Илья Мильштейн, российский журналист
Сценка из далекой юности. Автобусная остановка, смутно знакомый горюющий подвыпивший мужик. Речь его запомнилась почти дословно. «Я, — говорил он, — чехов освобождал в 68-м, танками давил, так почему у нас все нечестно, все воруют, все по блату и в магазинах ни хрена нет?»
Что тут было ответить? «А надо было чехов освобождать?» — глупо спросил я, но риторика не проканала, и мужик отошел, махнув рукой.
Собственно, ответ мне неясен до сих пор, поскольку понятная вроде связь между организацией ада в чужой стране и разором в своей тут не вполне очевидна. Тяжелая и несправедливая была в империи жизнь при всех режимах, включая и те времена, когда россияне никого особо не давили ни лошадьми, ни танками.
А запомнилась сценка потому, что впервые довелось тогда узнать свежий человеческий тип. Тип оккупанта-идеалиста. Равнодушного к судьбам задавленных иностранцев, но буквально впадающего в отчаяние при виде того, совершается дома. То есть истинного патриота, убежденного в том, что народ-победитель в мирное время должен жить честно, богато и счастливо.
Позже, по мере взросления, такие люди стали встречаться чаще. Старики, тоскливо рассказывавшие о том, как живут побежденные ими немцы. Молодые, вернувшиеся из Афганистана, и мальчики, выжившие в Чечне. Нет, они не завидовали ни афганцам, ни чеченцам, но общественное равнодушие к их собственным судьбам, соединенное с начальственным хамством и тотальным неустройством, переживали, испытывая почти невыносимую боль. Казалось, до войны они могли еще смириться с тем, что все нечестно и все воруют.
После войны, победной или даже позорной, они с этим смириться не могли.
Александра Горного, популярного крымского блогера, одолевает тот же синдром. Впрочем, его и оккупантом можно назвать скорее ситуативно. Просто так вышло, что он вместе с Крымом приплыл в родную гавань, переселился в Москву, навещает малую родину и теперь делится впечатлениями о Родине большой, целостной. Впечатления эти тем печальней, чем сильней была эйфория после победы.
Выясняется, что в Крыму власть принадлежит жулью и бандитам, которые способны только позорить освободившую их Россию. А в Москве, где царят страх и апатия, где начальство жирует, пенсионеры выживают и в телевизоре сплошная ядерная война, дела обстоят еще хуже. Вообще «собачье время» на дворе, «время подлецов, мерзавцев и этой Единой России», от которой некуда бежать. Оттого блогер Горный, в миру Александр Сергеев, крепкий мужик 47 без малого лет, страшно печалится, исследуя российские нравы, российские порядки, российскую жизнь.
Позавчера он взорвал Рунет постом, в котором сообщил, что свой «голос на будущих президентских выборах… готов отдать Навальному». До того потрясли блогера разнообразные события, происходящие в Москве и в Крыму. Начиная с дикого скандала, случившегося в поселке Краснокаменка Феодосийского района, где местная директриса, убоявшись «массового мероприятия», запретила детям играть в футбол.
И кончая фильмом про коррупционера Димона, который прямо-таки перепахал блогера.
Вчера он творчески развил эти мысли насчет президента Навального,обратившись непосредственно к своему избраннику. И здесь пошел разговор о самом главном. «В Крыму, — утверждает избиратель, — нужен филиал ФБК, есть потребность в системной работе по борьбе с местным жульем… Но вот без корректировки Алексеем своей позиции по Крыму не видать ему тут и одной тысячной процента голосов».
Иными словами, начальство осточертело крымчанам до последней степени, и местное, и федеральное, и некоторые из них даже Путина готовы прокатить в 2018 году, но Навальный обязан определиться. А у него, понимаете ли, нечеткая позиция, и речи про бутерброд Горному непонятны. Короче, освобожденные от власти киевской хунты мечтают скинуть жуликов и воров, они категорически против того, чтобы полуостров превращался в «концлагерь», где даже в футбол поиграть нельзя, но им нужны гарантии.
Пусть Навальный придет, порядок наведет, но сперва скажет, что Крым наш, и люди к нему потянутся. А иначе не потянутся. Отвергнут и «могут» даже «ломом вломить». Такая дилемма.
Повторюсь, наблюдая невеселую жизнь приплывших, едва ли следует говорить о расплате. К примеру, за предательство крымчан в отношении Украины, которая за четверть века пребывания полуострова в составе этой страны ничего дурного им не сделала. При том что свободы было куда больше, а маразма куда меньше. Но в целом жилось тяжело, как и в большинстве государств, образовавшихся на территории нерушимого Союза. Однако раньше, при Кравчуке, Кучме, Ющенко, Януковиче, тяготы можно было стерпеть, поскольку власть в Киеве особых эмоций не вызывала. А сегодня оскорблено патриотическое чувство. Причем настолько оскорблено, что блогер бунтует. Грозя изменить родному концлагерю со знаменитейшим из агентов Госдепа.
Предсказывать не берусь, но все же едва ли Алексей Анатольевич, откликаясь на эти вопли, объявит себя крымнашистом. В конце концов ниша уже занята всеми ворами и жуликами, сколько их есть в РФ, и он просто затеряется в этой толпе. Политическая его стратегия заключается в том, чтобы терпеливо дождаться того момента, когда отвращение к начальству станет преобладающим чувством у десятков миллионов соотечественников. В том числе и у этих удивительных людей — оккупантов-идеалистов, которых становится все больше. Тогда и патриотизм в его нынешней воровской реинкарнации притупится, и вопросы у граждан возникнут иные, как на закате эпохи патриотизма советского.
Типа «за что боролись?» Собственно, Александр Горный, витринный патриот, уже и ставит этот рискованный вопрос, не догадываясь, впрочем, о том, что ответ в нем самом и содержится. Когда-нибудь догадается.
