Комбинация дипломатического давления и демонстрации военной силы пока не дала России политических преимуществ, но уже показала ее неумение учиться на собственных ошибках.
Обращение российского министра иностранных дел Сергея Лаврова к его норвежской коллеге Ине Мари Эриксен Сёрейде по случаю 100-летия подписания договора о Шпицбергене было грубым даже по стандартам российской дипломатии. Россия и раньше неоднократно сообщала о своем несогласии с разнообразными мерами, которые предпринимала Норвегия, чтобы защитить уникальную арктическую среду своего архипелага Свальбард. В послании, отправленном Лавровым на прошлой неделе, эти меры называют «бессмысленными» и «незаконными» и строго приглашают Осло «провести двусторонние консультации для устранения (местных) ограничений в деятельности российских структур». За этим последовала череда обвинений в российских СМИ, дескать, Норвегия «грубо нарушает» традиционные и легитимные права РФ на неограниченный доступ к архипелагу. Материал опубликован на сайте «НВ».
Свальбард (Шпицберген — это крупнейший остров арктического архипелага) действительно имеет уникальный правовой статус, зафиксированный вышеупомянутым договором, заключенным через 15 лет после того, как Норвегия стала независимым государством. Он дал Норвегии суверенитет над группой островов, но при этом гарантирует всем государствам-участникам договора (изначально 14, а сейчас 46) право вести экономическую деятельность и основывать поселения. Только Россия (как страна-преемница Советского Союза) предпочла использовать это право.
Добыча угля стала основной формой экономической деятельности. Норвегия прекратила её в 2017 году, но Россия продолжила эксплуатировать истощающиеся запасы, несмотря на запредельную стоимость производства. Два российских шахтерских поселения — Грумант и Пирамида — превратились в города-призраки, но в Баренцбурге до сих пор добывают около 100 тыс. тонн угля в год для местных нужд и экспорта в Великобританию. Лавров утверждает, что у России есть долгосрочные планы по усилению присутствия в регионе, а «патриотические» комментаторы говорят, что со стратегической точки зрения эти амбиции оправданы.
Россия часто демонстрирует, что очень заинтересована природными ресурсами Арктики, но её корпорации не желают их разведывать, несмотря на правительственные предписания и сниженные налоги.
Десять лет назад широко освещаемый проект разработки Штокманского месторождения природного газа провалился, потому что Norwegian Statoil и French Total посчитали его общую рентабельность слишком низкой, а коррупцию среди руководства в Газпроме слишком высокой. Технологии и ноу-хау, используемые для бурения в шельфе, до сих пор остаются недостижимыми для российских компаний.
Единственная успешная добыча арктического углеводорода происходит на Ямальском полуострове, где российский НОВАТЭК построил для добычи сжиженного природного газа производственные мощности Сабетта, благодаря щедрому кредиту от Китая. Этот новый газ в основном экспортируют на европейский рынок, на котором он соперничает с газпромовским, поставляемым по трубам.
Свальбард не имеет ни многообещающих богатых углеводородом геологических слоев, (кроме того истощенного угольного пласта), ни значения для судоходства по Северному морскому пути, над которым Россия желает получить полный контроль. При этом архипелаг имеет важное значение на российской геостратегической карте Арктики, которую теперь украшает множество новых военных баз от Земли Франца-Иосифа до Чукотки.
Москва утверждает, что эти базы будут использоваться исключительно в оборонных целях, но на деле она наслаждается позицией военного превосходства на Крайнем Севере. Преследуя свои политические цели, например, ставя под вопрос правомерность соглашения о линии разграничения морских пространств с США в Беринговом море, подписанного в 1990 году тогдашним министром иностранных дел Эдуардом Шеварднадзе, хотя оно так и не было ратифицировано российским парламентом.
Давление на Норвегию — это еще одно проявление такой политики, и демилитаризированный статус Свальбарда, предписанный договором о Шпицбергене в 1920 году, усложняет задачу Осло — нейтрализовать негласные российские угрозы. Норвегия полагается на членство в НАТО, которое должно было постепенно усиливать масштабы военных учений в Северной Европе. Лавров заявил, что Россия ответит на учения НАТО Defender Europe 2020, запланированные на май-июнь. Москва, в сущности, уже действует на опережение, проводя военно-морские учения в Норвежском море. Прошлой осенью Северный флот РФ попытался помешать проведению учений НАТО Trident Juncture, испытывая ракеты в установленной для учений зоне и создавая помехи сигналам GPS. Вполне возможно, что российские контрмеры еще в этом году станут более серьезными.
Предотвращение военных инцидентов было ключевым вопросом, который 6 февраля в Баку обсуждал начальник Генштаба Вооруженных сил РФ Валерий Герасимов с главнокомандующим Объединенными вооруженными силами НАТО в Европе Тодом Уолтерсом. Агрессивное вмешательство России в военную деятельность США и НАТО явно дополняло повестку этих переговоров, но то, что делает тему Арктики особенно актуальной — это склонность российских войск к рискованным испытаниям и эксплуатации сложных систем вооружения в этом регионе. Прошлым летом от пожара на борту атомной подлодки АС-31 (Лошарик) погибли 14 человек, а вскоре после этого во время тестирования атомной крылатой ракеты 9 М730 (Буревестник) произошел взрыв, от которого погибли пятеро ученых.
Президенту Владимиру Путину, возможно, стало сложнее хвастаться российскими достижениями в разработке «чудо-ракет», но наращивание военного присутствия на Крайнем Севере ничуть не ослабло. Одним из последних проектов стало разворачивание десяти радаров Резонанс-Н, якобы способных выявить траекторию гиперзвуковых ракет. Россия заявляет о своем превосходстве в разработке гиперзвуковых технологий, строительство дополнительных оборонительных мер против ракет этого типа, особенно вокруг серьезно укрепленного Кольского полуострова, кажется излишество.
Россия потратила много сил и ресурсов на милитаризацию Арктики, утверждая, что это служит лишь целям обороны, но на самом деле она стремится занять позицию силы, в первую очередь в Баренцевом регионе. Самые северные государства НАТО нацелены на сотрудничество в Арктике, но чувствуют, что вынуждены реагировать на деятельность России. Каждый шаг, укрепляющий потенциал НАТО, лишь побуждает Россию к дальнейшей чрезмерной подготовке к вооруженному конфликту. Сейчас на Крайнем Севере в самом разгаре новая гонка вооружений, вместе с сопутствующими огромными рисками происшествий, особенно связанными с ядерным оружием. Москва считает свое умение абсорбировать эти риски важным стратегическим преимуществом, поэтому ей кажутся проявлениями слабости попытки ее арктических соседей предотвратить ядерные риски. Комбинация дипломатического давления и демонстрации военной силы пока не дала России политических преимуществ, но уже продемонстрировала ее неумение учиться на собственных неудачах и почти катастрофах.
