События на Крымском само-острове заставляют задуматься о природе того конфликта, который разворачивается на наших глазах. И тут стоит разобраться в том, кто же есть сторонами этого конфликта, в чем заключается его цель? Почему нападкам подвергаются именно крымские татары? Ответ на этот вопрос не так прост, как кажется.
Разберемся, что же происходит на Крымском само-острове? Для начала стоит остановиться на природе того конфликта, который способствовал аннексии.
Безучастность постсоветской Украины к судьбе своих граждан и подмена интересов государства интересами чиновников, привела к тому, что в Крыму усилиями местных проходимцев в коллективном сознании жителей полуострова была создана иллюзия собственной «инаковости». Противопоставляя крымчан Украине, как некому угнетателю, местные элиты добились для себя одноголосной поддержки на выборах, вне зависимости от результатов своей политической и хозяйственной деятельности.
Крымские татары играли в этой иллюзии роль «пугалки». Специально для «русскоязычных» жителей Крыма был создан мир, в котором «чужие» пришли на их землю, чтобы претендовать на их блага. Даже успехи крымских татар: их дома, сады, бизнес демонстрировались «русскомирским», как доказательство враждебности независимого украинского государства ко всему «исконно русско-крымскому». Мол, «Украина татарам помогает. А нам?», «А мы чужие на этом празднике жизни». Циничная иезуитская ментальная ловушка, апеллирующая к страхам, жадности и глупости людей, позволяла «списать» на государство все огрехи местных правителей, указав пальцем на тех «кого тут больше любят – лучше кормят».
Нечто похожее происходило на всей территории страны. Везде местные бароны привыкли добиваться лояльности у обывателей, обвиняя во всех бедах центральную власть. Только в Крыму обвиняли не власть вообще: президента, олигархов, депутатов, а государство Украину. В конфликте, который поддерживался в Крыму все 23 года независимости, сторонами, то есть, субъектами выступали условно-русские, они же «русскоязычные» крымчане и Украина, как государство. Предметом конфликта был сам факт государственности. Крымские татары же были представлены как объект назидания, устрашения, как повод сплотить инфантильные патерналистски настроенные массы вокруг местных, «своих» вождей.
Таким образом, ради копеечных сиюминутных интересов местные крымские элиты, при попустительстве центральной власти страны, сыграли на руку иностранному агрессору, оболванив украинских граждан, изолировав их от государства и настроив их на борьбу с ним. Значительная часть крымчан стали неукраинскими, негражданами Украины. Если с президентом, как с персоной, обладающей властью, они еще готовы были смириться, то с Украиной – страной обладающей собственной волей и собственной судьбой – уже никак.
Конфликт, который разворачивается в Крыму сейчас, имеет другие причины и его субъектами выступают совсем другие группы.
Крымские татары благодаря всей истории своего возвращения обрели те качества, которые выгодно отличали их от остального крымского сообщества. «На пути домой» они ощутили себя народом. Настоящим, в отличие от искусственно созданного «народа Крыма». В Крым вернулся народ, который ценит свою общность, который на практике убедился, что успешно решить сложную задачу выживания возможно только солидаризовавшись. Лидеры, приведшие их домой, были частью народа, пользовались всеобщим уважением, но никогда не имели сакрального статуса.
Крымские татары, ушедшие из Крыма советскими людьми, вернулись в него единым целым, понимающим что Родина превыше персон при власти.
Это коллективное сознание крымскотатарского народа сегодня идет вразрез с тем сознанием «русскомирского» бытия, которое так тщательно культивировал в «дорогих россиянах» путинский, и не только, режим. В сознании россиянина, к какому бы народу он себя не причислял, намеренно выращивалось убеждение, что его личное выживание зависит от верности вождю. Все попытки быть народом и руководствоваться интересами народа жестоко пресекались. Достаточно вспомнить две чеченские войны.
Естественно, что крымские татары и их коллективный способ выживания для современной российской реальности просто неприемлем. На лицо конфликт цивилизационный. Между общностью, ее способностью к солидарности с одной стороны и вождем, верховенством Одного – с другой.
Крымскотатарский народ выступает в этом цивилизационном и ценностном конфликте как субъект, сторона. С другой стороны крымских баррикад – Он – квинтэссенция сакральной власти, лидер, которому российское большинство делегировало право на власть над собой.
В мире, где правитель есть Абсолют, наделенный абсолютной властью, все разделяющие такой порядок вещей являются просто статистами, объектами для поддержания его значимости и субъектности. Сакральный лидер в таком мире всесилен и одинок. Оказавшись стороной конфликта против субъектности многих, он не может победить.
К сожалению, не имеет никакого значения, к какой стране относят себя крымские татары. Для современной России неважно, смирятся ли крымские татары с ролью российской Удмуртии и Адыгеи, или будут настаивать на том, что Украина – это их страна. Крымскотатарский народ подвергается гонениям не за свою проукраинскую позицию и не потому, что Путину нужно найти в стремительно нищающем Крыму врага. Крымские татары уничтожаются как народ, несущий в своей коллективной памяти другие, чуждые и опасные для Кремля смыслы.
В заключение хочу сказать еще об одном немаловажном признаке конфликта. Его субъектов всегда два. По числу противоборствующих «истин». Даже если участников больше, они неминуемо образовывают коалиции.
Сегодня вопрос стоит однозначно: Либо Путин – либо крымские татары, либо Путин – либо Украина, либо Путин – либо цивилизованный мир. И триста тысяч крымских татар могут превратиться в миллионы разделяющих их принципы и готовых вступить с ними в коалицию. Судьба крымскотарского народа и Крыма в целом зависит сегодня от их верности собственным ценностям и истории борьбы за возвращение на свою Родину.
Лариса Волошина, крымчанка, практикующий психолог