Сцена, продемонстрированная российскими пропагандистами в качестве доказательства «русскомирной» солидарности, на самом деле душераздирающая. В качестве главного героя — доросший до народного артиста бывший еврейский мальчик, который вынужден был спасаться от советского антисемитизма даже не с помощью вокальных данных, а благодаря превращению в одного из самых известных в криминальной среде «авторитетов». Ведь Кобзон, если кто забыл, даже до событий в Донбассе, когда для нас он был народным артистом Украины и гостем престижных концертов, для всего остального мира оставался заурядным бандитом, въезд которому в цивилизованные страны давно заказан.
А в качестве статистов — несчастные бурятские ребята, превращенные Путиным в пушечное мясо очередной бесславной войны «русского мира». Об антисемитизме в России написаны тома, а вот о том, что эта страна сделала с Бурятией и другими «национальными окраинами» мало кто знает. Но вдумайтесь: вначале государственная граница Российской империи отрезала бурят от остальных монголов — как затем, уже в ходе следующего, советского эксперимента разделила сам монгольский народ. Затем большевики уничтожили государство Бурят-Монголию, оккупировав его примерно также, как УНР. Затем бурят уже в советской России разделили, отобрав у Бурят-Монгольской АССР огромные территории, превращенные в автономные округа, а по сути — колонии соседних русских областей. Империя отобрала у бурят — также, как и у родственных им монголов — классическую письменность, практически отрезав народ от его литературного наследия и истории. Алфавит бурятам меняли трижды, так что мальчики, которых ободрял заезжий депутат, практически не способны прочесть на родном языке то, что читали их деды. Ну и это постоянное культивирование комплекса неполноценности, страха перед «старшим братом» за то, что ты не такой, что глаза у тебя русские, а волосы — жесткие, что своим, «нечуркой», ты можешь считаться только после того, как обгоришь за какого-нибудь «настоящего» русского, потрясающего недопитой бутылкой пива перед телевизором.
Эта жизнь на нищей окраине с единственным желанием вырваться в Москву или Питер — и открытием, что там, в столицах своей собственной страны ты — чужак и единственное право, которое ты имеешь — сгореть. Право, собственно, не сильно отличающееся от права Кобзона, который приучил себя не слышать это одобрительное «хорошо поет, жиденок», отгородившийся от него званиями, премиями, «общаком» и покорностью…
Этот диалог изгоев, только притворяющихся «русским миром», чтобы не побили — и есть приговор хрюкающему убожеству, только притворяющемуся их Родиной и уютно расположившемуся в кресле перед телевизором там, где должна была бы быть настоящая Россия.
Виталий Портников
Эспрессо.тв