Когда твоя страна ведет войну на территории чужого государства возникает чувство конца

Когда твоя страна ведет войну на территории чужого государства и не признается в этом, возникает привычное чувство конца.

Это чувство витало в воздухе в самом начале «русской весны», когда в Крыму «вежливые люди» захватывали украинские воинские части

Это чувство усилилось после падения малазийского «Боинга».

Есть это чувство и сейчас, когда в Пскове, Воронеже, Чечне, Дагестане, Башкирии хоронят солдат, погибших при невыясненных обстоятельствах.

А возникло оно в июне 2012-го, когда Госдума запретила митинговать в масках Гая Фокса. Тогда еще эсеры устроили в Думе «итальянскую забастовку», а ироничные активисты провели согласованное с мэрией «шествие в магазин за батоном».

Теперь-то ужесточение закона о митингах кажется какой-то туфтой. Но именно с этой даты — 8 июня 2012 года — начинается история запретов, которые Владимир Путин ввел после возвращения в Кремль.

Краткая история запретов России 2012—2014 годов:

• 8 июня 2012 года в России ужесточили наказание за нарушения на митингах;
• 20 июля принят закон «об иностранных агентах»;
• 28 июля подписан закон о «черном списке сайтов»;
• 30 июля статью «Клевета» вернули в УК РФ (штраф до пяти миллионов рублей);
• 28 декабря принят «закон Димы Яковлева», запретивший американцам усыновлять сирот в России;
• 23 февраля 2013-го принят «антитабачный» закон;
• 8 апреля ввели штрафы за мат в СМИ;
• 8 мая чиновникам запретили иметь имущество за рубежом;
• 1 июня заработал запрет на курение в общественных местах;
• 30 июня запрещена пропаганда гомосексуализма среди детей;
• 1 июля в УК появилась статья об оскорблении чувств верующих (до года тюрьмы);
• 3 июля подписан «антипиратский» закон, который не до конца, но зачистил Рунет от бесплатных копий ваших любимых сериалов;
• 30 декабря ужесточили наказание за публичные призывы к сепаратизму (до пяти лет);
• 3 января 2014 года вступил в силу закон «о резиновых квартирах»;
• 1 февраля Генпрокуратуре разрешили без решения суда блокировать сайты, призывающие участвовать в несанкционированных митингах;
• 5 мая запрещена публичная реабилитация нацизма;
• 5 мая принят «закон о блогерах» (читай: «закон против Навального»);
• 5 мая запрещен мат в книгах, фильмах, спектаклях;
• 1 июня заработал запрет на курение в кафе и ресторанах;
• 4 июня россиян с двойным гражданством обязали регистрироваться в ФМС;
• 1 июля вступил в силу запрет мата в кинофильмах;
• 1 июля запретили кружевные трусы;
• 1 августа вступил в силу «закон о блогерах»;
• с 13 августа в России Wi-Fi в кафе, по идее, только по паспорту.

Я писал об этом круглый год пять дней в неделю с перерывом на отпуск. Я привык ко всему, стараясь не задумываться о цифрах, благополучно забывая почти все новости к концу рабочего дня. Я старался не замечать ДНР и ЛНР, потому что, как и все, не хотел войны.

Но невозможно не заметить новость о саратовской маме, которая уверена, что ее сын — десантник псковской дивизии — или убит, или попал в плен в Украине. Она попросила прощения за своего сына: «Если Илья и виноват перед Украиной и его гражданами, я прошу его простить. Он — человек военный, живет по уставу, если он у вас, я готова приехать и его забрать. Простите его, простите меня».

И становится неловко и даже стыдно, что русским мамам вновь приходится искать сыновей, устраивая пресс-конференции. Это напоминает забытую телекартинку откуда-то из детства: грустные морщинистые мамы рассказывают о пропавших на войне детях. В 1994-м русских военных в Чечне тоже не было.

Александр Бакланов, российский активист, блоггер

Сноб.Ру