Метка: Алексей Навальный

Что-то кроме идиотского смеха у меня это все уже больше никаких эмоций не вызывает. То ли это какая-то совсем уж блестяще продуманная провокационная многомногоходовка, то ли фарс, то ли просто идиотия…

С заложником все понятно — лично для меня не неожиданность. Что они начнут брать семьи в заложники я жду уже пару лет. Эти правила игры мне понятны и не неожиданны.
Но условный срок человеку с судимостью?
Это как? Это зачем? Где такой либерализм вообще видан?
Спровоцировать в глазах общественности и подтолкнуть к мысли, что Навальный и вправду «проект Кремля»? Чтобы я сейчас сидел и писал вот эту вот строчку — «и вправду проект Кремля»? Чтобы тысячи человек сейчас начали писать — ну, мы же говорили, кто ж его посадит… А другие тысячи начали думать об этом.
Попытка и дальше держать на поводке удобный карманный протест? Особо сильно не отпуская, но и особо сильно не удавливая?
Или трусость? И вправду просто тупо испугались?
Или компромисс?
Или просто настолько тупая примитивная идиотия, что именно из-за этой нечеловеческой тупости она и выглядит как великолепно продуманная конспирология?
Или что это вообще?
Есть какие-нибудь умные люди, которые в состоянии объяснить этот фарс? Что вообще в стране происходит? У нас репрессии или демократия? Расстрелы или танцы?
Власть, которая еще год назад была для меня предсказуема, как тапок, теперь колбасит под дороге от обочины к обочине по такой невероятной траектории, что предсказать, в какой именно точке она окажется в следующий момент и какое выкинет колено в следующую секунду я теперь уже совершенно не могу.
И, надо признать, это прибавляет мне оптимизма, однако.
Как по мне, любая пошедшая в разнос агонизирующая система все же лучше, чем устойчивый монолит тридцать седьмого.
Это как минимум дает надежду, что кривая вдруг все-таки возьмет, и выкинет из леса на солнце.
Но для этого надо хотя бы идти, конечно.

Аркадий Бабченко

Приговор — продолжение той тактики, которая наметилась в действиях Рамзана Ахматовича Кадырова и которая связана с возмездием семье. Рамзан Ахматович в свойственной ему стилистике осуществил это прямо «на месте», тут мы видим то же самое. Власть явно металась между желанием врезать Навальному по полной программе, чтобы он вообще не мог голову поднять, или поступить более пластично и гибко. В результате победила вторая линия, и Алексей получил условный срок, а его брата «закатали».

Это не что иное, как практика заложничества.

В результате, с одной стороны, Алексея Навального оставили под домашним арестом и сделали последнее предупреждение, а с другой стороны — показали всем, не только его сторонникам, но и просто сочувствующим, что сочувствовать ему опасно. Фактически это продолжение того же курса действий, который мы наблюдаем по отношению к Лии Ахеджаковой, Леониду Парфенову, Ольге Романовой, линии классических советских провокаций и запугиваний.

Прислушиваться к общественному мнению и опасаться его — не одно и то же. Власть совершенно не прислушивается. Она сейчас очевидно находится в состоянии перехода от авторитаризма к тоталитаризму, и Рубикон на этом пути уже перейден. Но опасаться опасается, и то единственное, что внушает здесь оптимизм, — власть еще не в полной мере потеряла инстинкт самосохранения, не в полной мере «отморозилась». И потенциальные протесты по поводу реальной посадки Навального эту власть не радовали, так что было принято решение «сбить накал». Потому что для нашей страны, если человека не расстреляли, а уж тем паче не посадили, то ничего страшного не произошло, всё остальное — цветочки и детские игры.

Кроме того, они не захотели оказывать Навальному услугу, делая его жертвой в глазах сторонников и людей нейтральных. Потому что заключение привело бы именно к этому. У Алексея Навального нет тех минусов в глазах широкой общественности, которые есть у Михаила Ходорковского, а именно, его национальность и миллиардное состояние. Как публичный политик Навальный сильнее, и в смысле массового впечатления перспективнее. Так что делать из него жертву власть побоялась, ограничившись условным сроком. Про это вроде как и говорить нечего — подумаешь, посидит дома.

Но «не сажать Навального» — это не стратегическая позиция, а чисто тактическая. Если страх немножко спадёт, или власть решит, что может себе это позволить, или просто победит группировка, настроенная менее гибко и более радикально, то осуществить такие посадки — не проблема. Ни морально, ни стилистически они перед подобными действиями не остановятся, просто сейчас, видимо, другие шаги кажутся им более целесообразными.

