Пропагандисты рф во всю педалируют тему «концлагерей» в Украине, в то время как на территории Донецка действует не одна секретная тюрьма + реальный концлагерь закрытого типа.
Предлагаю поговорить о тюрьме номер 2 в Донецке. Рассказ будет от первого лица, чтобы показать характер и шлак в голове вертухая дыныры. Все совпадения — не совпадения.
Меня зовут Сергей Озеров и я не умею пить. Вообще я житель Донецка, но очень люблю спиртное, хоть часто не контролирую, что и кому несу.
Знаете, где в Донецке тюрьма номер 2? Я знаю — оно находится на улице Артема, 7. До того, как здание стало тюрьмой, там находилась угольная компания, принадлежащая Ахметову. Эта компания занималась реализацией угля на предприятия Ахметова, поэтому там все было чики-пуки — ремонтик, кондишны и прочие ништяки для белых воротничков.
Пропагандисты рф во всю педалируют тему «концлагерей» в Украине, в то время как на территории Донецка действует не одна секретная тюрьма + реальный концлагерь закрытого типа.
Предлагаю поговорить о тюрьме номер 2 в Донецке. Рассказ будет от первого лица, чтобы показать характер и шлак в голове вертухая дыныры. Все совпадения — не совпадения.
Меня зовут Сергей Озеров и я не умею пить. Вообще я житель Донецка, но очень люблю спиртное, хоть часто не контролирую, что и кому несу.
Знаете, где в Донецке тюрьма номер 2? Я знаю — оно находится на улице Артема, 7. До того, как здание стало тюрьмой, там находилась угольная компания, принадлежащая Ахметову. Эта компания занималась реализацией угля на предприятия Ахметова, поэтому там все было чики-пуки — ремонтик, кондишны и прочие ништяки для белых воротничков.
Но то было давно, до того как мы штурмом взяли здание под контроль дыныры, асвабадили то есть. После этого мы, отбросы общества и просто неудачники, устроили в этом здании «штаб добровольческого движения». Короче, мы выгнали конторских крыс и поселились там. Многие из нас тогда были реально в шоке — в туалетах компании был ремонт круче, чем у большинства «добровольцев».
Извиняюсь, немного отвлекся. Короче, я начал служить дыныры прям в этом здании и стал командиром взвода. В 2014 году платили нам хорошо, я получал деньги на обеспечение взвода от русских в гражданке и в камуфляже. Потом я немного решил повоевать против биндер, не хотел смотреть на все по тв. Но воевать особо не получилось — биндеры были чото агрессивно настроены против таких как я с оружием, поэтому, в итоге, я получил ранение
После ранения мне предложили стать начальником караула тюрьмы с такими же раненными как и я, мол пока вылечитесь и станете на ноги, охраняйте. Короче, принял я предложение, шо было делать.
Потом началась образовываться так называемая «рышпубликанская хвардия» захараста и типа подразделения полицаев дыныры. В итоге я, как бывший боец батальона «Восток», пошел служить в подразделение «Патриот».
Извиняюсь, опять отвлекся. Ща о службе на тюрьме расскажу.
Служба была не особо пыльная : в мои задачи входило не пускать бывших военных с личными проблемами в здание, а также впускать «высшие чины» дыныры по списку и по звонку. Платили неплохо тоже + служба была сутки через двое.
Службу нужно было на трех постах нести в здании, но это официальная версия. Был еще четвертый пост, о котором мало кто знает [а кто знает, тот лучше бы не знал]. Этот пост назывался Глухой, он находился в подвалах здания по улице Артема,7.
Помещения, [подвалы то есть] относящиеся к этому посту, использовались для доставки в них гражданских, которых задержали, агентов сбУ, для содержания воинов ВСУ. Также там находилась пыточная, она же допросная.
Вокруг здания тюрьмы был забор и один въезд. Мы, вертухаи, также наладили освещение территории, видеонаблюдение. После этого у меня добавилось обязанностей, их мне рассказали русские в камуфляже. Одним из нововведений было провожать определенных людей на подвал с двумя военными, тоже русскими.
В один из дней на наш пост, на Глухой, приехала следователь с непонятными двумя военными, которые даже документы отказались предъявить [следак сказала шо это наши друзья из рф и нехер к ним лезть]. После этого следователь дал мне бумагу, согласно которой мы должны были принять на подвал 8 «табуретов», заключенных то есть.
Забыл вас познакомить со следователем, вот она на фото.
Следователя звали Приходько Екатерина Владимировна. Она приходила на тюрьму номер 2 с февраля по апрель 2015 года.
В один из дней моего дежурства приехал так называемый штабной фольскваген и две машины сопровождения и я потопал принимать «табуретки», заключенных то есть. Задержанные были в военной форме и сильно избиты. Правда, это меня не парило от слова совсем. Я провел их вниз, в помещение с камерами видеонаблюдения, которое также было оборудовано шумоизоляционными материалами [мы, вертухаи, там делали изоляцию]. Также на подвалах на нашей тюрьме были задуты все вытяжки в камерах+заварены металлическими листами абсолютно все окна [даже в допросной вытяжка была запенена и в наших кабинетах запрещали окна открывать].
Внизу, в подвальном помещении, везде горел свет. Таких камер для задержанных всего было 24 штуки, они были очень маленького размера, как клетки.
