Поведение Портнова может и не удивлять. Но вот чего пытается достичь Государственное бюро расследований, понять сложнее.
Россия до сих пор не вернула три украинских морских суда, захваченные во время атаки в Керченском проливе 25 ноября 2018. Это является прямым нарушением обязательной постановления, изданного 25 мая 2019 Международным трибуналом по морскому праву, однако Сергей Цеков из российского Совета Федерации заявил, что Украина «должна признать факт провокации», чтобы вернуть свои суда обратно. Там не было «провокации», только акт агрессии со стороны России, однако украинское Государственное бюро расследований по непонятным причинам помогает россиянам продвигать их фальшивый нарратив.
Слова Цекова нельзя считать официальным заявлением страны, однако они соответствуют той линии, которой Россия придерживалась с самого начала. Заявления Москвы о том, что открытие огня по украинским морским судам в международных водах, захват и 10-месячное удержание Россией 24-х украинцев произошло в ответ на украинскую «провокацию», были отвергнуты международным сообществом. Даже до решения Международного трибунала Офис верховного комиссара ООН по правам человека четко заявил, что Россия нарушила международное гуманитарное право, и 24 украинца, захваченные 25 ноября 2018-го, являются военнопленными. Материал опубликован на. сайте «НВ».
Всех их вернули в Украину 7 ноября 2019-го, однако это было не в строгом соответствии с решением Международного трибунала, так как они были частью обмена пленных (в ходе которого Украина приняла сомнительное решение передать России украинского подозреваемого по делу МН17 Владимира Цемаха). Их освобождение даже не соответствовало всем требованиям приказа трибунала, в котором упоминались также суда.
Несомненно, что в Москве понимают: приказы Международного трибунала нельзя игнорировать безнаказанно.
Проблема в данном случае заключается в том, что украинское ГБР выглядит так, словно способствует ему. Новости 21 мая о том, что ГБР зарегистрировало заявление об обвинении в государственной измене бывшего президента Петра Порошенко за захват судов и людей, казались оскорбительными, а вместе с этим и смехотворными. Как сообщалось, обвинения поступили от Андрея Портнова, юриста экс-президента Виктора Януковича и какое-то время первого заместителя главы администрации последнего. Портнова упоминают на «записях Глазьева» как того, кто помог разработать так называемую «резолюцию» крымского парламента, направленную на то, чтобы скрыть реальный характер российского вторжения и аннексии полуострова. Если это правда, то это безусловно подтверждает обвинение в государственной измене против Портнова, поэтому факт о том, последний требует расследовать дело «госизмене» Порошенко, впечатляет.
Так же как и заявления, которые кажутся созвучными с кремлевскими. Портнов заявил, что Порошенко фактически «спровоцировал» атаку России на три морских суда в ноябре 2018-го, и сделал свой так называемый «отчет о преступлениях» публичным. Претензии усеяны гипотезами. Портнов отмечает, что после чрезвычайной сессии украинского Совета национальной безопасности и обороны Порошенко сначала просил Верховную Раду объявить военное положение по всей Украине на два месяца. Это бы пересеклось с началом президентской предвыборной кампании, что должна была начаться 31 декабря 2018-го. И если бы это произошло, аргументы Портнова могли бы иметь какой-то смысл. Но на самом деле возмущение привело к тому, что Порошенко изменил свое мнение, предложив ввести военное положение только на месяц и для 10 областей. Более того, Порошенко никогда не думал продлевать этот военное положение. Портнов заявил, что события 25 ноября «были результатом спланированных и незаконных действий» Порошенко, и были направлены на «умышленное совершение провокации агрессивных и прогнозируемых действий российских военных во время напряженной ситуации и причинение потерь ВМС ВС Украины».
«По замыслу П.А. Порошенко и возглавляемой им организованной группы образований спровоцированный инцидент должен был привести к резонансным последствиям и возможности утверждать об открытой агрессии Российской Федерации против Украины в Азовском море, и, как следствие, наличию повода для введения военного положения».
В конечном итоге, по словам Портнова, это бы позволило Порошенко «отменить и на неопределенное время перенести» выборы, так как они не могут проводиться в течение военного положения. «Преступное намерение» Порошенко, утверждает он, заключалось в том, чтобы фактически захватить власть, наложить все ограничения на медиа, гражданские свободы, деятельность оппозиционных политиков и тому подобное.
Ничего из этого не случилось, и это все же не остановило Портнова от выдвижения обвинений в государственной измене против Порошенко.
Более загадочным является то, что это не убедило ГБР завершить это экстраординарное «расследование». Илья Новиков, один из адвокатов, представляющий интересы 24 военнопленных, недавно спросил у директора Бюро Романа Трубы, «понимает ли ГБР, что их расследование по захвату кораблей в Керченском проливе фактически исходит из той же версии, что бытует в России (причиной инцидента является военная провокация со стороны украинского руководства). Он говорит, что Труба ответил, что они вне политики и не обращались за правовой помощью к России. Труба также отметил, что моряки в любом случае под подозрением, добавив, что Бюро расследует действия руководства страны, что дало соответствующие приказы, чтобы направить туда корабли.
Новиков пишет, что надеялся на то, что так оно и есть, но сейчас видит, что нет. В перечне вопросов к судебных экспертам, опубликованных коллегой-юристом Игорем Голованем, есть один, где спрашивается, не были ли допущены нарушения военнослужащими во время выполнения своей задачи, и не могло ли это привести к тяжелым последствиям. Не взирая на это, предполагается здесь надежды на то, что судебные эксперты должны были дать отрицательный ответ, Новиков отмечает, что когда вопрос ставится, то оно предполагает принятие любого ответа.
Он добавляет, что российские ФСБ провели «Очень похожую экспертизу по Керченскому дела еще в июне. Она как раз и подтверждает все подозрения ГБР: моряки и другие неустановленные украинские лица действительно были во всем правы, а российские пограничники — правые».
И это не единственный пример очевидной сотрудничества между директором ГБР Трубой и Портновым в расследовании якобы злоупотребления властью со стороны экс-президента Порошенко. То, что Портнову надо повторять позицию, занятую Москвой с самого начала, может и не удивлять. И вот что пытается достичь Государственное бюро расследований, значительно сложнее понять.