Повлиять на судьбу Олега Навального обычные граждане вряд ли сейчас могут. Наше руководство вообще не знает задней передачи, что уходит, по-видимому, в специфику психологии первого лица. Но это не лишает людей права выражать свою позицию. Напротив, если бы не такое выражение, то власть не испугалась бы перспектив 15 января и Алексей Навальный получил бы реальный срок. Определённое, пусть и слабое, давление на власть сейчас оказывается, и она его чувствует.

Тоталитарная власть вообще, как правило, труслива, что не делает её менее опасной. Напротив, всё трусливое более опасно, так как непредсказуемо и агрессивно, но, тем не менее, воздействие они чувствуют, и пока этим можно пользоваться, этим нужно пользоваться.

Николай Сванидзе, журналист

ЕЖ

Какая-то совершенно порочная практика — писать напутственные посты перед приговорами. Мало того, что приговоров, по нашей сегодняшней жизни, может быть много, а хорошие мысли приходят в голову не так и часто, так ещё, как я и писал в прошлый раз, весь твой пафос мигом обнуляется после относительно благополучного исхода дела, когда нет всяких эффектных штук вроде наручников и конвоя.

С заголовком, опять же, проблема. «Приговор-2» звучит как название провального фильма, по законам сиквелов тут хорошо бы подзаголовок или расширенное название. Не «Мумия-2», а «Мумия возвращается».

Пользуясь обстоятельствами (вроде было ещё две недели в запасе, а уже нет), я не буду расписывать тут ничего особенного. Сэкономленное время проведу с семьей.
Перечитал свой прошлый пост (который «Мумия-1»), там всё верно и ничего не добавишь.
ФБК знает, что делать. «Партия прогресса» будет добиваться участия в выборах. Любые сценарии изоляции мы обсуждали сто раз.

Две вещи, на которые стоит обратить всеобщее внимание в момент, когда под влиянием обстоятельств мои слова кажутся более значительными:

1. Не надо ничего гадать, прогнозировать и ставить свои действия в зависимость от этого конкретного приговора.
— а если десять?
— а если не десять, а два? Уф.. другое дело.
— а если пять, но до апелляции под домашним арестом, а там может условка. Уф.. другое дело.
— а если то, а если сё.
Какая разница-то? Даже если завтра приговор будет о том, чтобы отправить меня на 10 суток в номер «люкс» санатория-профилактория с пятиразовым питанием, то для вас-то что изменится?

Мы не можем предсказать развитие событий, но точно знаем одно: сам факт возникновения таких сценариев и наличие гадких, подлых сценаристов нас категорически не устраивает.

Защита конкретного человека или конкретных братьев не может быть причиной и смыслом политической борьбы. Ну, или не может быть единственной причиной. Власть, сменяемая в результате честных выборов, независимый суд, борьба с коррупцией, отсутствие цензуры в СМИ, справедливое и понятное распределение нефтегазовой ренты — вот для чего это всё.

Дело не в приговоре Навальным, а в том, что приговоры выносят два-три (а может и один) жулика-миллиардера, сидящих в Кремле, каждый из которых сам должен пойти под суд.

То есть об общем, а не о частном. И, одновременно, о своём будущем, а не о навальновском.

2. Каждый раз говорят в таких случаях: они боятся, это они от слабости. Частое повторение этой мысли привело к тому, что её никто не обдумывает. А это важно.

Стали бы делать такие неожиданные трюки — переносы и предновогодние обращения — для приговоров каким-нибудь сердюковым, якуниным или сечиным? Только если с целью сдержать ликующие массы, вышедшие на улицу отпраздновать начало реальной борьбы с коррупцией.

Именно оттуда, из Кремля, лучше всего видно, какая хлипкая это конструкция — «бензогосударство Путинская Россия». Она держится исключительно (и тут, извините, частичное повторение из «Мумии-1») на пассивности, отсутствии веры в себя и координации у образованной и активной части общества.

«Плетью обуха не перешибешь«, «Нужно чтоб весь народ поднялся, а мы что«. Вот это всё.

Народ (вообще весь, всё население) никогда никуда не поднимается, он следует за активной частью общества и замечательно последует за нами, потому что он точно также хочет честных судов, борьбы с коррупцией и справедливого распределения нефтегазовой ренты.

Так что главная концептуальная картинка для поста у меня с прошлого раза не изменилась, да и измениться не могла. Это картинка об истории человечества:

Завершаю цитатой, которую люблю и в которую верю: «Всё, что нужно для торжества зла — это бездействие добрых людей».

Алексей Навальный

Судья Замоскворецкого суда столицы Елена Коробченко огласила приговор по делу «Ив Роше».

Олег и Алексей Навальные признаны виновными в хищении средств компании. Олег Навальный получил 3,5 года колонии общего режима, а его брат, оппозиционер Алексей Навальный, — тот же срок условно.

Перефразируя слова Хрущева, судья Коробченко сама должна получить срок за такой приговор.

