Утро в ОПе началось тревожно. На ковер к «шестому» вызвали всех, кто мог объяснить что происходит и справедливо получить за это по шее. В кабинете на четвертом этаже собрались лучшие люди партии «Слуга народа». Конечно не такие, как один из величайших лидеров мира, но тоже очень даже интересные лица. Возле окна стоял Давид Арахамия. На его лице читались эмоции одновременно близкие к панике и к безумию. За столом сидели Николай Тищенко, Александр Ткаченко, Богдан Яременко и еще десяток людей, чьи фамилии никто не знал, но это лишь до того времени пока про них не снимет сюжет Денис Бигус. Лицом к стене сидела Лиза Богуцкая и смотрел в одну точку. В углу тихо сидел Дмитрий Разумков и не смотрел на присутствующих. Дима понимал, что сейчас будет и очень хотел быть в это время в другом месте. Но другое место, возле окна, ему не дал занять Арахамия.
В этот момент двери отворились и кабинет вошел шестой президент Украины, главный слуга народа, окончатель эпохи бедности и брехни, один из величайших лидеров мира по версии Ермака, соучастник импичмента президенту США и просто временно исполняющий обязанности отца нации, Владимир Зеленский.
— Лига звезд, лига наций лига, лига грез, лига папарацци, лига президентов…, — напевал он на ходу тихим хрипящим голосом.
— Это ты о Верховной Раде, Вова? — спросил идущий за ним Богдан.
— Не, это я о «Лиге смеха». Но то что вы и папарацци сделали с ВР уже тянет на цирк, а не на «Лигу». Хотя мне нравится. Очень даже живенько. Народ смотрит. Ржет. Я ржу. Многие ржут. Так что все ок.
— Это да. Это мы можем, — согласился Богдан со своим подопечным.
— Лучше б вы могли хоть день без зашкваров продержаться, — все тем же низким хриплым голосом продолжал Зеленский, — но все понимаю. Выше головы не прыгнешь. Да, Давид? — спросил Арахамию президент.
— А что я? Что я? Это все они! Я ж хотел, как лучше.
— А получилось, как всегда, — раздался из угла голос Разумкова.
Зеленский подошел к Арахамии, посмотрел ему в глаза и тихим, низким, хриплым голосом вкрадчиво произнес:
— Тобі личить моє кохання.
Арахамия нервно сглотнул и произнес:
— А может не надо?
— Надо, Дава, надо, — таким же тихим голосом продолжал Зеленский, — Ты зачем все время чушь несешь? Сначала говоришь, что протесты купленные и не даешь никаких доказательств, а Баканов потом вынужден признавать, что никто никому не платил. Ляпаешь о том, что у тебя есть свидетель того, что в комитете взятки за голосование берут, а потом его никому не показываешь. Теперь говоришь, что Скороход деньги предлагала. Где заявление в полицию, Давид? Нету его, нету. Знаешь, что я с тобой за все это сделаю?
— Знаю, — дергнул кадыком Арахамия и зажмурился.
— Но сегодня не буду, — милостиво сказал Зеленский. — А знаешь почему?
— Потому что анал табу? — грустно спросил Яременко.
— О! Еще один остряк-самоучка выискался. Ты зачем шлюх в Раде заказывал? — подключился к показательной порке Богдан.
— Так я ж не для себя. Я для общего блага это делал. Хочу закон написать. О легализации проституции. И для того, чтоб погрузиться в вопрос решил на практике начать работать с отраслью. Тестирую уровень услуг, так сказать — оправдывался Яременко.
— И давно ты этим тестированием занимаешься? — вкрадчиво поинтересовался Зеленский.
— Нет. Всего месяц. Ну, как конверты раздали, так и занялся исследованием темы. Раньше было не за что.
— Он издевается или он идиот? — поинтересовался Зеленский у Богдана.
— Похоже, что он, как Твикс, два в одном.
— Батька, не вели казнить, вели слово молвить. Всю правду расскажу, — заорал упав на колени Яременко, — Я шлюх не для себя, а для Ткаченко заказывал. У него хобби такое. Он их привозит в свой дом на Трухановом острове и потом благородно отпускает на волю. Ну, в тот дом, что незаконно построен…
— Он врет! — заорал Ткаченко.
