Убийство полицейских в Днепре показало, что что-то пора переосмыслять. И в законах, и в подготовке правоохранителей, и в самом социальном договоре
Бывает так, что лишь один несчастный случай вскрывает целый клубок проблем. И даже сложно судить, за решение которой стоит хвататься в первую очередь, пишет на espreso.tv журналист Виктор Трегубов.
Стрельба в Днепре – безусловно, из этой серии. Тут все и сразу.
Во-первых, вопрос отдельных «добровольческих батальонов». О том, что батальон «Шахтерск» в значительной мере набирается из зэков, говорилось еще во время набора. О том, что его осколок в виде роты «Торнадо», в АТО имеет дурную славу, тоже.
Однако же политический интерес. Ряд депутатов, в буквальном смысле, рвут тельняк на груди за уже задержанных «торнадовцев», срывая заседания суда. Когда же последние в суде начали бросаться бутылками с мочой, один из нардепов-защитников, Егор Соболев, заявил, что это они звереют из-за того, что в СИЗО сидят.
У истории своеобразное чувство юмора. Оказалось, что торнадовцы, не сидящие в СИЗО, звереют не меньше.
Еще до того, как к защите «Торнадо» подключились нардепы от Самопомощи, у этих были иные политические покровители. Батальон создавался Ляшко и Корчинским в связке с ДнепрОГА – то есть, на то время, с командой Коломойского. И вот теперь один из его бойцов погружает Днепр в траур, а мэр города – видный деятель команды Коломойского – награждает маршруточника, который пытался его остановить.
Говорю же, чувство юмора у истории своеобразное.
Во-вторых, вопрос защиты жизни граждан. И их же самозащиты.
Двое вооруженных и подготовленных полицейских смогли не столько остановить вооруженного преступника, сколько задержать его. Ценой своих жизней. Однако преступник обратился в бегство лишь тогда, когда в ситуацию вмешался простой, невооруженный гражданин – водитель маршрутки Валерий Тимонин, попытавшийся использовать против него собственный автомобиль. Бандит отстрелял по нему последние патроны из магазина своего «Макарова», но не смог даже ранить пожилого человека.
В качестве награды министр внутренних дел выдал водителю наградной пистолет.
Спасибо. Воистину – заслужил. Но хороша ложка к обеду, а пистолет – к перестрелке. Когда преступник всаживал последние пули в машину Тимонина, у того не было никакой возможности ответить. Теперь – будет. Но уже не будет той ситуации.
Можно очень долго спорить о том, доросли ли украинские граждане до разрешений на приобретение короткоствольного оружия – так, как они всю свою историю могут приобретать длинноствольное. Но этот случай нам показывает:
- преступник прекрасно достает оружие, даже находясь в розыске. Законодательный запрет его почему-то не останавливает.
- полицейские не всегда могут защитить. Даже если они готовы к героизму и самопожертвованию.
- иной раз вооруженному преступнику может помешать обычный гражданин…
- …и если он будет достаточно решительным, преступник бросится наутек. Теоретически бандит мог попытаться отстреливаться из пистолета убитого копа. Но нервы не железные.
Равно как и другие органы.
Наконец, плавно переходим к «в-третьих» — к вопросу прав и полномочий полицейского. Точнее, самой системы взаимодействия «полицейский-гражданин».
Давайте признаем, что она у нас не работает.
Наше общество не доверяет правоохранительным органам. Это понятно: длинная и травматическая история предыдущих взаимодействий. Но вместе с тем, наше общество еще и требует от полицейских взаимоисключающих вещей.
Коллективный украинец хочет, чтобы копы навели порядок на дорогах, но не штрафовали его за превышение скорости. Он хочет, чтобы копы ловили преступников, но если увидит, как те скручивают кого-то на улице, может начать носиться с криками «что вы делаете?!».
Он хочет, чтобы копы останавливали николаевских мажоров, но протестует, когда киевские полицейские стреляют по низколетящей машине с обдолбанным водителем. Он посылает полицейских матом на требование выйти из машины, но удивляется, когда они оказываются не готовы к тому, что из машины открывают огонь.
Так не бывает.
Есть две системы. В первом случае полицейский может даже не носить оружия, а гражданин может вступать с ним в споры, опасаясь, максимум, штрафных санкций, но никак не физического воздействия.
Во втором случае полицейский хорошо вооружен, а водитель или прохожий исполняет все его требования, прекрасно зная, что агрессия в сторону полицейского, равно как и просто резкие движения в его направлении, может закончиться пулей в голове.
Обе системы могут быть эффективны. Но для их работы нужны разные условия. Первая – для стран, в которых, по той или иной причине, расклад «гражданин может представлять опасность для полицейского» категорически маловероятен. Вторая – для стран, в которых полицейских время от времени убивают.
А теперь ответим себе честно, какой случай у нас?
Практика показывает, что второй. Но правила и традиции – вроде как от первого. Возможно, это неправильно.
Да, у нас невозможен расклад США с их коронным «Сэр, положите руки на руль, не совершайте резких движений и выполняйте мои команды». Вот уж к этому наше общество, действительно, не готово. Более того – вряд ли к этому готова наша полиция. И министр внутренних дел, призывающий ввести презумпцию правоты полицейских, должен это учитывать.
С другой стороны, нынешняя ситуация, когда крашеное чучело с силиконовыми губами может полчаса посылать полицейских по матушке, не убирая джип с трамвайных путей, а преступник может быть уверен, что пока коп зачитывает ему выдержки из ПДД, он успеет дернуть затворную раму, не может продолжаться. Сами видим, к чему это приводит.
Это преступление сильно качнуло всю социальную систему сдержек и противовесов. Оно показало, что что-то пора переосмыслять. И в законах, и в подготовке правоохранителей, и в самом социальном договоре.
Теперь наша задача – определить, что и как именно.
Виктор Трегубов, журналист.