И вообще, мы живем в полном сюрреализме? Один, ранее не судимый брат, получает 3,5 года колонии, а другой, с условной судимостью, — второй раз условно? Это как это?

The New York Times считает, что социальные сети — это не общественные площадки для высказывания своих гражданских позиций. Интересная мысль… В чем же тогда проявляется их «социальность»?

Источник: The New York Times

То, что 15 января москвичи выйдут на Манежную площадь – очевидно, потому что они выходили и во все предыдущие разы, когда общественное возмущение было сильным. Выйдут они и сейчас. Другое дело, что мы не в силах спрогнозировать реакцию власти: она может ожесточиться, а может, наоборот, отступить. Но в первую очередь этот протест необходим, поскольку он делается не для власти, а для Навального.

Протест на Манежной нужен для того, чтобы Навальный почувствовал, что он не один, он не забыт, его убеждения разделяются многими, и оболванивание народа не удается. Вот таковыми должны быть идеи этого протеста – дело вовсе не в прагматическом исходе.

История следует своим путем независимо от наших желаний, и этот путь все равно ведет к тому, чтобы Россия стала свободной. Это совершенно неизбежно. Другой вопрос – когда произойдет освобождение, но тут уж один Бог ведает. Наше дело — по мере сил этот момент приближать.

Но я не хочу, чтобы протест 15 января стал спусковым крючком для чего бы то ни было. Хотелось бы надеяться на мирный процесс. Пятнадцатый год, по всей видимости, станет годом парламентской борьбы и подготовки к выборам 2016 года, если, конечно, они не будут отменены из-за каких-нибудь внезапных новых обстоятельств или веяний. Кроме того, 2015 год – год консолидации оппозиции, и хотелось бы, чтобы все в России случилось мирным путем. Я совершенно не сторонник того, чтобы какие-нибудь спусковые крючки что-то здесь спускали.

Запланированный протест на Манежной — просто лишнее напоминание о том, что Навальный не одинок, люди не оболванены, а процесс освобождения и вразумления идет.

Не могу сказать, что верю только в парламентский путь. Я считаю, что все средства должны быть задействованы — все легальные и возможные средства. При этом очень не хотелось бы, чтобы российская ситуация разрешалась путем уличных волнений. Даже не потому, что этот процесс может оказаться кровавым и разрушительным, дело не только в этом.

Цивилизация учит нас избегать крайностей и очень многое из того, что происходит сегодня в Украине, продиктовано тем, что власть была взята революционным путем. Последствия выбора этого пути во многом прекрасны, но во многом и катастрофичны, и, если бы Майдан не взял власть силой, то и сегодняшняя Украина развивалась бы иначе. Я всегда говорил, что Майдан был неизбежен, но для страны было бы лучше обойтись без него.

Поэтому мне совершенно не хочется, чтобы на российской истории лежал какой-то отсвет насилия. Ведь зрелось нации проверяется не в уличных стояниях и готовности к драке, а именно в способности решать вопросы цивилизованным путем.

Конечно, если власть отказывается от цивилизованного пути – ничего не поделаешь, народу приходится прибегать к акциям наподобие Майдана. И все же я продолжаю надеяться, что во власти есть люди, готовые задуматься о России, а не только о личном самосохранении.

Дмитрий Быков, поэт, публицист

НВ

Роскомнадзор и прокуратура одну за другой закрывают в соцсетях страницы, посвященные народному сходу в поддержку Навального. Это верный показатель того, что власти боятся. Они всегда опасались и всегда перестраховывались, но сейчас — особенно: за последние полгода они наговорили и сделали столько абсурдных вещей, что теперь им, безусловно, есть чего остерегаться.

Сейчас не имеет значения, кто такой Навальный, что он делает и за какие идеи выступает. Разделяю я его точку зрения или не разделяю — уже неважно. Важно, что невинного человека хотят осудить на десять лет только за то, что он думает иначе. При этом все мы знаем, что другие люди воруют, убивают — и получают за это условные сроки. Люди, приближенные к власти, грабят бюджет, но их не судят, а даже дают чем-то руководить. Это вопиющая человеческая несправедливость, цинизм и бесстыдство.

Навального могли посадить раньше — не посадили. Наверное, не хотели делать его мучеником. Теперь же их ничто не останавливает. Власть хочет запугать всех остальных, и так уже запуганных до предела.

Для меня история с Навальным давно перестала быть политической. Она переросла в человеческую драму, драму его семьи. Думаю, когда-нибудь о происходящих сейчас событиях напишут роман. Вдумайтесь: невиновному Навальному грозит немыслимый, гигантский срок. Он может потерять огромную часть своей жизни. И не только он — его брат тоже. Несмотря на несправедливый и жестокий приговор, Олег по-прежнему поддерживает Алексея во всем, даже в политических убеждениях. Не знаю, насколько глубоко он разделяет эти идеи. Но я знаю, как называются эти отношения, пусть слова эти и неизвестны власть имущим. Это любовь и искренняя эмоциональная поддержка.

