Anti-colorados, блогер
Примерно неделю назад в районе Светлодарска были возвращены тела наших трех погибших разведчиков. Наверное, часть читателей в курсе того, что они пропали какое-то время назад. Эту информацию подтвердили наши военные и какое-то время об их судьбе ничего не было известно. Потом выяснилось, что они погибли от вражеского огня. Мы вернули их тела, как это и положено в любой нормальной армии.
Во многих мемуарах среднего офицерского состава Вермахта встречается описание того, как младшие офицеры относились к гибели своих подчиненных. Они обязаны были приложить все возможные усилия для того, чтобы вытащить своих убитых и даже для этого проводили небольшие операции с привлечением артиллерии. Мало того, если была возможность вернуть тела своих солдат и командир ее не использовал, то очень быстро его карьера заканчивалась, ибо это расходилось позорными слухами, а такой позор ничем смыть нельзя.
Такой офицер терял авторитет солдат и подразделение становилось не боеспособным. Поэтому, вопрос эвакуации убитых работал четко.
Что делалось в совковой армии – все хорошо знают.
Дело даже не в том, что отступающая армия не могла обеспечить захоронение и фиксацию смерти и места захоронения, а в том, что это никого особо не волновало. Наступающая красная армия демонстрировала то же самое, несмотря на то, что условное поле боя оставалось за нею. По этой причине, такое огромное количество пропавших без вести и еще больше – неустановленных мест захоронений. Не тот менталитет был в РККА.
Похоже на то, что мы таки отцепились именно от этого позорного аспекта совковой заразы и, наконец-то, делаем все правильно. То же самое касается и пленных. Мы признаем наличие пленных и подтверждаем их имена. Это дает уверенность тем, кто попал в беду, что их ищут, найдут и вытащат. Они не списаны в «хирургические отходы», за них будут бороться. В этом смысле, образцовой выглядит позиция ЦАХАЛ. Там понимают, что любая боевая операция может привести к пленению собственных солдат. Поэтому их инструктируют, как вести себя в плену. Они обязаны полностью назвать свои идентификационные данные, включая принадлежность к конкретному военному подразделению, должность и самое главное – не скрывать оперативную информацию о своем подразделении. То есть, боец инструктируется ровно так, как в Штатах инструктируют сотрудников банков по действиям во время ограбления. Им вменено в обязанность дать сигнал о нападении и выполнять все требования налетчиков. Полиция знает, что там никто в героев не играет и планирует свою операцию, исходя из этого.
То же самое и в ЦАХАЛ.
Руководство в курсе того, как в плену будет вести их боец и при получении информации о таком происшествии действуют с поправкой на то, что было известно бойцу. Никакого героизма от него не требуется, ибо заставить его упорствовать, значит – подвергнуть пыткам, а выдержать их почти невозможно. Поэтому там решено не доводить дело до пыток и боец просто рассказывает все, что он знает. При этом, он понимает, что не совершает предательства, ибо действует строго по протоколу. И руководство не считает его предателем. Зато оно вносит соответствующие коррективы в свои планы и действует так, чтобы утраченная с бойцом оперативная информация, не нанесла ущерба. Но и противник это знает. Он в курсе, что пытать бойца нет смысла, он и так все скажет.
В этом случае, любой акт пыток уже не будет иметь военного значения и мгновенно выведет тех, кто позволил себе пытать бойца ЦАХАЛ из списка живых в список условно живых. Любой такой факт будет отмщен безусловно и жестко. Специально обученные люди уничтожат тех, кто пытал, кто был рядом, во время пыток и кто окажется рядом с палачами, в момент ликвидации.
Это честная и открытая позиция. Нам надо полностью ее принимать.
Нам это тем более надо делать, поскольку перед глазами мы имеем антипод – российскую армию, где военные гибридно переводятся в наемников. Россия хочет выглядеть красиво, а потому мгновенно открещивается от своих военных. Это делается сразу, как только те переходят на вымышленные имена или псевдонимы, клички, позывные. В этот момент они уже сделали шаг в могилу. В случае гибели они, в лучшем случае, будут тайно похоронены на родине, но чаще всего – будут прикопаны в безымянных могилах, объем которых станет понятен после освобождения оккупированных территорий.
Но самое интересное возникает в ситуации с пленом или угрозе такового. Судьба российских спецназовцев, на которых поменяли Гадю – тому пример. В плену они рассказали часть того, что знали и повели себя не так, как от них требовало руководство. Они либо должны были тупо молчать, либо самоликвидироваться в момент захвата. Еще со сталинских времен эта конструкция плена работает неотвратимо. Как только боец попадает в плен, он уже списывается со счетов и обязан молчать. Даже в этом случае он получит клеймо, а если же еще что-то расскажет, то он становится изменником. Печальная судьба этих деятелей говорит уже не об отношении к ним как к отработанному материалу, а о том, что РФ сделала из них пример для тех, кто решит сдаться в плен живым и уж тем более – давать показания.
