Альфред Кох, российский политик
О параде в Москве. Тыловая крыса, особист, закосивший от Афгана и спрятавшийся в тихой ГДР, пафосно обличал тех, кто «выбрал позор капитуляции» в отличии от советского Союза, который дрался с фашистами насмерть…
Вообще-то, это Брежнев сделал 9 мая выходным днем. До этого День Победы был обычным рабочим днем. Я помню фронтовиков. Когда я появился на свет это были сорокалетние, молодые мужики. Некоторые — инвалиды…
У кого не было руки, у кого — ноги. Было много тех, кто ездил на дощечке с четырьмя подшипниками-колесами. Эти, безногие, как правило, побирались на вокзалах и в поездах. На это не смотрели как на что-то из ряда вон выходящее. Ну пьет фронтовик, ну и что? Насмотрелся на войне всякого, не выдержал человек…
Мой дед, Карпов Георгий Федорович, тоже воевал. 22 июня его призвали в армию. Служил сапером.
В 43-ом, под Ростовом, был ранен. Стал инвалидом, всю жизнь хромал. Про войну вспоминать не любил. Если только по пьянке. Но начав рассказ, быстро срывался на крик и начинал плакать…
Все эти козлячьи торжества, которые устраивает Путин на Красной площади, все эти колорадские ленточки и залихватские «Можем повторить» — меня не убеждают и «не шевелят во мне отрадного мечтанья».
Мой День Победы это то, как его праздновали в моем детстве. Тогда, когда его праздновали сами фронтовики, эту победу добывшие. Когда все знали настоящую цену, которую заплатил народ за нее. И мужики, и бабы, и дети…
Они никогда не говорили «можем повторить». Они говорили: «Не дай Бог!» Они все время повторяли: «Все что угодно, только не снова — война». Думаю, они никогда не осудили бы тех, кто «выбрал позор капитуляции». Настоящие фронтовики были вообще очень терпимы и не любили носить свои ордена и медали.
Когда они приходили в школу для встреч с детьми, то из них щипцами нужно было вытягивать рассказы «про войну». И рассказы у них были скучные и однообразные. Шли двое суток, потом окопались, закрепились. Потом был артобстрел, потом опять шли. Потом наши пушки стреляли, потом нас бомбили. Потом опять шли… Так и дошли до Берлина.
А как же атаки, рукопашные схватки?
А вот так, что как жахнет бомба, то и висят разноцветные кишки на ветках деревьев. И друг твой без головы валяется в придорожной канаве… Я и немцев-то только пленными видел. И мертвыми.
Какой-то вы ненастоящий ветеран. Нам бы того, кто в рукопашную ходил…
Не настоящий, говорите? Мда… Может и так… Ох, курить охота… Нельзя здесь, да? Ну да, ну да…
Гм, ладно… Я чего сказать-то хочу… Война, это большая беда, ребятки. Очень большая. Самое страшное, что есть в жизни. Нельзя никогда до нее доводить… Никогда. Запомните, это: никогда…
Любую цену можно заплатить, лишь бы не война… Пойду я, ладно? Чета мне сильно курить хочется. Аж невмоготу…