Минский тупик: как помочь Путину

С точки зрения логики самих процессов, происходящих в российско-украинском конфликте, не изменилось решительно ничего. Руководители “народных республик” буквально на следующий же день после подписания еще первого Минского протокола заявляли о том, что в Украину никогда не вернутся, никаких ее выборов не признают и собираются и дальше идти по пути собственной “государственности”. Считать, что на оккупированных Москвой территориях действительно пройдут выборы в Верховную Раду и даже в местные советы, над которыми затем взметнется наш государственный стяг, мог только очень наивный и не понимающий сути происходящего наблюдатель — кстати, Петр Порошенко к таковым не относится. Как, впрочем, не относится к таковым и Владимир Путин.Тогда что же подписали в Минске? В Минске подписали соглашение о прекращении огня и определении линии фронта — не более, но и не менее того. И это соглашение очевидно выгодно обеим сторонам.

Для Украины важно было остановить российское наступление в условиях фактического разгрома боеспособных частей армии и добровольческих батальонов. Количество жертв — как среди украинских военных, так и среди мирного населения — в случае продолжения наступления могло бы исчисляться уже десятками тысяч, что  могло бы поставить под вопрос стабильность самой украинской власти и государственности.

Для России остановить наступление было не так критично, как для Украины. И все же нельзя не заметить, что в Кремле все больше нервничают по поводу экономических последствий западных санкций. В Москве не могли не понимать, что продолжение наступления — а его можно было осуществлять только с помощью регулярных частей российской армии и этого уже никак не скрыть — привело бы к более острой реакции Запада и фактически уничтожило бы как пророссийское лобби в европейских структурах, так и остатки пацифистского мышления в Вашингтоне. Но важна не только реакция Запада,  но и то, что у Москвы нет ответа на вопрос: что делать с оккупированными территориями дальше, как будет вести себя население в районах, где российские полчища не ждут и так далее. Это касается даже не Мариуполя — в этом городе нашлись бы силы, поддержавшие оккупацию и обеспечившие бы “порядок” в стиле ДНР. Наступление подразумевало бы движение вперед, к созданию крымского коридора — а это создало бы проблемы, которые в Москве решить просто не в состоянии.

Появление в Минском протоколе пунктов об особом порядке местного самоуправления в оккупированных Россией районах Донецкой и Луганской областей означало только одно — Кремль не собирается ни признавать эти районы независимыми государствами, ни присоединять их к себе — и поэтому соглашается с украинским подходом о территориальной целостности. Но на этом взаимопонимание заканчивается. Потому что воплотить закон о местном самоуправлении в жизнь — это означает поставить местные вооруженные формирования под контроль украинских силовых структур, хотя бы формально, поднять над горсоветами флаги “бандеровцев”, разрешить вещание украинских телеканалов, словом — уничтожить собственными руками всю ту мифологию, которую Москва с помощью уголовного отребья и ушлых политтехнологов создавала в регионе последние месяцы.

Поэтому курс на суверенизацию оккупированных районов Донбасса будет продолжен. Но тут возникает  главный вопрос — а на чьи, собственно, деньги.

В ответе на него и кроется возможный выход из тупика. Если в Киеве будут делать вид, что ничего особенного не происходит, что нет никакой границы между контролируемой нашей страной территорией и оккупированной зоной, если мы будем слышать причитания о том, что там, за линией фронта — наши граждане, которым нужно помогать, то мы так в тупике и останемся. Мы просто будем финансировать сепаратизм за деньги украинских налогоплательщиков. За наши деньги нас будут объявлять “карателями”, “бандеровцами”, агентами Запада, обязанными при этом содержать тех, кто мечтает о присоединении к России — просто потому, что Россия этого не хочет. И, кстати, будем создавать иллюзию у жителей районов, граничащих с зоной оккупации, что это и есть нормальная жизнь.

Нет, наш ответ должен быть простым — ни одной украинской копейки без украинского флага и украинского контроля. Сотрудничать можно только с легитимными властями, только с международно признанными государствами — и в этом смысле российский уголь действительно предпочтительнее угля с оккупированных территорий и контакты с Москвой предпочтительнее контактов с Донецком и Луганском. Пока Россия не распалась, она — признанное миром государство. А вот о ДНР и ЛНР этого не скажешь.

Кремлю придется понять одну очень простую вещь: да, у нас нет сил освободить оккупированные им территории — но нет и возможности их содержать. Платить придется Москве. Как, впрочем, и за Крым. Чем быстрее мы прервем всякое экономическое сотрудничество с оккупированным полуостровом, тем лучше для нас и хуже для сепаратистов. Поддержка может быть только адресной — помощь конкретному украинскому гражданину, содействие в репатриации на “большую землю”. Но никакой поддержки иллюзии благополучия. За оккупацию платит оккупант.

Это и будет наш посильный вклад в будущую реинтеграцию украинских земель и крах путинского режима. А в крахе этом нуждаются все — Украина, оккупированные территории Донбасса, Крым, сама Россия. Да и сам Путин, который скукоживается на глазах от ноши придуманного им величия захудалой энергетической окраины цивилизованного мира — нуждается еще больше.

Нужно ему помочь.

Виталий Портников

ЛигаБизнесИнформ