Сергей Шевченко, политический обозреватель
В июле 1937 года Политбюро ЦК ВКП(б) благословило кровавую бойню. Следствием партийного решения стал совершенно секретный оперативный приказ № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». Собственноручной подписью его скрепил в предпоследний день месяца нарком внутренних дел Ежов.
По мнению историков, Большой террор в красной империи вызван рядом обстоятельств: социально-политических, экономических и субъективных, связанных с особенностями психики тогдашнего большевистского диктатора. А последнего о-ч-ч-ень уважает нынешний, так сказать, «и. о. царя и защитник всея русского мира» – реальный претендент на вакантный после Адольфа Алоизовича и Иосифа Виссарионовича титул пожизненного жителя свалки истории.
Политбюро ЦК ВКП(б) летом 1937-го, напомним, приняло зловещее решение «Об антисоветских элементах».
В документе от 2 июля отмечено: «большая часть бывших кулаков и уголовников, высланных одно время из разных областей в северные и сибирские районы, а потом по истечении срока высылки, вернувшихся в свои области, – являются главными зачинщиками всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений, как в колхозах и совхозах, так и на транспорте и в некоторых отраслях промышленности».
Центральный комитет партии предложил всем секретарям областных и краевых организаций и областным, краевым и республиканским представителям Наркомата внутренних дел «…взять на учет всех возвратившихся на родину кулаков и уголовников с тем, чтобы наиболее враждебные из них были немедленно арестованы и были расстреляны в порядке административного проведения их дел через тройки, а остальные менее активные, но все же враждебные элементы были бы переписаны и высланы в районы по указанию НКВД».
В июле на местах закипела подготовительная работа, на конференциях и в кабинетной тиши определялось количество кандидатов на казнь и депортации.
Наибольшие цифры подал первый секретарь Московского обкома ВКП(б) Никита Хрущев: по состоянию на 10 июля в области насчитали 41 305 «криминальных и кулацких элементов», из них 8500 предлагалось расстрелять, остальных выселить. Кстати, одним из факторов особой жестокости дальнейших репрессий в Украине усматриваются изменения в ее партийном руководстве, произошедшие в начале 1938 года. Должность первого секретаря ЦК КП(б)У 27 января занял Хрущев – тот самый, который после кончины кровавого диктатора громче всех будет осуждать культ его личности и пересядет в главное партийное кресло…
…В конце июля 1937-го во исполнение решения ЦК «железный нарком» Ежов приказал: «Перед органами государственной безопасности стоит задача – самым беспощадным образом разгромить всю эту банду антисоветских элементов, защитить трудящийся советский народ от их контрреволюционных происков и, наконец, раз и навсегда покончить с их подлой подрывной работой против основ советского государства».
Лиц, подлежащих репрессиям, разделили на две категории: по первой – расстрел, по второй – заключение. Больше всего не повезло тем, кто на момент издания оперативного приказа пребывал в неволе: заключенных предлагалось расстрелять до 10 000 (одновременно были утверждены цифры – ориентировочные, но их можно увеличивать по мотивированным ходатайствам, писалось в документе). Фактически исправительные учреждения советской империи превращались в истребительные. Это подтвердил и характерный ответ главы ведомства внутренних дел коллеге-чекисту – начальнику Оренбургского управления: последний поинтересовался, что делать с заключенными пожилого возраста, и услышал любимое ежовское – расстреливать.
Согласно приказу, Московской области предстояло определить ВМН (высшую меру наказания) для 5000 «антисоветских элементов», а 30 000 должны были отправиться в места лишения свободы. Украине общий лимит на семь тогдашних областей дали следующий – 28 000, из них расстрелять – 7800, Западно-Сибирскому краю – 17 000 (расстрелять 5000), Ленинградской области – 14 000 (расстрелять 4000), Азово-Черноморскому краю – 13 000 (расстрелять 5000) и так далее.