Когда эти камеры наполнялись «табуретками», к задержанным приезжали следователи из разных «ведомств». К некоторым пленным из числа военных был даже особый подход: их не били, а тупо с ними разговаривали под водочку с селедкой. Мы, вертухаи, тогда очень удивились такой тактике, особенно когда принести в первый раз приказали нам в допросную кучу вкусняшек на подносе и бухлишко
Вообще допросных, которые параллельно выполняли функцию пыточных, было 4 штуки, а допрашивали пленных минимум по 6 человек. Военных в допросную всегда водили по одному, чтобы избежать побега. Когда «табурет» не кололся, об этом знала вся наша тюрьма — следователи включали музыку, чтобы никто не слышал криков. После этого ноу-хау я некоторые песни до сих пор не люблю, ведь впечатление довольно жуткое производит тяжелый рок и животные крики [или песни любэ в перемешку со стонами].
Совсем забыл — в мои обязанности входило также обеспечить, чтобы никто не вошел на наш нулевой этаж, даже из тех вертухаев, что охраняли верхний этаж, который находился прямо над нами. Никто из тех, кто находился вверху или не имел допуск в подвалы не должен был знать о том, что происходит внизу : все вертухаи с верхних этажей добровольно подписывали бумаги о запрете посещения подвалов. Ну, а если кому-то из охранников тюрьмы очень хотелось узнать шо ж происходит такого внизу интересного, мы сразу звонили мыгыбы дыныры и дальше уже была не наша забота[ вроде после разговоров с мыгыбы даже некоторые любопытные на собственной шкуре почувствовали, шо на подвалах нашей тюрьмы делалось].
Всего за время моей службы на тюрьме номер 2 в Донецке через меня прошли более 70 «табуреток», которых я лично принимал и проводил на подвал. Также я видел людей, которых ночью сдавал другим «органам безопасности» ночью, этих вообще не считал — их было тупо много
Правда, была одна интересная закономерность — тех гражданских, кого привозили на Глухой, всегда завозили с заднего входа, чтобы никто не видел даже как они заехали на тюрьму, причем это выполнялось принципиально и днем, и ночью
Били ли в допросных у меня на тюрьме задержанных? Били конечно. Много и часто. Сначало били жутко, без оглядки на последствия, потом более профессионально. Иногда даже военных «фельдшер» приезжал и ставил диагноз по типу «задержанный сам упал» или «подскользнулся».
Некоторые «табуретки» исчезали через часа три после задержания и пребывания на подвале, некоторые сидели неделями-месяцами. Были, конечно же среди задержанных бизнесмены, которые часто катались туда-сюда: то заедут на подвал, получат по куполу в допросной и уедут в сопровождении конвоя, то снова заедут на тюрьму.
Во время моих дежурств я слышал от «силовиков», что абсолютное большинство пленных попали на полную катушку: живыми солнца они больше не увидят никогда и никто их никогда не найдет у нас на тюрьме
Кстати, следователя Приходько у нас на тюрьме уважали. Я лично водил ее не раз на допрос к гражданским, которые были прописаны у следователя на районе и которых именно она вывела на чистую воду — они тупо все признавались в «шпионаже» ей и подписали бумаги. Да, ей иногда помогали расколоть «шпиона» 2 русских, которые ее сопровождали всегда и везде. Очень она со «специалистами по расколу» мне напоминала Тройку, которая при ссср была. Почему? После ее допросов камеры с «признавшимися» пустели, а людей этих больше никто не видел у нас : пленных часто вывозили прям ночью после допроса в неизвестном направлении и больше мы с ними не пересекались.
Знаете, что самое обидное лично для меня, начальника караула тюрьмы номер 2 в Донецке? Когда моя реабилитация после ранения закончилась, мне вручили бумагу, где нужно было подписать соглашение о неразглашении, мол я даже жене не имею права рассказать, чем я занимался и кого охранял, иначе буду рассказывать о своем поступке мыгыбы дыныры.
Помогал ли я выбивать показания? Да, помогал. Иногда мы просто били пленных, чтобы снять стресс, используя их в качестве боксерских груш. Снятся ли мне кошмары с криками или лицами пленных, которых били и пытали? Нет, не снятся. Мне вообще наплевать на них, я свою работу делал всегда на совесть.
Боюсь ли я кармы или возмездия? Нет. Я продолжаю убивать Украинцев. Я на передовой постоянно, но иногда хочется напиться[ и это у него успешно получается. Ф. Д] и забыться: есть, что вспомнить о службе на тюрьме дыныры и нету чего детям рассказать. Якось так. Конец.
Мораль. Быть может в ЕС и США забыли, но я напомню: в центре Европы, на оккупированной рф части Украины, находятся не один действующий концлагерь и пыточные. Все эти лагеря смерти спонсируются рф с личного одобрения путина [только в Донецке, городе, который принимал Евро 2012, я знаю минимум 8 аналогов Дахау].
В связи с этим у меня вопрос: стоит ли дешевый из рф газ того, чтобы закрывать глаза на нацисткую россиию и нацистские методы ведения войны? И да — хотелось бы услышать мнение правозащитников с мировым именем по поводу лагерей смерти в Европе. Если такие еще остались, а не продались за рубли. Спасибо.
