В четырнадцатом на Карачун приехали волонтеры. Привезли много всяких полезных ништяков. Медицину, карематы, наколенники — ну, все то, что тогда возили. Вещи полезные, необходимые для выживания. Их разгрузили, спасибо, спасибо.
А потом из багажника раз — и достали два ящика полуницi.
И начался праздник.
Потому что те вещи — они да, важные, полезные, крайне необходимые — но они для войны. Это — война.
А полуниця — она для нас. Она — мир.
Что-то оттуда, из той, прошлой жизни, такое красное, светлое, вкусное, с чем можно хоть на пару секунд унестись туда, где не стреляют, где дом, мир, семья и дети.
И вот эти вот до крайности напряженные, сжатые в комок вооруженные мужчины — просто на глазах оттаяли и стали опять нормальными полудетски-радостными парнями с соседнего двора.
И я вот не понимаю.
Одно то, что пан Президент понимает, чем живет солдат, знает, чем живет солдат… Нет, не так.
Одно то, что пан Президент сам ЖИВЕТ жизнью солдата страны, он и есть солдат, он живет в этом мире, понимает его, знает его шутки, его радости, его привязанности, его праздник и отдохновение душой — вот одно только это, даже если и вычеркнуть вообще все остальное — как, как на его место можно было выбрать то, что выбрано??
Эти «фото с клубничкой» — это ж маркер, на самом деле. Свой-чужой. Понимает. Не понимает.
У кого — улыбка, а у кого — пиар и прочее ко-ко-ко.
Были у меня фотки парней с этими двумя ящиками на коленях, с измазанными клубникой лицами и по-детски горящими глазами, но во тьме веков и странствий затерялись где-то между броником и чемоданом.
В кружке — тоже полуниця. Раскидали на всех и ели потихоньку.
Удачных всем выходных.