Территории республик, краев, областей подручные партии разделили на оперативные сектора. По каждому из них формировались опергруппы для организации и проведения репрессий. В случае необходимости группам придавались военные или милицейские подразделения. Чекисты составляли списки на арест и с санкции руководства выписывали соответствующие ордера. Во время обысков изымали «контрреволюционную» литературу, письма, драгоценные металлы «в монете, слитках и изделиях» и другое. Затем, как предусматривал порядок проведения операции, арестованных собирали в определенных пунктах. «Арестованные строго окарауливаются, – писалось в приказе. – Организуются все мероприятия, гарантирующие от побегов или каких-либо эксцессов».
Далее проводили следствие – «ускоренно и в упрощенном порядке». Требовалось выявить все преступные связи арестованного, после чего передать дело на рассмотрение так называемой тройки.
«К делу приобщаются: ордер на арест, протокол обыска, материалы, изъятые при обыске, личные документы, анкета арестованного, агентурно-учетный материал, протокол допроса и краткое обвинительное заключение, – говорится в приказе.
Протокол заседания тройки высылали начальнику опергруппы для исполнения приговора. По первой категории – «с обязательным полным сохранением в тайне времени и места приведения приговора в исполнение». Тройки в этой операции фактически были оперативным костяком массового террора, они выполняли ту же задачу, что и известные со времен раскулачивания так называемые ускоренные суды.
Общее руководство операцией соратник вождя Николай Ежов возложил на своего заместителя – начальника главного управления госбезопасности комкора Михаила Фриновского. Тот подготовил и подал проект приказа на подпись, а 31 июля документ утвердило без изменений Политбюро ЦК ВКП(б). Фриновский был на первых ролях в исполнении приказа. В дальнейшем и самого координатора операции расстреляли 4 февраля 1940-го как «врага народа» (правда, впоследствии «реабилитировали» – в послесталинские времена, когда Кремль отмывался от крови убиенных).
Массовая операция, получившая в истории название «кулацкой», началась 5 августа 1937 года и должна была закончиться через несколько месяцев. Но…
Политбюро ЦК ВКП(б) 31 января 1938-го одобрило предложение Наркомата внутренних дел о продлении так называемых национальных операций до 15 апреля. Фактически Большой террор продолжался еще дольше и, как известно, с существенным превышением установленных лимитов на репрессии. Внесудебные органы прекратили свою деятельность только в середине ноября 1938-го… На основании упомянутого оперативного приказа репрессировали более 800 000 человек (примерно половина из них была лишена жизни)…
«Американский исследователь экономической истории Пол Грегори называет приказ самым грубым государственным приказом XX века, – говорится в статье Википедии. – Прямым текстом, не прибегая к эвфемизмам, типичным для нацистов, в нем были сформулированы логика и средства для осуществления массовых репрессий без всякой попытки скрыть его убийственные последствия». Неудивительно, что некоторые исследователи геноцида и истории Восточной Европы склоняются к мысли назвать Большой террор геноцидом. Или предлагается расширить современное определение геноцида, чтобы под него подпадали все крупные массовые кампании красной империи (к таким геноцидным кампаниям автор этих строк положа руку на сердце отнес бы и нынешнюю «гибридную войну» Кремля против Украины).
Оперативный приказ № 00447 долгое время оставался совершенно секретным в бывшем тоталитарном государстве, но после краха «Союза нерушимого» текст документа был опубликован.
В начале 1990-х на волне демократизации казалось, что канет в Лету и политический террор кремлевско-лубянской гидры с ее пещерной политикой «собирательства земель». Однако на месте больных голов, покатившихся в пропасть цивилизационного разлома, выросли за кремлевской стеной новые головешки – неадекватные и агрессивные. Для них кровавые бойни – лишь способ сохранить воровскую личную власть. И здесь трудно не согласиться с мнением известного питерского журналиста Александра Невзорова: под словом Россия люди «обязаны понимать то историко-политическое образование, которое, в принципе, свою жизнь видит в захвате, в агрессии, в насаждении себя, в грубых попытках устранения любого инакомыслия. И это традиционно для России уже на протяжении нескольких веков. Она никогда другой и не была».
Всем нам следует помнить, какие приказы исходили из-под пера защитников красной империи не так уж и давно – 80 лет тому назад. И не забывать, из какой шинели вышла нынешняя «федерация», какого поля ягоды в ее руководстве и откуда растут ноги очередной – не первой и, вероятно, не последней – «совершенно секретной» агрессии соседнего «историко-политического образования».