— О чем именно, Саша, — ехидно поинтересовался Зеленский. — О том, что у тебя дом незаконно построен или о том, что проституток отпускал? Ты скажи отпускал их или нет?
— Конечно же нет! — возмутился Ткаченко.
— Шо нет? Ты, как лох, их держишь и сейчас у себя дома?
— Я не лох! — продолжал возмущаться экспродюсер 1+1, но как известно продюсеры бывшими не бывают.
— Это я не лох, — парировал Зеленский, — а если про тебя Бигус сюжеты снимает, то ты кто?
— Я слуга народа, — пафосно произнёс Ткаченко.
— И я, тоже. Хотя грустно, что анал табу, — сказал Яременко.
— Это какой-то дурдом, — сказал Зеленский и обратился к Разумкову, — Чтоб сегодня его сняли с главы комитета. А то он еще что-то отчебучит.
— Хорошо, Владимир Александрович, — сказал Разумков, — Можно я пойду?
— Не можна! У меня и к тебе вопрос есть. Что это за история с Джокером? Ты знаешь, что сегодня утром он еще одну переписку выложил?
Раздался звук падающего тела.
— Что там у вас происходит, — не оборачиваясь спросил президент.
— Это Тищенко о Джокере услышал и вырубился, — ответил Богдан, — Видимо тогда Джокер опубликовал не все.
— А чего ты радуешься, — взвился Зеленский, — нас же вжарили. А вдруг и тебя взжарили? Ты же тоже Рябошапке пишешь. А?
— Пишу, — согласился Богдан. — Но если кто-то выложит то о чем мы переписываемся, то скажу что это фейк порохоботиков. Обычно срабатывает.
— А если не сработает, то знаешь что будет? — спросил Зеленский о своей традиционной хрипотцой.
— То анал перестанет быть табу? — раздался голос Яременко.
— Ааааааа, — заорал Зеленский, — кроме анала еще что-то вас беспокоит?
— Если честно, то и анал меня не беспокоит, — грустно резюмировал Яременко, — Не может беспокоить то чего нет. Анал же табу.
— Да помолчите уже, — резко оборвал Зеленский любителя заказывать шлюх в ВР, — Берите пример с Лизоньки Богуцкой. Видите? Сидит тихо. Слова от нее не слышно. Кстати, а почему она действительно молчит все время?
— Она на успокоительных. Уже все время. Если ей вовремя таблеточку не скормить, то она везде начинает видеть путч и пунш. Поэтому следим чтоб не пропустить время приема таблеток и водим с собой, — грустным голосом объяснил Разумков.
— Воооооот! Молодцы! Можете же, когда хотите! — обрадовался услышанному президент, — А со всеми остальными так можно?
— Можно, но не со всеми. Многие соображают о последствиях и не соглашаются, — жарко зашептал на ухо президенту Богдан.
— Жаль. Это бы все упростило. Тогда бы тот чорт, Евгений Шевченко, не пошел бы на российский канал и меньше бы геморроя нам было, — задумчиво сказал Зеленский.
— Так он и был тогда под таблетками. Если бы без таблеток, то кроме фразы, что он с Пушилиным на одной стороне, были бы фразы про «один нарот», «зверства хунты» и «бендеровцев», — пояснил тем же грустным голосом Разумков.
— Да уж… Ну, перейдём к серьезным государственным вопросам, ради которых я вас всех собрал. На этой неделе будет президентский кубок «Лиги смеха». Так вот чтоб все были. Проверю лично. Билеты у Юзика. Встретимся в зале, — сказал шестой президент Украины и покинул кабинет. Вслед за ним плотно прижавшись щекой к плечу семенил Богдан.
В кабинете повисла тишина.
— Вроде пронесло, — сказал Арахамия.
— И меня тоже, — подтвердил Яременко.
— Заметно. По запаху, — согласился Разумков и добавил, — Ладно, идем в зал. Будем снимать тебя с главы комитета, гуляка.
— И Скороход гнать из фракции, — добавил Арахамия.
— Вот тебе лишь бы гнать. И гонишь ты постоянно, — сказал Разумков и покинул кабинет. Вслед за ним гуськом шли Ткаченко, Яременко, Арахамия и толпа «слуг», чьи фамилии никто не знал. В кабинете остались сидящая Богуцкая и лежащий Тищенко и тяжёлый запах либертарианства, после общения фракции с президентом.
