Как киевляне бьются за Луганск

Заместитель командира батальона Киев-12 Антон Шаповал — о ситуации в Луганске, нерешительности Генерального штаба и боеспособности российской армии.

12-й столичный батальон территориальной обороны (Киев-12) создавался для охраны стратегических объектов Киева. Но в начале июня стало ясно, что в Донбассе он нужнее. Уже два месяца бойцы батальона воюют в Луганской области. Почти месяц — в самом Луганске. О подробностях войны на украинском востоке — замкомбата батальона Антон Шаповал в интервью ЛІГАБізнесІнформ.

— Какие задачи сейчас выполняют бойцы батальона в Луганске?

— Помогаем охранять границу, разворачиваем блокпосты, конвоируем грузы. Были рейды с сотрудниками МВД по задержанию особо важных преступников. Батальон выполняет абсолютно разные задачи и делает это неплохо. Наши бойцы находятся на блокпостах и не допускают прорыва тяжелой техники противника и живой силы. В прошлую пятницу мы отразили танковую атаку. Был неравный бой. Погибли два наших солдата, несколько получили ранения. Но враг не прошел. За все время участия в АТО мы потеряли трех человек погибшими и около 30 — раненными.

— Кто воюет в батальоне?

— 99,9% — это киевляне, 80% имеют высшее образование. Это люди, которые сами пришли в военкомат и записались. Батальон Киев-12 формировался по второй волне мобилизации. Численность — достаточная, чтобы эффективно выполнять задачи.

— Что сейчас происходит в Луганске?

— Город без электричества, без воды. Мины террористов ложатся больше не по нам, а в основном в дома мирных граждан. В итоге дома сгорают дотла. Осталось много людей, которые не успели покинуть город. Что касается питания, то солдаты делятся всем, что имеют. Сами недоедают, но отдают свои пайки местным жителям. В основном это консервы.

— Каково отношение местных к вам?

— Люди перепуганы. Даже во время раздачи продуктов периодически летают мины и снаряды над головой. Процентов 60-70% местных жителей теперь относятся к регулярным войскам как к освободителям. Есть часть людей, мозг которых прочищен. Они зазомбированы и проявляют агрессию. Ты дал женщине продуктов, а она потом начинает говорить не самые хорошие слова. Но большинство людей благодарны.

— Как моральный дух бойцов?

— На высоте. Парням не хватает, скорее, уверенности в офицерах Генерального штаба. Солдаты видят какую-то нерешительность со стороны генералов и это сильно наших парней будоражит.

— По-вашему, Генштаб эффективно выполняет свои обязанности?

— Думаю, нет. Лично мое мнение — люстрация должна дойти до Генштаба. Есть там нормальные люди, которые знают, как правильно действовать. Но, может быть, есть там и люди, которые не от главнокомандующего с Банковой приказы получают, а откуда-то из-за рубежа? В начале июня задержали шпиона. Я думаю, что количество этих людей, которые работают на интересы России, гораздо больше.

— Есть ли прогресс в освобождении Луганска?

— Прогресс есть, но вялый. Это уличная война. Нужно, чтобы наши генералы принимали решение. Либо мы будем дожимать с потерями, либо будем стоять на месте и просто так терять людей.

— Сил достаточно, чтобы освободить Луганск?

— Достаточно. Но я задавал вопрос чиновникам. Там говорят, что нет. Но мы видим, насколько бестолково используется наша живая сила и техника. Генеральный штаб должен встряхнуться..

— Какие украинские части сейчас воюют в городе, помимо Киев-12?

— Есть десантники, Но я точно не скажу, потому что мы в разных микрорайонах. Одни воинские части — с одной стороны, другие — с другой, третьи — в аэропорту.

— Сколько террористов в Луганске?

— Тяжело сказать. Мы знаем, что существует около 20 различных группировок, разбросанных по городу. Подсчитать их трудно. Оружие у них такое же, как и у нас. По поводу техники. За исключением техники, которая есть только у России, часто сталкиваемся с ситуацией, когда против нас выставлена бронетехника из Крыма. Танк, например, подбили. И солдат видит — есть какие-то особенности, по которым можно отличить — что техника из Крыма, он на такой служил. Едва ли не на этом же танке. То есть техника просто вывозиться из Крыма, перебрасывается в Россию и направляется в Донбасс.

— Кто противостоит украинским военным — местные боевики или российские военные? Кого из них больше?

— Чаще всего солдаты регулярной армии России при задержании без документов. Идентифицировать их мы не можем. Лишь единичные случаи, когда удается найти какие-то документы — офицеров, рядовых.

— Луганск окружен нашими войсками или есть бреши?

— Есть транспортные артерии — автодороги, железные дороги — они перекрыты. Но много объездных путей через зеленку не контролируется. Особенно со стороны Станицы Луганской. Там прицельно стреляет артиллерия прямо с территории России, потому закрепиться тяжело.

— Когда будет освобожден Луганск?

— Мы бы могли его уже давно освободить. Вопрос не к нам, а к людям на Воздухофлотском в Киеве. Мы сидим, а команды нет. Зачем стоять, если нужно прорваться и занять новые позиции? Вперед не хотят, чего-то ждут. А назад, если мы отступим, то потеряем позиции и все жертвы будут зря. Да, мы можем при занятии новых позиций потерять людей. Но лучше так, чем терять их, не предпринимая активных действий.

— Какие главные потребности батальона сейчас, чего не хватает и почему?

— Мы подходим к сезону дождей. Двигаться можно будет только на тяжелой броне. Нужны внедорожники, грузовики. Потом будет зима. Уже сейчас на Луганщине по ночам холодно. Буржуйки морально устарели. Мы по обеспечению в этом смысле живем в 1945 году. Министерству обороны нужно придумать альтернативные источники. Потому что заготовить те же дрова для лагеря мы просто не в силах. А зимы на Луганщине очень суровые. Уже сейчас нужны бушлаты.

— Как сейчас от холода спасаются?

— Мужики в окопах надевают общезащитный комплект (ОЗК). Он термичный, и ты как в термосе. Но в случае боя ты не сможешь в нем бежать.

— Боеприпасы, еда, медикаменты?

— С этим вопросов вообще нет. Всего достаточно. Что касается лекарств, то нужны отдельные медикаменты. Нужно обезболивающее и качественные препараты для остановки кровотечения.

— Как оцениваете профессиональные навыки противника?

— Знаете, очень много накручивали информацию о том, что армия России чем-то лучше украинской. Все-таки Путин столько нефтедолларов туда вбросил. Но на деле — такие же солдаты, как и мы. У них там сложная ситуация. Солдаты боятся ехать в Украину. Очень много случаев дезертирства. Российские солдаты хотят жить, они не хотят умирать где-то на чужбине. А мы здесь на своей земле. К нам пришли с мечом — от меча и погибают. Русским прочищают мозг об Украине. В итоге, попав сюда, российские солдаты пытаются отсюда сбежать. А их снова и снова сюда посылают. Зачем и ради чего — те, кто сюда попадает, этого не знают.