Российская интервенция в Сирии явно идет не очень успешно. В прошлую пятницу (8 июля) появились сообщения об очередном вертолете, сбитом неподалеку от Пальмиры, и после первоначальных опровержений российское Министерство обороны было вынуждено признать, что сбит был не сирийский Ми-25, а российский МИ-35М, вылетевший на боевое задание с авиабазы Хмеймим неподалеку от Латакии, пишет политолог, профессор Института исследований мира (Осло) Павел Баев для jamestown.org.
Президент Владимир Путин почувствовал себя обязанным прервать очередную «сцену с исчезновением» и отправился в паломничество в отдаленный Валаамский монастырь в Карелии, где обратился к живущим там монахам с просьбой молиться за двух погибших пилотов.
Но молитвами российская реакция не ограничилась. В понедельник шесть бомбардировщиков дальнего радиуса действия Ту-22М3 нанесли удар по лагерю ИГ, уничтожив, по сообщениям, три танка. Это одноразовое возвращение к тяжелым бомбардировкам не очень утешает: следовало ожидать, что небольшая группировка российских воздушно-космических сил, участвующая в операциях с высокой степенью риска и не обладающая достаточными ресурсами, вскоре понесет новые потери.
Неясной остается стратегическая цель продолжения этих операций. Кремль наверняка осознает, что его агрессивная поддержка режима Асада ставит Россию в положение серьезного конфликта интересов почти со всеми другими внешними игроками в сирийской войне. Исключением являются только Иран, сохраняющий неопределенность относительно масштабов своей поддержки, и Израиль, для которого авторитарный сирийский лидер – меньшее зло по сравнению с активизацией исламского экстремизма.
Многие российские комментаторы предсказывают, что стремление США спровоцировать «смену режима» в Сирии приведет к прямому столкновению с российскими экспедиционными силами; и сбитый на прошлой неделе вертолет некоторые использовали в качестве подтверждения своего предположения. Путин стремился уменьшить этот риск, начав на прошлой неделе новый диалог по Сирии с президентом США Бараком Обамой, но они так и не достигли понимания, каким образом прекратить войну. Теперь госсекретарь США Джон Керри приезжает в Москву с полным портфолио проблем, включая недавний шпионский скандал, надеясь договориться о новом компромиссе относительно сохранения режима прекращения огня в Сирии.
Россия стремится возобновить сотрудничество с Турцией в сфере противостояния терроризму, особенно, учитывая, что восстановление диалога на высшем уровне совпало с трагической террористической атакой в Стамбуле 28 июня; но эти усилия неизбежно натолкнутся на те же знакомые проблемы.
Террористическая атака в Стамбуле продемонстрировала масштаб вовлеченности разнообразных экстремистских группировок в России и Центральной Азии в сети ИГ: 11 россиян были задержаны в рамках расследования смертельного плана, разработанного в Сирии. Хотя российские власти не без причины опасались оттока радикализованной молодежи в боевые зоны на Ближнем Востоке, теперь возвращение испытанных бойцов превращается в серьезную угрозу безопасности, которая пока не проявилась в виде волны террористических атак внутри самой России.
В этих политических интригах, направленных на сохранение путинской монополии на власть, Ближний Восток – вопрос второстепенной важности; Путин уже получил все пропагандистские дивиденды от запуска не слишком масштабной, но имевшей ощутимый эффект военной операции.
Таким образом, Керри может успешно договориться о взаимной сдержанности относительно нанесения авиаударов по определенным зонам. Впрочем, она вряд ли продлится долго, так как линии противостояния постоянно сдвигаются, а силы Асада непременно попытаются саботировать такую сделку. Возможно, Западу удастся отговорить Москву от активного препятствования ему в Сирии, но с увеличением количества инцидентов желание отомстить при помощи неразборчивых бомбардировок может перевесить все соображения здравого смысла.
Перевод НВ
Полная версия статьи доступна на nv.ua