На Навального давят через его брата. На Ашуркова давят через его жену — Александрину Маркво. Ничего нового в этом нет: на протяжении всей истории «церберы» власти брали в заложники близких людей. Это безусловная гнусность — не представляю, существуют ли механизмы подлее. Единственное, что может в этом случае остановить подлость — совесть, но это слово нашей власти, похоже, неизвестно. Поэтому о справедливости говорить нет смысла. Мне кажется, что вся история с осуждением Навального — вопиющая несправедливость, настоящий судейский кураж и нечто «за гранью».

Дело Александрины Маркво — вообще какая-то чушь. Меня Саша много раз приглашала на организованные ею творческие вечера, но меня то не было в городе, то просто технически не получалось присутствовать. Тем не менее, я знаю, что там ни о каких деньгах разговоров вообще не было. Эти мероприятия были построены лишь на энтузиазме Маркво и писателей, которые приходили выступать. Это просто встреча с читателями и зрителями.

Если на народный сход выйдут тысячи людей, то, может, что-то изменится. Однажды это помогло. К сожалению, других механизмов воздействия на власть в нашей стране нет.

С декабря 2011-го прошло четыре года, и за это время, я считаю, ничего не изменилось. Одно время была надежда, что народ проснется. К сожалению, ни к чему эти митинги не привели. Даже наоборот, наступила полная апатия и нежелание куда-либо ходить. Но на народный сход я пойду. Потому что если не пойду, то совершу подлый поступок. Потому что мне важно, глядя на себя в зеркало по утрам, видеть лицо не последнего говнюка, а человека, который сделал единственную простую вещь, от него зависящую.

Оценить масштабы будущего народного схода невозможно. Прогнозировать масштабность толпы — дело неблагодарное. Сколько раз мы ждали, что придут тысячи, а приходило гораздо меньше! Но я, конечно, думаю, что последние события повлияют на количество участников шествия, должно прийти довольно много народу.

Андрей Бильжо, врач, карикатурист
Сноб.ру

Что касается акции в поддержку Навального. Мне все равно. И вот почему.

Долгое время Навальный мне был симпатичен. Я ставил его в пример нашим политикам. Но, история про «бутерброд с колбасой» многое прояснила.

Во-первых, странно слышать от человека, который посвятил жизнь борьбе с воровством, оправдания воровству. В данном случае, воровству куска украинской территории. Эдак, любой Тимченко может сказать: «Выведенные из России миллиарды, это что, бутерброд с колбасой? Они уже инвестированы в американские казначейские облигации, британские хедж-фонды. Что их теперь туда-сюда возвращать?»

Второе, главное. Мне кажется, я понял, почему Навальный и российские либералы постоянно повторяют эту мантру: «мы с украинцами — один народ», «наш братский народ» и т.д.

Я не говорю сейчас про 80% поддерживающих Путина, с теми как раз все ясно. Но вот сейчас про 10-15% умных россиян, противников режима. Им, как людям выросшим на русской классической истории и литературе, просто невозможно принять, что Украина — другое, отдельное государство, со своей историей.

Потому что, если это принять, то получится, что:
— «Киев — мать городов русских»,
— Владимир Ясно Солнышко,
— «Как ныне сбирается вещий Олег…»,
— «Слово о полку Игореве» — вот это всё.

Это не с ними, это не с Россией. Это всё чужая история. Это история другой страны, которая от скифов, через Киевскую Русь, Козаччину, Гетьманщину и времена оккупации империей, шла к своей независимости.

История, прямо скажем, обычная для Европы: героические эпохи сменяли эпохи разрухи и покорения. Но в конце, своё независимое государство. История не хуже и не лучше Польши, Чехии, Финляндии, Литвы.

Принять этот факт для русских либералов, значит выбросить на помойку Карамзина и Ключевского. Это значит, что вся российская история с официальных более чем тысячи лет сжимается до каких-то пяти веков. Нет никакого Третьего Рима, нет никакого наследия Древней Руси. А есть просто Московское царство, основанное в середине 16-го века — точка отсчета для нынешней Российской Федерации.

Наверное, поэтому Путин, понимая, что Киев ему уже не завоевать, несет чушь про Древнюю Корсунь. Типа, у нас своя связь с князем Владимиром. Не через столицу Руси, так хоть через захваченные крымские памятники.

Ты каким боком к разборкам славян, викингов и греков между собой? Отжали историю, как отжимаете бабло, ресурсы, земли?

