Почти год назад оккупанты в 4 утра начали штурм базы феодосийского батальона морской пехоты, который уже готовился выходить на материковую часть Украины, пробыв в осаде россиян целый месяц. Штурм происходил в условиях, когда морские пехотинцы этого не ожидали, так как на государственном уровне была договоренность о выходе военных на материковую Украину. Я решил поговорить с одним из свидетелей тех событий, который не захотел, чтобы его имя светилось, потому что сейчас он воюет на востоке Украины против российских оккупантов.
Далее рассказывает мой собеседник: «С первого дня оккупации россиянами Крыма к военным Украине было требование сдать оружие и перейти на сторону оккупантов в ультимативной форме. Это требование транслировалась от россиян и местной власти, которая также перешла на сторону оккупантов. В числе постоянных «трансляторов» — замкомандующего южным военным округом РФ, второй — командующий береговых войск Черноморского флота Остриков.
Разговоры шли в том русле, что Крым — отдельная административная единица, которая не входит в состав Украины и если мы не сдадим оружие — начнется «штурм».
Под словом «штурм», мы понимали несколько вариантов развития событий. Одним из наиболее возможных вариантов был такой: сначала к нашей части подойдут гражданские, среди которых будут переодетые в гражданскую одежду военные РФ и осуществят несанкционированный проникновение в военную часть.
На что мы, в свою очередь, пригласили в свою часть представителей городской власти, ветеранские организации, прессу. Осуществили то, что, по нашему мнению, нужно было делать. Встретились с мэром, с организациями, также на встречу пришли представители российских подразделений.
Требование к нам было то же самое — сдать оружие на склады.
Со стороны оппонентов постоянно звучало: «Мы вас боимся. Крым — это не Украина. Вы — оккупанты »
Мы уверили городскую власть, что не будем прибегать к каким-либо силовым действиям против мирного населения. Мы дали наше слово, слово морской пехоты.
Городская власть и общественные организации на словах нам поверили.
Россиянам мы сказали: «ребята, ведите себя адекватно. Если вы к нам полезете, то от нас соответствующая реакция «.
501 феодосийский батальон морской пехоты держал осаду месяц. Было проведено общее собрание, на котором было определено, что мы будем стоять до последнего матроса в случае применения к нам силы. Решение было коллективное — мы будем стоять за свою часть, за свой флаг и за Украину до последнего матроса.
Во время осады личный состав находился на территории батальона и чувствовал на себе психологическое давление оккупантов по поводу сдачи оружия и измены присяге. Оружие у нас было заряжено в течение всего месяца. На вооружении батальона была стрелковое оружие и БТРы.
За день до штурма, 23 марта, мы сдали оружи, после получения гарантий и заверений с российской стороны и договоренности на государственном уровне между Россией и Украиной о выходе морской пехоты на территорию материковой Украины. Единственное, что решалось в последние дни — вопрос, на какой именно технике мы выйдем — бронированной или колесной. Команду на выход получал командир официально, и российская сторона подтверждала, что мы беспрепятственно выйдем на технике.
Мы знали почти всех, кто окружал нашу часть. Это были ребята 810 бригады МП РФ. Были личные контакты, так как поддерживали связь во время учений, парадов. Генерал, который возглавлял и контролировал штурм, занимался подготовкой к парадам. Вооружение у россиян являлось современным вооружением РФ. Автоматы новых образцов, ночники, коллиматор.
Штурм
Вокруг нас находился тогда десантно-штурмовой батальон МП, около 25 БТР, несколько танков, также в городе оккупанты поставили батарею БМ-21 (ГРАД) которая была направлена на территорию нашей части. Эта информация (касательно БМ -21) появилась у нас чуть позже. Если есть оружие, то скорее всего оно было готово к применению в случае вооруженного сопротивления.
На момент штурма личный состав находился в помещениях без средств защиты. Для получения оружия нужно время и самое главное — команда, которая должна поступить от командира. А наш командир имел четкие указания руководства не применять оружие.
Также личный состав находился в штатном режиме, так как уже было договорено на государственном уровне о нашем отъезде на территорию материковой Украины.
Примерно в 4 утра оккупанты начали заходить с трех сторон: парка и двух КПП. Одна единица техники перевернулась.
В воздухе было несколько вертолетов. Двое зависали в воздухе над частью, двое вертолетов осуществляло прикрытие и еще с одного осуществлялось руководство операцией.
Сама операция осуществлялась силами отрядов ССО РФ.
Личный состав находился в горизонтальном положении, была 4:00 утра, службу несла только дежурная часть со штатным вооружением: штык-ножи и пистолет.
Фактически, используя бронированную технику, россияне проделали бреши в заборе военной части, через которые вошли спецназовцы, после чего началось забрасывание военной части гранатами со слезоточивым газом и работа снайперов по верху здания.
Личный состав начал одеваться, в т.ч. противогазы. Мы забаррикадировались в помещении.
Командир вывел женщин-военнослужащих с узла связи, чтобы они не попали под огонь.
После того, как все затихло меня и командира загрузили и увезли на военный аэродром после чего доставили на территорию Севастополя. Через три дня нас было передано преставителями ВМФ РФ представителям СБУ.
Я понял, что нас обманули. Россияне нарушили слова офицера, а мы выполнили, выполнив все договоренности.»
Автор: Александр Рудоманов