Олег Шама, журналист
Советские партизаны не жалели мирное население, рассчитывая на его поддержку.
Это фото в определенной степени уникальное. Уже хотя бы потому, что лицо человека на нем невозможно было найти в открытых источниках. Снимок нам предоставил исследователь Виктор Моренец, автор книги Черниговский процесс. Об этом пишет автор на сайте «Новое время».
Это – генерал Золтан Алдья-Пап, командующий 105-й дивизии Венгерской королевской армии. Скорее всего, в советском плену. С осени 1941-го его подразделения на два года отаборились в Украине. В основном на Черниговщине. По крайней мере там дивизия получила громкую славу. Ее эхо услышали в этом году на государственном уровне – 1 марта вспоминали о бойне в Корюковке. Поскольку 75-летие…
Поскольку в первые два дня весны 1943-го отряды 105-й дивизии при поддержке местных полицаев расстреляли 6800 корюковчан. А на кого пожалели патронов, тех сожгли живьем. Некоторые из профессиональных патриотов до сих пор отмечают, мол, это наибольшее число жертв в одном населенном пункте за время того безумия, которое принято называть Второй мировой войной.
Ну да. Рекорды по количеству жертв… Это наш национальный удел.
Генерал Алдья-Пап – тоже уникален. На показательном Черниговском процессе в ноябре 1947-го, он единственный из военных преступников выдавил из себя покаяние: «Мы стали бандой гитлеровских головорезов… Да, признаю, я действительно, как командир 105-й дивизии, был исполнителем воли тогдашнего венгерского фашистского правительства и его генштаба и участвовал в уничтожении и порабощении украинского народа. Я и мои подразделения нанесли советскому украинскому народу настолько большие убытки, что я не защищаю, а обвиняю себя».
За время пребывания в Украине 105-я дивизия уничтожила только на Черниговщине около 40 тыс. мирных жителей и сожгла 60 населенных пунктов.
Рекорды по количеству жертв… Это наш национальный удел
Венгрия в той войне вынуждена была воевать с СССР на стороне Третьего рейха. Союзники же… Немцы быстро продвигались к Москве и оставили у себя в тылу необозримые леса Черниговщины и Брянщины. Их практически полностью контролировали партизаны. А поскольку через эту местность проходило железнодорожное сообщение, подполье вскоре начало уничтожать эшелоны с поставками для вермахта.
Немецкое командование признало венгерские подразделения плохо подготовленными для боев на передовой и бросило их в тыл для охраны дорог и мостов. Союзников также обязали любыми средствами подавить партизанские вылазки.
Первый серьезный бой 105-я бригада дала 23-24 декабря 1941 года в райцентре Корюковка Черниговской области. Современный венгерский историк Кристиан Унгвари пишет, что после этого командование получило отчет о том, что 200 партизан взяты в плен, от 700 до 1200 убиты. Такие расхождения в подсчетах обычно объяснялись тем, что во время операций погибало множество мирных жителей, подозреваемых в связях с партизанами.
Расстрелы гражданского населения в качестве наказания за партизанские акции – обычное правило немецкой администрации на оккупированных землях. О нем знали все. Например, бельгийское правительство в изгнании в январе 1944-го попросило британские спецслужбы свернуть операцию Крысиная неделя. Тогда вышколенные агенты должны были уничтожить почти тысячу нацистских коллаборационистов и провокаторов в Бельгии. Поскольку под пули мстителей попадали и немецкие солдаты, администрация сразу начала карать мирное население. Британцы прислушались и операцию остановили.
Однако не такой была Москва. А Сталину каратели даже играли на руку. По крайней мере так выглядело. В сентябре 1942-го перед собранием партизанских командиров в Кремле вождь провозгласил: «Нужно повести дело так, чтобы не было ни одного населенного пункта на временно оккупированной территории, где бы не было боевых резервов партизанского движения. [Они] должны быть количественно неограниченными и привлекать всех честных граждан и гражданок, которые хотят освободиться от немецкого гнета».
Карательные операции оккупантов только способствовали тому, что мирное население было вынуждено искать убежища партизан.
Почему карательный гнев вылился именно на Корюковку? Потому что 27 февраля отряд подпольщиков Алексея Федорова отбил заложников в тамошней тюрьме. Во время операции погибли 78 солдат дивизии Алдья-Папа. А уже через день 300 ее бойцов полностью уничтожили городок. Из леса на все это смотрели те же партизаны. И приказа помочь обреченным корюковчанам им никто не дал. Хотя в то время Федоров отчитался о пяти тысячах бойцов в своем соединении. Похоже, что центр берег их для других операций.
В последние дни войны в советском плену оказалось около 600 тыс. венгерских граждан. Из них 200 тыс. мирного населения вывезли вглубь Союза – для восстановительных работ.
Лишь в 1947 году официальный Будапешт стал хлопотать о возвращении своих пленных. Именно тогда обострилось противостояние между венгерскими сталинистами во главе с Матьяшем Ракоши и командой премьера Ференца Надя, который лично занимался этим вопросом. А в ноябре 1947-го советские юристы на скорую руку провели в Чернигове процесс над руководителями массовых убийств во время войны. Венгерские генералы, полковники и майоры, которые отдавали приказы карателям, быстро нашлись в советских лагерях.
На скамье подсудимых сидели 12 венгерских офицеров. А суд длился всего неделю! Многие свидетели просто не успели на него приехать.
Почему была такая спешка? Потому что детали злодеяний обильно подавала пресса, и не только советская. Разительно прозвучало и покаяние Алдья-Папа. Это достаточно ободрило сталинское лобби в Будапеште. И подмывало позиции законного правительства, которое, как бы, ходатайствовало за нацистских негодяев.
Все черниговские подсудимые получили по 25 лет лагерей. А вскоре на их родине к власти надолго пришли коммунисты. Будапешт и Москва стали одной семьей почти на полвека. В начале 1956-го все венгерские каратели вернулись домой. Генерал Алдья-Пап, правда, сразу выехал заграницу, стал буддистским проповедником и умер от старости.
А в Советском Союзе о громком Черниговском процессе впоследствии тоже забыли. Видать таки, не без умысла. Так как Корюковская бойня ставила жесткие вопросы к Алексею Федорову и к его руководителям в Москве. А ведь это было как раз то время, когда еще живые партизанские командиры становились бронзовыми. А иногда еще и с позолотой…