Помню, Ксения Собчак во времена Майдана была у нас с Анной Бабинец в гостях на «Громадськом». «Давайте дружить, давайте помнить, что мы все вышли из Пушкина!» — заявляет Собчак, чтобы подвести черту. Дескать, мы братские народы, а значит, всё у нас общее. Общее, то есть, моё!

Братский народ в статусе дочернего предприятия. Так к нам всегда относились и относятся даже вполне себе либеральные и думающие люди в России. Лишь горстка — сотня-две людей на многомиллионную страну видит в украинцах другой народ.

В ближайшие сто лет, в России похоже не будет в руководстве политиков, считающих Украину отдельным государством.

Посадят Навального или нет, выкурят Путина из Кремля или нет, визовый режим, колючая проволока, прожекторы и контрольно-следовая полоса — такой должна быть наша общая граница с Россией на сотню лет вперёд.

А так, чисто по-человечески, конечно жалко, что человека пытаются закрыть по беспределу. Но, учитывая его имперские взгляды, теперь для это нас не более, чем схватка бульдогов под ковром. Увы.

Дмитрий Гнап, журналист

Громкая, многодневная, с переходом на личности дискуссия вокруг последних заявлений по Крыму самых знаменитых наших оппозиционеров постепенно затухает. В сухом остатке не то чтобы оторопь, но – грусть.

Ни президент Навальный, ни президент Ходорковский Крым отдавать не намерены, и можно понять граждан Украины, которые в ходе полемики сурово, с использованием всей сокровищницы русского языка осудили как Навального, так и Ходорковского.

Однако можно понять и будущих наших президентов: Алексея Анатольевича с Михаилом Борисовичем.

Во-первых, они говорят то, что думают, а честность в политике – явление редкое, достойное уважения. Во-вторых, у Навального и Ходорковского и без Крыма хватает проблем, чтобы создавать себе новые невнятными или прямо национал-предательскими ответами на простой вопрос. К тому же неискренними, и только для того, чтобы порадовать нескольких недобитых либералов. В-третьих, а вдруг завтра Россия и вправду останется без Путина? В этой небывалой стране политикам, претендующим на высшие посты, долго еще придется оседлывать патриотическую волну и защищать террориториальную целостность государства. Что бы это ни значило.

Борьбой с коррупцией тут не отделаешься, а процесс осторожной распутинизации российского общества может затянуться на долгие годы, если не десятилетия. Уже и самого Владимира Владимировича разоблачат и обличат, но зерна, им посеянные, урожай будут давать обильный. Долго еще придется развенчивать культ его личности, возвращаясь к ленинским нормам.

Ему ведь и вправду удалось вербануть целую страну, сыграв на всех слабостях, какие только были у вербуемых. На зависти и застарелых обидах, страхе и ненависти, и вечной униженности, за которую воздается богоизбранностью. Осажденная крепость – это же не метафора, а состояние души, и лишь в таком состоянии можно было выдумать себе мир, населенный врагами, потом заставить целые народы и государства на самом деле ощутить враждебность к России, а после с криками «мы так и знали!» в этой крепости запереться. Прихватив Крым. Тут нужен был особый дар распознавания душ, и Навальный, называющий манипулятора Путина «выдающимся политическим деятелем», безусловно прав.

Тем не менее грустно. По той хотя бы причине, что объектом его манипуляций становятся и самые известные наши оппозиционеры. Что каждый из них на свой лад тоже немножечко Путин, и едва возникает крымская тема, их голоса сливаются со всенародным хором. В стране, где международное право еще не проповедано, самые известные оппоненты гэбешного режима только так и могут говорить:

Крым – наш. Они и говорят. И кого из них ни поскреби, вылезает Владимир Владимирович, маленький такой, даже трогательный, но очень упорный.

Вылезает и шевелит усами.

Все это довольно скверные новости, но если глубоко призадуматься на заданную тему, то можно сочинить и новость хорошую. Все-таки сама мысль о том, что где-то в параллельной реальности, в иных мирах начинается у нас предвыборная кампания, и высланный Ходорковский с запертым в своей квартире Навальным отвечают на вопросы корреспондентов и микроблогеров – эта мысль сама по себе греет и обнадеживает. Так что уже и неважно, как они там между собой делят отжатый Путиным Крым. Куда интересней вот этот поразительный сюжет: в России, неведомой стране выбирают нового гаранта, и среди претендентов – бывшие политзеки. Сюжет прямо завораживает, и надо же кого-то из них выбрать, а кого? Без разницы.

Илья Мильштейн

Сноб

Не мною сформулировано – «Россия страна литературоцентричная». (То ли Вайль это сказал, то ли Генис – у них же не поймешь.) То есть слово в любезном отечестве имеет особое значение, выходящее, порой, далеко за рамки своей исконной функции. Но не в этот раз.

