Метка: брюссель

Во время своего выступления в польском сейме новый министр иностранных дел страны Витольд Ващиковский назвал «катастрофой» программу «Восточное партнерство», в свое время считавшуюся одной из самых удачных инициатив польской и шведской дипломатии. Более того, Ващиковский отказал своим предшественникам в МИДе в авторстве этой программы, назвав ее плодом прежде всего немецкой дипломатической мысли.

Это высказывание Ващиковского уже критиковал один из авторов концепции «Восточного партнерства» Радослав Сикорский. Бывший министр иностранных дел Польши действительно может обижаться на преемника – прежде всего потому, что он действовал в предложенных обстоятельствах.

Все дело в том, что на момент оформления программы «Восточное партнерство» стало ясно, что ускоренное расширение Европейского Союза стало серьезной проблемой для его развития, принятия решений, самого функционирования ставшего слишком громоздким аппарата согласования – мы убеждаемся в этом всякий раз, когда заходит дело о продлении санкций против России. На расширении решили поставить точку. По крайней мере, на продолжительное время. Кроме того, ведущие страны ЕС – прежде всего Германия и Франция – были настроены на расширение взаимовыгодного экономического сотрудничества с Россией и опасались, что претензии на включение в состав Евросоюза таких бывших советских республик, как Украина, могут вызвать раздраженную реакцию России. Именно тогда и появилась идея предложить бывшим советским республикам такую политику соседства, которая помогла бы цивилизовать их экономики и одновременно не вызвала бы в Москве негативной реакции. Кстати, стоит напомнить, что и на момент выдвижения инициативы Сикорского многие в Киеве – в том числе и автор этих строк были отнюдь не в восторге от ее появления. Потому что было совершенно неясно, почему Украина, уже несколько лет подряд заявлявшая о своих европейских устремлениях, должна оказываться в одной программе соседства с Беларусью, выбравшей курс евразийской интеграции.

На мой взгляд, первая серьезная ошибка авторов программы была связана в попытке объединить в общую программу соседства как страны, которые хотели европейской интеграции, так и страны, которые не были в ней заинтересованы. Украине и Молдавии нужна была европейская перспектива. Беларуси и Армении – формат соседства, учитывающий особые связи этих стран с Россией.

А относительно Азербайджана и Грузии необходимо было вырабатывать различные специальные подходы – например, увязав европейское будущее этих не имеющих общих границ с ЕС кавказских стран с европейским будущим Турции. Но это – при наличии политической воли и запроса. А если запрос – облегчить правила игры для рынка и не поссориться с Москвой – то и возникает идея «Восточного партнерства».

Однако решение причесать всех под одну гребенку вовсе не было главной проблемой европейцев. В европейских столицах так и не поняли – и я не думаю, что в этом смысле Берлин отличался от Варшавы, а Варшава от Парижа – что в Москве согласятся с любой моделью сотрудничества бывших советских республик с ЕС, гарантирующей суверенитет соседей России по бывшему СССР. Более того, в Берлине и Париже этого понимания нет и по сей день. И поэтому нужно четко сказать: главной целью российской внешней политики является не существование бывших советских республик в сфере влияния России, а ликвидация их государственности с последующим присоединением к России (ради этого россияне переименуют свою империю в очередной Союз, не впервой). Именно поэтому программу «Восточное партнерство» в Москве официально оценили как имеющую «ярко выраженную антироссийскую направленность» — хотя, если задуматься, чего в ней антироссийского? Именно поэтому Владимир Путин предпринял беспрецедентные усилия для того, чтобы заставить бывшие советские республики отказаться от подписания соглашения об ассоциации – давление оказывалось, как известно, не только на Украину. Именно поэтому даже сейчас вопрос отказа бывших советских республик от уже подписанных и ратифицированных соглашений остается важным вопросом российской политики на постсоветском пространстве. В частности, именно эту задачу – добиться денонсации соглашения – московские «кураторы» поставили перед лидерами пророссийских сил Молдовы и организаторами нынешних массовых протестов Игорем Додоном и Ренато Усатым. Если протесты приведут к досрочным выборам и пророссийские силы придут к власти, денонсация соглашения об ассоциации станет одним из первых решений нового молдавского парламента.

Но тогда в чем смысл «Восточного партнерства», если оно тормозит европейскую интеграцию одних и никак не помогает развитию других? Для нас – практически ни в чем. Для европейцев – в возможности тянуть время и, как в детской считалке, не говорить ни да, ни нет.

Но детство окончено – хотя не все в ЕС это понимают. На пороге Европы – война. Она уже началась с российской агрессии в  Украине и грозит новыми потрясениями в случае краха самой России. Никакой «буферной зоны» ЕС создаст не сможет – Россия уже показала, что ей плевать на буферные зоны и она легко вторгается в страны, которые некому защитить. Без Европы мы никакая не «буферная зона». Мы – транзитная территория. Для войск, для беженцев, для контрабанды, для чего угодно.

Европейцы либо пойдут по пути предоставления нам реальной европейской перспективы – без всяких там «программ соседства» и отказов от упоминаний возможности членства Украины в ЕС – либо заплатят за промедление жизнями собственных солдат и таким миграционным кризисом, перед которым нынешний приток беженцев с Ближнего Востока покажется всего лишь репетицией настоящего испытания. И когда Европа будет рушиться по-настоящему – пусть не говорят, что мы не предупреждали.