По всей видимости, через некоторое время в американских и европейских институтах, на кафедрах социальной психологии и политологии появится новый кейс – минские переговоры нормандской четверки. Кто придумал этот бренд «нормандская четверка», — заслуживает особой благодарности. Четверо лидеров собрались в Минске, у каждого характер был выдержанный, нордический, ну и музыка из семнадцати мгновений весны.
Переговоры шли бесконечно долго. Фактически ничем не закончились. Каждый сообщил о чем-то своем, и все разъехались по домам. Но что в итоге произошло?
Изначально картина мира, понимание происходящего сильно расходилось, очень сильно отличалось понимание РФ по конфликту, Европы и Украины. С таких позиций переговариваться просто бесполезно. Стороны друг друга не слышат. Они настолько каждый на своей волне, что слышат за словами только шум, смысл сказанного ускользает, и вместо него каждый додумывает что-то свое.
В мае прошлого года я писал и ссылался на модель принятия изменений Элизабет Кюблер-Росс. Когда реальность сильно уходит от нашего ожидания, когда мы сталкиваемся с чем-то неожиданным и внезапным, мы проходим все эти этапы.
Вот вчера, очень очевидно, наблюдался этап торгов. Попытка «разрулить», «порешать», «разменяться», «развести» и т.д. А если торги ни к чему не привели, если реально ситуация цугцванга: и назад не сдашь, и вперед не продвинешься? Все возможные ходы проигрышные. Что делать дальше? А что идет дальше после стадии торгов – депрессия.
Поэтому можно ожидать снижение публичной активности, человек просто закроется и перестанет давать какие-то намеки или решения. Ситуация не решится, а просто замрет до тех пор, пока сама не начнет разрешаться.