Я имею в виду высказывания двух оппозиционных политиков – Алексея Навального и Михаила Ходорковского, которые совершенно недвусмысленно и даже вроде бы вполне в унисон высказались по ключевому вопросу современного российского бытия – по «вопросу об Украине и Крыме». Сказать, что их откровения по вышеуказанной теме взбудоражили вовлеченную общественность (а нас другая интересует мало), значит, ничего не сказать. Они ее взорвали, и круги от этого взрыва будут расходиться еще долго. Для начала обратимся к первоисточнику – к интервью Алексея Навального мудрому и коварному Алексею Венедиктову и его ясноглазой помощнице Лесе Рябцевой. Без пространной цитаты тут не обойтись (хотя бы для того, чтобы уважаемые люди не обвиняли нас в «вырывании из контекста»).

«А. ВЕНЕДИКТОВ Крым наш?
А. НАВАЛЬНЫЙ: Крым – тех людей, которые живут в Крыму.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы не уйдете от ответа. Крым наш? Крым – российский?
А. НАВАЛЬНЫЙ: Крым, конечно, сейчас де-факто принадлежит России.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Считаете, что…
А. НАВАЛЬНЫЙ: Я считаю, что, несмотря на то, что Крым был захвачен с вопиющим нарушением всех международных норм, тем не менее, реалии таковы, что Крым сейчас является частью РФ. И давайте не будем обманывать себя. И украинцам я сильно советую тоже не обманывать себя. Он останется частью России и больше никогда в обозримом будущем не станет частью Украины.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот в этом смысле вопрос был замечательный. Если вы станете президентом, вы попробуете вернуть Крым Украине?
А. НАВАЛЬНЫЙ: Крым – это бутерброд с колбасой, что ли, чтобы его туда-сюда возвращать? Вот я не считаю…»

Не прошло и часа после публикации интервью, как русскоязычный Интернет буквально взбух сотнями комментариев. С украинской стороны – в основном, резкими и критическими, с нашей – разными. Не смолчал и Михаил Ходорковский. Его реплика вызвала новую волну отзывов. И не удивительно – Михаил Борисович практически солидаризировался с позицией Навального. В Сети появился сенсационный анонс: «Михаил Ходорковский – Я Крым не отдам»… Между тем, Михаил Борисович сказал не это. На прямой вопрос одного из собеседников в «Фейсбуке»: «Отдадите Крым, если станете президентом?», последовал следующий ответ: «Отвечаю прямо: я – нет. Проблема Крыма на десятилетия. Путь через размывание границ в Европе, через муниципализацию. Я не доживу».

Почувствовали разницу? Впрочем, учитывая схожесть риторики обоих политиков по указанной теме, этот стилистический нюанс существенной роли не играет, выдавая в его авторе лишь более изощренного полемиста, который пытается отчасти замаскировать свою позицию. Аудитория игры не приняла, давайте и мы попробуем отскрести словесную шелуху и понять, что же на самом деле хотели нам сказать по данной теме российские оппозиционеры первого ряда… На мой взгляд, примерно, следующее: «Мы уважаем эмоции и чувства людей. Но мы – политические люди. То есть – прагматики. И, следовательно, должны демонстрировать трезвый подход к проблеме. Вы же все понимаете, что Крым теперь российский и никто его обратно не положит? Вот, давайте впредь из этого понимания и исходить». Впрочем, Навальный данный тезис подкрепляет и морально-нравственным мотивом с патриотическим подтекстом, дескать, «Крым – это бутерброд с колбасой, что ли, чтобы его туда-сюда возвращать?» Ходорковский, конечно, так жестко не формулирует, но тоже говорит про «десятилетия»…

Итак, и Навальный, и Ходорковский свою морально-нравственную позицию, определяющую их политический выбор, объясняют конкретными обстоятельствами… Другими словами, налицо очевидное смешение двух жанров – анализа ситуации и политической декларации… Причем, у Ходорковского эта тенденция просматривается даже отчетливей, чем у Навального – последний все же опирается на определенные идеологические установки с заметно ощущаемым имперским привкусом. «Есть в наших днях такая точность, что мальчики иных веков, наверно, будут плакать ночью о времени большевиков…». Былое величие одной шестой части суши, впрочем, так и не дотянувшейся до Ганга (о чем Коган мечтал еще за пятьдесят лет до Жириновского), по-прежнему заставляет сердце биться учащенно.

