Путин не хочет разбираться ни с одним из вопросов, который может вызвать общественное недовольство.
Нечто экстраординарное произошло в России на прошлой неделе: громкое общественное недовольство заставило властей выпустить Ивана Голунова, журналиста-расследователя, которому полиция сфабриковала дело о хранении наркотиков. Ни пестрая толпа активистов, объединивших свои ряды в протесте против этого избирательного наказания, ни легион пропагандистов, которые всегда готовы поддержать любую репрессию, не ожидали такого быстрого разрешения ситуации. Без сомнений, это решение было принято напрямую президентом РФ Владимиром Путиным. 11 июня, почти пять дней спустя широко освещенного задержания, министр внутренних дел Владимир Колокольцев объявил, что дело против Голунова закрыто, а два генерала полиции отстранены. Такое отступление вовсе не в его стиле — Путин обычно не поддается давлению общества, это дело принципа. Некоторые наблюдатели считают — то, что Путин пошел на попятную — доказательство безвозвратного кризиса его коррупционного, репрессивного режима. Об этом пишет автор на сайте «Новое время».
Возможно, это мнение слишком категорично. Фактически, режим вновь перешел к восстановлению контроля, выпустив силовиков против протестующих 12 июня в центре Москвы. Тем не менее, оппозиция вовсе не обескуражена демонстрацией грубой силы и связывает эту маленькую победу с протестами в других регионах, особенно в Екатеринбурге и Архангельске. Дело Голунова имеет особенную важность в восстановлении минимальной свободы медиа. Изданию Медузы, где работает Голунов, удалось мобилизовать поддержку обычно осторожных и ориентированных на бизнес Коммерсанта и Ведомостей, а также других центральных медиа России. Путина это особенно задело, поскольку испортило подготовленное шоу Санкт-Петербургского международного экономического форума, открыв миру взаимосвязь между его слабеющим контролем над местной повесткой дня и всё более нерешительной внешней политикой.
Похожую традиционно помпезную высшую международную политику продемонстрировали в Бишкеке (Киргизстан), куда недавно приехал Путин для участия в саммите Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). В городе витал дух революции — с 2005 года Бишкек видел две смены режима путем народного восстания. Нурсултан Назарбаев, бессменный лидер Казахстана, хотел противостоять подобной сумятице путем передачи части сил Касыму-Жомарту Токаеву, но президентские выборы ранее в этом месяце были нарушены протестами, в результате чего сотни людей были задержаны. Китай, научившийся эффективно контролировать «Шанхайский процесс», притворяется, будто его режим свободен от угрозы революции. Но даже государственные российские медиа посчитали уместным написать о протестах на площади Тяньаньмэнь 30 лет назад. Путина мало успокаивают заверения президента Си Цзиньпина в дружбе, поскольку китайские инвестиции не следуют за раздутыми планами Кремля. Тогда как аналитики в Пекине не могут избежать сравнений между протестами в Москве и Гонконге.
Важнейший международный кризис, которого ШОС не посмел коснуться, назревает в Персидском заливе. Российское министерство иностранных дел винит в нагнетании ситуации «иранофобскую» политику США. Путин, тем не менее, занял нечеткую позицию и избегает выказывать поддержку Ирану, несмотря на важность этого партнера в ведении войны в Сирии и проведении давно запланированного наступления атаки на контролируемую повстанцами провинцию Идлиб. Сейчас Путин больше всего озабочен минимизацией всего, что может испортить долгожданную и все еще плохо подготовленную встречу с президентом США Дональдом Трампом на саммите G20 в Осаке (Япония), которая состоится всего через несколько дней. Интенсивность антиамериканской пропаганды сдерживается, и результат недавнего опроса показал, что всё меньше россиян считает, что США очень враждебны к России — 67% по сравнению с 78% в прошлом году.
Желая обеспечить взаимопонимание с Трампом, Путин шлет двусмысленные сигналы о российском присутствии в Венесуэле и отказывается подтверждать визит Николаса Мадуро в Москву. Даже на постсоветском пространстве Кремль явно сдерживает свои манипуляции кризисом в Молдове. Он объединил силы с ЕС и США в организации отстранения небезызвестного коррупционера и «хозяина» правящей партии — Владимира Плахотнюка. Украина предостерегла своих западных союзников о риске российского вмешательства в Кишиневе. Но Москва уверена, что сможет пресечь прозападное направление нового молдавского правительства премьер-министра Майи Санду.
Россия менее сдержана, когда дело заходит о вмешательстве в дела Украины. Как известно, Кремль начал реализовывать свой план о выдаче российских паспортов украинцам в зоне боевых действий на Донбассе. Цель этой болезненной аннексии оккупированных территорий в дискредитации недавно избранного президента Владимира Зеленского и в усилении сумятицы в украинской политике перед досрочными парламентскими выборами. Параллельно Москва усиливает давление на Беларусь, чтобы та приняла план «глубокой интеграции».
Однако, даже совершая эти решительные действия, Россия выглядит неубедительно, словно Кремль делает это без настоящего стремления достичь желаемого результата. Даже если Путин сможет лично встретиться с Трампом в Осаке, это не выведет чудесным образом Россию из стагнации, усиленной санкциями. Москва застряла в собственноручно избранной роли оппортуниста, эксплуатирующего проблемы на международной арене. Но сейчас общая сумма мелких внутренних проблем России превосходит возможности их решения. Путин не хочет разбираться ни с одним из вопросов, который может вызвать общественное недовольство. Поэтому назначенные им люди на разных уровнях бюрократической пирамиды предпочитают находиться на стороне жесткой защиты «порядка». И даже когда влияние этих «защитников» растет, их действия становятся все менее эффективны, в основном в результате незаметной и систематической коррупции. Кремль не может выбраться из ловушки тысячи раздражителей — и международная политика не предлагает выхода.