разворот к демократии. У молодых демократий есть свои проблемы роста, почему в них к власти посредством интриг и манипуляций могут прийти такие персонажи как Гитлер и Янукович. Но, как утверждает Шульман, демократиям эти уроки идут на пользу, как и любые социальные потрясения, в отличие от автократий. Остаётся лишь вопрос цены таких уроков.
В Кремле правильно осознавали это отличие Украины от России, почему в 2014 г. и пытались активно вызвать её распад на феодальные княжества под названием «народных республик». Но этот план провалился по ряду причин, в том числе и из-за марксистского понимания в Москве слова «феодализм». После этого Кремль и вовсе стал переносить в Украину российские реалии под лозунгом «Все на борьбу с олигархами!», но тут совсем попал впросак, так как олигархов в Украине нет. Они элемент автократий, а Украина – не автократия, как правильно утверждает Шульман.
Для Украины, в отличие от Ирака, распад мало вероятен, так как силы, пытающиеся спровоцировать его находятся вне, а не внутри. Но в чём права Шульман,бесповоротныйпереход к демократии ещё не произошел, да и сама Украинская революция ещё далека от завершения первого этапа. Выборы в 2019 г. покажут, готова ли Украинская революция пройти точку невозврата и двинутся дальше, или произойдет откат, и она получит свой Октябрьский переворот под шумок разговоров о демократии.