Между тем, ситуацию вполне могла спасти бы фраза о том, что, если Россия когда-нибудь захочет перестать быть изгоем, вернуться на цивилизованный путь развития, ей все равно придется вспомнить о своих международных обязательствах и пересмотреть отношение к крымской проблеме. И такая реплика вполне сошла бы за политическую декларацию, после которой вполне уместно смотрелись бы рассуждения о том, насколько этот вопрос сложный и не однозначный…Но ни один, ни другой, видимо, из стремления быть предельно честными и открытыми со своей аудиторией, этот мостик не перекинули… Дескать, как видим, как чувствуем, так и говорим.

Интересно, что оба политика, обосновывая свою позицию по Крыму, опираются исключительно на демократические принципы. То есть – на волю народов. Навальный прямо говорит о необходимости нового референдума в Крыму (не забывая, впрочем, намекнуть на то, что результат его очевиден), а Ходорковский в многочисленных комментариях утверждает, что Крым Украине сможет вернуть только диктатор. Мол, при соблюдении демократических процедур у следующего правителя России не окажется в руках инструмента («судьи»), который позволит ему совершить этот правовой акт – возвращение Крыма под юрисдикцию Украины. Данный тезис потом много раз воспроизводится в комментариях и преподносится как приговор – никакой следующий президент России не сможет вернуть Крым Украине, эти фишки обратно не ходят, потому что народы России и Крыма в едином порыве, раскрыв объятия навстречу друг другу… и т. д. Тезис о том, что любой следующий президент России просто вынужден будет вернуть Крым, даже не рассматривается. Поскольку такой сценарий выглядит априори нереализуемым. Но мы же тут ребята честные, мы не популисты, не вешаем лапшу на уши своей аудитории, относимся к ней с уважением, поэтому и режем правду-матку, какой бы горькой она ни была… Украинцам не нравится? Они возмущены? А что поделаешь… Но мы собираемся быть президентами России, а не Украины, и собираемся опираться на волю и учитывать чаяние своего народа. Так что – извините…

Вот в этом месте самое время поговорить о «воле» и «чаяниях»… Более или менее очевидно, что оба рассматриваемых нами политических деятеля исходят из определенных аксиом, которые им кажутся безусловными, но, порой, игнорируемыми их соратниками в оппозиции по исключительно конъюнктурным соображениям. Дескать, хоть в либеральной среде нынче принято стыдливо обходить вопрос о народных предпочтениях и его душевных пристрастиях мы как оппозиционеры широкого профиля с нескрываемыми лидерскими амбициями себе такого позволить не можем.

Тут любопытно, что и Ходорковский, и Навальный как бы видят себя вождями нынешнего российского народа, функционирующими в сложившейся на данный момент системе общественных и политических координат. Они просто ставят себя на место Путина и, прямо и честно отвечая самим себе и своим сторонникам на вопрос: «А как бы я поступил сейчас на его месте?», выдают на гора вполне адекватные такому позиционированию ответы. Только установка эта ошибочная – ни Ходорковский, ни Навальный никогда не окажутся на месте Путина.

Впрочем, это вовсе не исключает того, что один из них или даже они оба когда-нибудь станут лидерами России – просто это будет уже совсем другая страна, страна победившей революции. В этой другой России сложится совсем иная общественная атмосфера, восстановится конкурентное политическое пространство, заработают институты, в нее, в конце концов, вернется пресса… Несомненно, все эти перемены будут сопровождаться общественным подъемом, переосмыслением огромным числом людей своей позиции по целому ряду вопросов, рождением принципиально новых смыслов. Стоит ли говорить о том, что в общественном сознании отношение к аннексии Крыма и оккупации части Украины будет радикальным образом пересмотрено. Разумеется, я сейчас рассматриваю оптимистичный сценарий. Но при реализации другого у России появятся иные лидеры. Точно не Ходорковский или Навальный. Из этого вполне тривиального тезиса следует очевидный вывод – современный российский политик, отдающий себе отчет в том, что в России смена власти выборным путем невозможна (а Навальный прямо об этом говорит), не видящий себя внутри политической системы, созданной нынешним режимом, не должен в своем политическом позиционировании исходить из сложившейся общественной атмосферы. Ему бы вообще лучше ее игнорировать. К тому же это такая обманчивая зыбкая материя – общественная атмосфера в авторитарной конструкции. Сегодня она одна, завтра другая.

И в этой ситуации позиция исключительно нравственная, обусловленная не сиюминутной конъюнктурой, а базовыми представлениями о добре и зле выглядит гораздо более прагматичной и перспективной. Нет же никаких сомнений в том, что и Навальный, и Ходорковский сходятся в признании непреложной следующей аксиомы – если у кого-то что-то украдено, оно должно быть возвращено владельцу. А все остальные соображения по этому поводу являются второстепенными и малозначимыми.

Александр Рыклин
ЕЖ

После каминг-аута Алексея Навального и Михаила Ходорковского многие другие представители российской демократической общественности поспешили уверить читателей своих блогов и профилей в социальных сетях, что и они тоже Крым никому не отдадут — просто потому, что рассчитывают жить в демократическом государстве. А в демократическом государстве все вопросы решаются путем волеизъявления народа.

