Чего российский президент не может себе сейчас позволить, так это пассивности.
Результаты 22-месячного расследования спецпрокурора Роберта Мюллера и презентация его отчета генпрокурором США генералом Уильямом Барром еще долго будут привлекать международное внимание – как и то влияние, которое эти новости будут иметь на глобальные точки напряжения. Россия – главный злодей расследования. Да, из-за отсутствия каких-либо новых обвинений можно сделать вывод, что предположение о «заговоре» Москвы и кампании Дональда Трампа не доказано, но сам факт российского вмешательства в американские президентские выборы 2016 установлен без каких-либо сомнений. Этот вывод может вылиться в новое усиление санкционного режима, и российский Центробанк уже дал сигнал о возможности повышения ключевых процентных ставок. Политические последствия могут быть даже сложнее, поэтому Кремль попытается предотвратить эту эскалацию наказания, организуя большую диверсионную операцию. Перевод опубликован на сайте «Новое время».
Сирия выглядит лучшей сценой для новой демонстрации российской силы, и нападение на контролируемую повстанцами провинцию Идлиб, долгое время откладываемое, может стать идеальным решением. На прошлой неделе российский министр обороны Сергей Шойгу нанес короткий визит в Сирию, чтобы обсудить детали с сирийским президентом Башаром Асадом на русской авиабазе Хейм, расположенной в 50 милях к западу от Идлиба. В середине марта авиаудары по «террористическим» мишеням в Идлибе возобновились несмотря на договоренность о прекращении огня, еще раз подтвержденную на российско-ирано-турецком саммите в Сочи в прошлом феврале. Президент Турции Реджеп Эрдоган надеется прибыть в Москву 8 апреля, чтобы повторить свои возражения. Но пока он может рассчитывать лишь на компромисс, который позволяет сохранить лицо. Его рычаги влияния ослабли из-за шаткого контроля Турции над «зоной безопасности» вдоль границы с Сирией. На самом деле российские СМИ сообщали о якобы неспособности Турции обеспечить порядок в Идлибе.
Конкретный повод для возобновления боевых действий в Сирии – постоянное желание демонстрировать эффективность новых российских систем вооружения. Президент Владимир Путин в своем мартовском обращении к Федеральному собранию (верхняя палата парламента) объявил, что гиперзвуковая ракета Циркон (ЗМ22) готова для развертывания. Даже если повстанцы в Идлибе не являются подходящей целью для такого передового оружия, тестовое испытание все равно состоится. Российские топ-чиновники не могут объяснить своему разочарованному главнокомандующему, почему администрация Трампа не столь поражена его восхвалением о «чудо-ракетах», чтобы возобновить переговоры по контролю над вооружениями. И чтобы усилить месседжи верхушки, популярные российские аналитические центры начали дискутировать о якобы практичности ограниченной ядерной войны. Это может стать тем случаем, когда политика балансирования на грани войны заходит слишком далеко, и использование Сирии как испытательной площадки для новых ракет Москва рассматривает как идеально приемлемую практику.
Нападение на Идлиб может также пригодиться для уменьшения напряжения в отношениях с Израилем, который не имеет возражений относительно этой операции. В то время как Кремль чувствует себя обязанным не согласиться с инициативой президента Трампа признать суверенитет Израиля над Голанскими высотами, Путин будет рад добавить жест поддержки для премьер-министра Беньямина Нетаньяху в ходе напряженной избирательной кампании последнего. Шойгу и его генералы меньше заинтересованы в таких интригах и склонны рассматривать Израиль как риск для их «братства по оружию» с Ираном. Каждый израильский авиаудар на иранские активы в Сирии доказывает, что контролируемая Россией система ПВО, усиленная зенитно-ракетными комплексами С-300, не может справиться с технологически более сильным противником. Таким образом победная атака России на разношерстную группу повстанцев может замаскировать этот безусловный недостаток.
Путин также может рассчитывать на то, что усиленная пропагандой «победа» поможет проверить тревожный тренд по снижению его рейтинга. Его обостренное внимание к социальным проблемам не слишком убедительно для разочарованного населения, и ему пока не удается развеять тревогу относительно дальнейшего падения доходов. Жестокие противостояния на внутренней политической арене США не интересуют российскую публику, а отсутствие какого-либо высокопоставленного двустороннего диалога рассматривается как проявление враждебности американского политического класса в отношении России. Соцопросы показывают отрицательное отношение к США, что выросло с 40% в июле 2018 (на момент проведения встречи Трампа с Путиным в Хельсинки) до сегодняшних 56%. Один из политически полезных способов сыграть на этой враждебности может заключаться в том, чтобы лишить США триумфа освобождения последней части физически удерживаемой ИГ территории, решившись на решительные действия против филиалов Аль-Каиды в Идлибе.
Намерение Кремля набрать очки в Сирии потенциально усиливается неожиданным решением Нурсултана Назарбаева, давнего правителя Казахстана, уйти в отставку с поста президента, сохраняя при этом большинство рычагов контроля над политикой. Предполагаемый бум комментариев по переходу власти в России после Путина происходит в особенно неудачное время для действующего хозяина российского политического театра, которому сейчас необходимо подтвердить свою монополию. Так как имеют место некомфортные предсказания о том, что власть Путина, какой бы сильной ни казалась, может проявить признаки слабости и дать повод для жестокой битвы за доминирование, в котором конкурентные кланы будут стремиться возложить вину за большое количество тяжких преступлений на бывшего босса. Не без причины в России запрещена черная комедия «Смерть Сталина».
В своем не совсем прощальном обращении казахстанский Назарбаев демонстративно не упомянул о евразийской интеграции, хотя и может справедливо претендовать на авторство этой расплывчатой идеи. Там был тонкий намек Путину, что его предложение учредить российскую «сферу влияния» далеко не успешно, и в конфронтации с Западом Москва не имеет союзников. Между тем отчет Мюллера указывает на нечто иное: претендование России на ключевую роль в глобальных делах скорее подорвано, чем усилено ее широким экспортом коррупции. Путин избегает признания ошибок, и, кажется, не совсем учится на своих поражениях. Он настаивает на отрицании наиболее очевидных грубых промахов – а затем настроен осуществлять новые. Чего он не может себе сейчас позволить, так это пассивности. И в его списке наименее рискованных авантюр, Сирия – это легкий выбор.