Всем российским военным продемонстрировали, что даже армейская элита – спецназ, будет списана и утилизирована беспощадно. Что уже говорить об артиллеристах или танкистах.
Но это еще не все. Спецслужбы РФ работают на опережение и стараются уничтожить своих подопечных еще до того, как они могут оказаться в руках противника. Часть из загадочных покушений Лугандона – этого свойства. В этой связи очень забавным выглядит публичное предупреждение «Хмурого», спецназовца, обеспечивавшего переброску и развертывание злополучного «Бука», сбившего малайзийский Боинг. Обращение выложил в Сеть его старинный приятель, который предупредил, что личность «Хмурого» установлена и теперь он пойдет крайним по делу, а значит – подлежит ликвидации.
Это, на самом деле, весьма интересный момент.
Понятно, что Хмурый не доживет до следователей, но до них не доживет гораздо больше российских военных. По делу Боинга и уже не только по этому делу, собрана масса доказательств военных преступлений. Все это кажется не слишком важным до того момента, когда Россия проскочит черту, за которой пойдет по миру с протянутой рукой. Этот момент наступит быстрее, чем многие себе это представляют. Дверь в чулан уже открыта и даже шаг туда уже сделан. Назад ходу нет. Другое дело, когда туша, под названием Россия споткнется и покатится вниз, разваливаясь на куски. Прямо перед этим, придет осознание того, что «все, электричество кончилось».
В этот момент из сейфов будут извлечены списки лиц, носителей связующей с верхом информации и начнется сафари. Из окон будут выпадать десятками. Автомобильные катастрофы буду поглощать вчерашних крутых военных как унитаз. Ну и конечно же расстрел с контрольным в голову – никто не отмечал.
Кому-то может показаться, что это – неуемные фантазии автора, что же, каждый может думать так, как считает нужным. Только вот в июле 1991 года автор отдыхал в нескольких километрах от знаменитого правительственного объекта в Форосе, Крым. Могу с уверенностью сказать о том, что никакого запаха резких перемен в воздухе не было. Меньше чем за месяц до путча и последующего развала совка, в это просто невозможно было поверить. Если бы тогда кто-то сказал, что в декабре совка уже не будет, то в зависимости от публики, такого человека либо осмеяли, либо вызвали бы «Скорую». Тем не менее, через три недели началось крушение империи. Даже после подавления путча мало кто представлял, что будет ровно через год.
Сейчас Россия повторяет этот же сценарий.
Пока цены на нефть еще позволяют балансировать на грани, но заметим, совок погубили внешние усилия при полностью выгнившей сердцевине государства. Оно уже умерло и не могло ни защитить, ни прокормить себя и потому, упавшие цены на нефть даже не толкнули издыхающего зверя, а просто отняли у него надежду или перспективу. Все уже понимали, что завтра будет только хуже, ибо каждый предыдущий год, месяц и неделя, приносили все более мрачные вещи и не было никаких намеков на то, что эта тенденция может измениться.
Внешне это выглядело достаточно просто. Из магазинов постепенно исчезали товары первой необходимости и когда их уже не стало, то народ проглотил карточки на сигареты, водку и даже носки. Редкие вкрапления чего-то положительного, сопровождались мордобоями и обидой на всю жизнь. Мало кто уже помнит, как на предприятиях разыгрывались финские сапоги или кожаные куртки, но это было что-то. Знаменитое выражение Лёни Голубкова «Куплю жене сапоги», стало клеймом эпохи.
В конце концов, пустые продовольственные магазины стали выкладывать на пустых прилавках, где когда-то было масло и колбаса, девиз «Слава КПСС» коробками спичек. Осознание того, что дальше уже некуда наступило тогда, когда и спички исчезли.
Тут аналогия не в том, насколько глубоко стало все исчезать, а в тенденции. Каждый день – хуже предыдущего. Россия уверенно к этому идет и кончит так, как это сделал совок. Но перед этим, пройдет волна эпических зачисток. В этот раз, основной вал этих мероприятий ляжет на военных. Оно и понятно, конторские никогда не любили военных, а потому, казнить будут от души. И второе, в отличие от финансовых махинаций КГБ по выведению из совка «золота партии», нынешние российские военные погрязли в более серьезных, военных преступлениях, а на них нет срока давности. Поэтому, они будут восприниматься теми, кто будет контролировать развал России и переход ее в иное состояние, как личную и постоянную угрозу даже через 5, 10 или 20 лет.
Поэтому, зрелище будет шикарное и мы его будем смотреть как смотрят бокс, формулу один или футбол.