Возникает все же самый главный вопрос: а какого, собственно, народа? Народа той страны, частью которой юридически является оккупированная территория, или народа страны-оккупанта? Любой сведущий в праве и истории скажет вам, что обычно судьбы оккупированных территорий решаются народами стран, у которых эти территории были отторгнуты. Вопрос о независимости Восточного Тимора, который был до оккупации Индонезией владением Португалии, решали португальский народ и население Восточного Тимора. Парламент Португалии принял решение предоставить Восточному Тимору независимость. Индонезия эту территорию оккупировала. А вот после того как в Индонезии рухнул диктаторский режим, новое демократическое правительство страны не без проблем освободило спорную территорию, а ее население проголосовало за независимость. Но, вы уж меня конечно извините, индонезийцев никто не спрашивал, хотят ли они чтобы оккупация продолжалась и далее или готовы ее прекратить. Вопрос будущего Восточного Тимора касался исключительно португальцев и тиморцев.

Так и с Крымом. Хочется просто и понятно сказать и тем в России, кто эти вопросы задает, и тем, кто на эти вопросы отвечает, — и Навальному, и Ходорковскому, и всем-всем-всем: это вообще не ваше дело.

То есть ваше оно только до того момента, пока вы живете в гармонии или в дисгармонии с авторитарным режимом, которому вообще наплевать и на вас, и на украинцев, и на международное сообщество. Для этого режима и Хельсинки будет наш, и Таллин — если Владимир Владимирович встанут не с той ноги. Но к праву — ни к международному, ни к внутреннему — все эти вопросы не имеют никакого отношения. И никакое Российское государство не будет считаться демократическим ровно до той минуты, пока между ним и Крымом не будет восстановлена государственная граница.

Что будет после этого — вам может быть интересно только как наблюдателям, пытающимся искупить грех оккупации и предательства. Украинское законодательство не предусматривает выхода части территории из состава государства — впрочем, как и российское. Поэтому вопрос о территориальной принадлежности Крыма вообще не стоит. Крым — это просто Украина. Такая же Украина, как Львов, Ужгород, Донецк или Харьков. И от того, что ваши впавшие в безумие правители часть территории Украины оккупировали, границы этой страны не изменились. Другой вопрос — это статус Крыма в составе Украины. Но уж простите, конечно, этот вопрос руководство Украины будет обсуждать с легитимно избранным парламентом автономии, а не с оккупантом. И, уверяю вас, мы придем к пониманию. Крым настолько «завязан» на Украину — географически, экономически, логистически, — что время российской аннексии только поможет жителям региона точнее осознать эту простую истину.

Да, конечно, помимо ответственности за территорию, которую вы оккупировали, есть еще и ответственность за лиц, которым вы раздали российские паспорта. Но тут возникает нехитрое правовое решение. Если международные обязательства, взятые на себя Россией, выше ее внутренних законов, то все решения о присоединении Крыма юридически ничтожны и все последствия этих решений аннулируются. Признание территориальной целостности Украины вы найдете в нескольких международных соглашениях, подписанных президентами России и ратифицированными ее парламентами. И любой Конституционный суд — ну профессиональный Конституционный суд демократической страны, а не лавка Зорькина — урегулирует эту проблему за одно заседание.

Но я бы на вашем месте был гуманнее. Я бы сохранил за обманутыми авторитарным режимом жителями Крыма право воспользоваться своим российским гражданством — например, в согласованный нашими странами переходный период подтвердив его получением документа на настоящей территории вашей страны. И я бы помог тем российским гражданам, которые действительно хотят жить в России, а не под гусеницами ваших танков, в Россию же и переехать — в конце концов, вы в ответе за тех кого приручили, а я скажу вам, что для тех, кто действительно хочет жить в России, русский Ярославль или Иркутск не хуже украинской Ялты или Севастополя. Да и правовым статусом тех российских граждан, которые захотят остаться жить в украинском Крыму, я бы тоже озаботился. Ведь живут же россияне в балтийских странах или странах Западной Европы? Да, в выборах не участвуют, но налоги платят, работают и домой не торопятся. Так и с крымчанами может получиться.

Кстати, если Навальный, Ходорковский и другие демократы «крымнашевского» разлива тоже захотят приехать в Крым, чтобы ознакомиться с достопримечательностями или даже провести достойную старость в хорошем климате, — мы и им будем рады, как и всем другим иностранцам, которые хотят жить в нашей стране, соблюдать ее законы и не вмешиваться в ее дела. Ведь это обычные правила приличия, не так ли?

Виталий Портников
Грани.Ру