Вконце ноября Владимир Путин заявил на заседании Совета безопасности Российской Федерации: «Мы видим, к каким трагическим последствиям привела волна так называемых цветных революций, какие потрясения испытали и испытывают народы стран, которые прошли через безответственные эксперименты подспудного, а иногда и грубого, как говорят, ломового вмешательства в их жизнь. Для нас это урок и предупреждение, и мы сделаем все для того, чтобы это никогда не случилось в России». Простите, я вынужден согласиться с Путиным, но только в этой части – «цветная революция» действительно не случится в России. Нет повода, нет цели. Не могут же россияне бороться за неизвестную свободу, против самих себя.
Чтобы подготовить и провести успешную революцию, которую в Кремле тут же окрестят «цветной», нужны поводы, причины и факторы – зачем, почему и с какой целью. Как правило, любые революции имеют целью кардинальные изменения – кого-то и что-то сместить и на смещенном месте построить новое, лучшее, о чем мечтали все последние годы. Для революционной ситуации необходим набор причин – ухудшение социальной жизни, резкий спад уровня жизни, быстрое повышение цен на продукты и товары первой необходимости. Для обществ, имеющих традиции политической культуры, есть и другие причины – отсутствие демократии, систематические нарушения прав человека, подавление свободы слова, пропаганда, коррупция, авторитаризм. Как правило, набор причин приводит к волнениям и беспорядкам, которые власти пытаются подавить. Успешная революция может произойти и тогда, когда политические и социальные причины связаны вместе и становятся главным мотивом для революционеров, людей, не видящих иного выхода, как смещение диктатуры.
Сравнивать и смешивать все «цветные революции» в «одну кучу», как это делает Путин, глупо.
У каждой страны много разных факторов, которые становятся причинами для революционной ситуации. Одна причина была в Ираке, другая – в Египте, третья – в Украине. Так же как отличаются друг от друга Саддам Хусейн и Виктор Янукович. Путин мог бы с таким же успехом назвать «цветной революцией» события в Петрограде в 1917 году, если бы знал историю. Призывы и лозунги большевиков мало чем отличались от современных – за демократию, социальную справедливость, без казнокрадства. Все обернулось куда худше для России, потому что, в отличие от меньшевиков, большевики больше врали, чем могли воплотить обещанное.
Путин, с таким же успехом, мог бы назвать французские революции 19 века «цветными», ему терять нечего – и получил бы в ответ хорошую отповедь от французов. Или исламскую революцию в Иране, и получил бы от Тегерана разъяснение и пожелание больше читать и думать. На самом деле, словосочетание «цветная революция» – для Путина лишь повод, чтобы порассуждать о неприемлемости смены власти, поскольку в планах российского президента править долго. У самого термина не определен автор, но подразумевается, что так можно назвать все революционные изменения за последние 23 года, начиная с «бархатной революции» в Чехословакии. Потом «бульдозерная» – в Югославии, «революция роз» в Грузии, «оранжевая» – в Украине в 2004 году. Революцию в Египте никак не назвали, она была четвертой в этой стране с 1805 года. С 2010 года прошли три революции – в Тунисе, Египте и Йемене, получившие название «арабская весна» и, само собой, названные российкой пропагандой происками США и Израиля.
Части Беларуси, Молдове и Украине были присоеденены в 1939-1940 годах к СССР. Советская власть, кроме новых территорий, получила население с европейскими традициями, которое всегда стремилось к независимости своих стран. Во всех трех странах были традиции политической жизни, свободы слова и государственности.
Но даже наличие всех факторов совершенно не означает успех революции. Национально-освободительные движения в 19-20 веках против Российской империи, а с 1918 года и против советской власти – это то, что объединяет все постсоветские страны. Но, как оказалось, и этого недостаточно для формирования революционного настроения. Уничтожение исторической памяти – цель советской пропаганды, все 74 года пытающейся выбить из сознания людей прошлое. Сегодня уже современная российская пропаганда ставит своей целью не только поддержание русского языка как языка империи, но и вольную интерпретацию истории народов бывшего СССР.
Если начать рассматривать основные претензии Кремля к бывшим советским республикам, то на первом месте будет требование защиты русскоязычного населения. Не просто населения, а носителей русского языка. Среди русскоязычных жителей бывшего советкого государства много и представителей коренного населения – русификация на протяжении несколько последних веков затронула огромную часть живущих в республиках Центральной Азии, Украине, Молдове и Беларуси. Эту ситуацию можно назвать противостоянием русского и родного языков на уровне ментальности, когда на русском языке вы не услышите рассуждений о свободе и демократии, этого пропаганда не допустит. И наоборот, литературная классика и фольклор народов Центральной Азии, Грузии и Украины, многих других когда-то оккупированных Российской империей территорий сохраняют традиции вольнолюбия.
Путину всегда казалось, что большая часть населения бывшего СССР должна на него молиться и благодарить за сохранение видимости империи или, как он любит говорить, «общего дома».
Любые попытки несогласия с его позицией, требование восстановить родные языки в полной мере как государственные, избавление от российского экономического диктата и, как самое тяжело преступление, избавление от российского телевидения, приводят его в состояние исступления. На самом деле, ему не нужны Абхазия или Приднестровье как территории, он не может справиться с Россией, куда большей по площади, чем сепаратистские территории. Ему важно сохранить «русский язык», каким бы он ни был – украинским суржиком, белорусской трасянкой, или блатным языком российских телесериалов.
Может ли население стран с таким пропагандистским влиянием добиться революционных изменений? Скорее всего – нет. Кыргызские «революции» оказались банальными переворотами, когда победители-президенты так и не смогли или не захотели менять систему, против которой призывали бороться соотечественников. Как оказалось, они боролись против лидеров системы, которую принимали и сохраняли. Таджикская революция 1992 года была неудачной хотя бы потому, что протестующие против собственной коррумпированной власти люди держали в руках портреты Ельцина и устремляли взоры к Москве. Примерно так же можно объяснить и неудачу Майдана 2004 года – украинцы вышли бороться против своей власти, не подозревая, что за ней всегда стоит ухмыляющийся российский имперец.
Успех Майдана-2014, как и «революции роз» в Грузии – в их антикремлевской позиции. Как только в конце января, спустя два месяца с начала студенческого протеста, Юрий Луценко и его соратники обвинили Кремль в непосредственном участии в событиях в Украине, «украинскую революцию» можно назвать удачной. Люди на Майдане как будто сами давно хотели сказать то же самое, но чего-то опасались. Но слова с Майдана услышал и Кремль. Можно сколько угодно потакать желанию Путина защитить мифических «русскоязычных» суржикоговорящих на Донбассе, главная цель российского вождя – сохранить империю, хоть в каком виде.
Путин испугался Майдана так же, как до сих пор боится Саакашвили и грузинских реформ. И это не потому что в Грузии проведены успешные реформы, повторения которых хотят в Украине, а потому, что успешные соседи, бывшие «совки» – главные враги имперским устремлениям Путина.
Еще одна причина – напугать других постсоветских соседей, кто хотел бы требовать изменений, реформ и свободы. Потому что они рано или поздно все равно потребуют свободы от Кремля. Зря россияне видят в пугающих российской пропагандой «цветных революциях» зло и личную обиду, в Грузии и в Украине еще сохранились теплые отношения к друзьям и родственникам, но не к Кремлю.