Арест Ахтема Чийгоза, обыск в крымскотатарской телекомпании ATR — это различные мероприятия одного плана уничтожения консолидации крымскотатарского народа. Для того, чтобы крымские татары перестали чувствовать себя сплоченными, оккупантам в первую очередь необходимо дискредитировать и уничтожить центры управления и коммуникаций крымских татар — Меджилис, СМИ, активистов, включая авторитетных муфтиев.
Понятно, что сами крымские татары не смогут найти адекватные способы противодействия оккупационной власти. Больше всего в организации сопротивления и переформатировании политической жизни им должна была помочь Украина. Общее направление движения в этом вопросе понятно: принятие законов о статусе коренного народа для крымских татар, формирование законодательной базы для создания в Крыму крымскотатарской национальной автономии, включая определение юридического статуса Курултая и Меджилиса крымскотатарского народа, формирование в Украине параллельных структур управления социально—политическими процессами в Крыму включая структуру Меджилиса, создание крымских ячеек в Украине (объединение переселенцев из Крыма вокруг научных, культурно—просветительских или любых других интересов), поощрения граждан Украины переселяться из оккупированной территории путем создания соответствующих экономических, социальных и бытовых условий (несмотря на то, что сейчас руководители крымскотатарского движения не готовы выступить с призывом о переселении).
Многое из перечисленного уже можно сделать. Причем реализация законодательных приоритетов вообще не требует ничего, кроме интеллектуального ресурса и политической воли.
Но проблема заключается еще и в том, что и сами крымские татары выбрали манеру поведения далекую от идеальной в этой драматической ситуации. Фактически, первый год аннексии Крыма был потрачен на привлечение внимания международной общественности к проблемам крымскотатарского народа. Неэффективность этой тактики заключается в том, что проблемы крымских татар невозможно решить вне решением проблемы оккупации Крыма. А если говорить совсем откровенно, то есть еще один дискурс решения проблем крымских татар — сотрудничество с оккупационными властями. И проблема в данном случае усугубляется тем, что такая возможность не была отвергнута сразу и категорически.
Контакты с путинской властью начального периода оккупации дали Путину основания полагать, что вопрос только в цене. Хотя руководство крымскотатарского движения фактически немедленно овладело ситуацией, но сам факт существования таких контактов создал в среде крымских татар почву для коррозии коллаборационизма. Наличие коллаборационистов уже есть и будет огромным препятствием для формирования соответствующего международного отношение к проблеме крымских татар.
Ну, и наконец выбрана тактика отказа от акций протеста, которая объясняется нежеланием подвергать активистов опасности ввиду варварское отношение в РФ к любым проявлениям инакомыслия, хотя и выше степени гуманной, но в одночасье такой же неэффективной с точки зрения наращивания давления на РФ, как внутреннего, так и международного.
Борьбы без жертв не бывает, а мир не придумал других критериев оценки важности конфликтов, кроме их остроты.
На сегодня РФ имеет возможность представлять все инциденты с крымскими татарами в Крыму, как обособленные и неполитические, которые могут быть решены в рамках российского законодательства и права.
Время идет, а эффективной стратегии действий в крымскотатарском вопросе нет ни в самом крымскотатарской среде, ни в украинском политикуме.