Любая попытка украинской стороны включить «особый статус» анклавов в Конституцию до вывода российских войск, демилитаризация анклавов и закрытия границы с Россией стала бы двойным самоубийством: украинского государства и президента Украины, несущего ответственность за Минский процесс, пишет политолог Лилия Шевцова для The American Interest.
Западные посредники не сумели ни убедить, ни заставить Москву сотрудничать. В то же время, Запад не мог сдать Украину, так как это означало бы его отказ от собственных принципов и признание поражения, что могло мотивировать недемократические государства продолжить испытывать мощь Запада. Новые санкции США против РФ, которые были введены в декабре 2015 года за невыполнение условий Минска-2, а также продление санкций ЕС на шесть месяцев продемонстрировали, что Запад возлагает ответственность на Россию.
Ситуация остается неоднозначной. С одной стороны, ухудшение экономической ситуации в России, отсутствие готовности со стороны общества идти на жертвы ради войны, а также стремление Москвы сформировать новый антитеррористический фронт с Западом дают надежду на то, что Кремль может смягчить свою позицию по Украине. С другой стороны, кризис в Сирии и неспособность Запада с ним справиться, кризис беженцев в Европе, растущее европейское разочарование в канцлере Меркель (движущей силе европейского единства в вопросе украинского кризиса), могут создать у Москвы впечатление, что Запад растерян и готов уступить России.
Так что история далеко не закончена. Оказавшись в тупике, Запад может соблазниться российской игрой в имитацию, попытавшись убедить мир (и себя тоже), что Минский процесс каким-то образом приведет к стабильному миру (честное слово!).
Россия, со своей стороны, изображает готовность к миру. Украинским лидерам тоже приходится притворяться, а тем временем в Донбассе нет ни войны, ни мира. Эта всеобщая готовность к притворству уменьшает шансы на реальный мир.
Складывается ощущение, что все стороны надеются на замораживание конфликта, чтобы решение можно было придумать когда-нибудь потом.
Вопрос в том, в какой форме состоится это замораживание: украинская версия Приднестровья, финансируемая Россией? Или как «Приднестровье плюс» — что означало бы, что сепаратисты будут принудительно интегрированы в Украину, а регионы будут финансироваться за счет украинского государства. Последний сценарий –
«финляндизированная» Украина, оставленная дрейфовать между Россией и Европой, — был бы равнозначен тому, чтобы заложить бомбу внутри украинского государства и оставить детонатор в руках Кремля.
Я думаю, что замораживание конфликта в Донбассе — неустойчивый вариант. Во-первых, российская сторона рассматривает постоянную напряженность в регионе как рычаг давления на Украину и получения выгод от Запада. Во-вторых, путинская система нуждается в предлоге, чтобы держать общество в состоянии ментальной мобилизации. В-третьих, сепаратистские режимы в Донбассе не могут функционировать в нормальном режиме мирного времени; сепаратисты также нуждаются в напряженности для своей легитимации.
В любом случае, Минские соглашения в их текущем виде имплементировать нельзя, и переговоры продолжатся в 2016 году. Переговоры, которые уже кажутся безнадежными, могут либо имитировать поиск решения, либо привести к появлению нового мирного соглашения, в котором будет предусмотрен механизм принуждения (это ключевой момент).
Перевод НВ
Полная версия материала доступна на сайте nv.ua.