Здравствуйте. Меня зовут Виктор, и мне нужна ваша помощь.
Я – украинец, и я журналист. Моя работа – доносить информацию. И сейчас я хочу попробовать донести до жителей Нидерландов взгляды, стремления и чаяния моих сограждан. Мне кажется, это будет полезно для обеих сторон.
Скоро у вас состоится важный референдум, на котором вы подтвердите свое позитивное или негативное отношение к ассоциации между Евросоюзом и моей страной. Мы следим за подготовкой к нему с неприкрытым интересом.
Мы никоим образом не можем советовать гражданам Голландии, как им голосовать. Они здесь исключительно в своем суверенном праве. В иной ситуации я вообще постеснялся бы писать такое обращение.
Но есть несколько факторов, которые заставляют меня это сделать. Для нас действительно важно хотя бы то, чтобы вы услышали наше видение этой ассоциации перед тем, как будете принимать это решение.
Чего мы не знали
Признаюсь сразу: здесь, в Украине, многие вообще не понимают, почему возник такой вопрос: согласны ли жители Нидерландов сотрудничать с украинцами или готовы отвергнуть проевропейские устремления наших граждан после всего, что мы прошли для их утверждения? Мол, чем мы заслужили такое отношение – соглашение, подобное тем, что действуют с Турцией и Алжиром, оказалось для нас слишком хорошим? Возможно, мы сделали что-то плохое? Может, Харьков плохо принял веселых болельщиков в оранжевых костюмах на Евро-2012? Вроде бы нет…
Может, мы где-то не проявили солидарности или сочувствия? После трагедии с рейсом MH17 посольство Голландии в Киеве утонуло в цветах, а вся Украина погрузилась в траур – о погибших детях рыдали и люди, недавно потерявшие своих.
Для нас Голландия всегда была далекой страной, но вызывала и продолжает вызывать и интерес, и симпатию.
Нужны были определенные усилия журналистов-международников, которые пояснили: ребята, ничего личного, просто многие жители Нидерландов так проявляют евроскепсис, так выражают свое отношение к правительству. Это вообще не совсем о нас – чтобы не сказать «совсем не о нас». А тут еще и, положим руку на сердце, известные третьи страны подливают масла в огонь, не скупясь.
Конечно, это радует – было бы прискорбно узнать, что нас заочно записали во враги. Не радует – то, что судьба моих детей может зависеть от того факта, как гражданин Нидерландов относится к нынешнему Кабинету министров и насколько он доверительно относится к спикерам с российским капиталом за спиной.
Почему я сгущаю краски настолько, что упоминаю судьбу моих детей? Раз уж нам пояснили позицию голландских противников нашего Соглашения об ассоциации, давайте я попытаюсь прояснять ситуацию, как видим ее мы.
Вид с нашего балкона
Для начала: сейчас Украина не может стать членом ЕС. Это – объективный медицинский факт, и украинцы это осознают. Мы не готовы к этому ни экономически, ни политически, и мы также осознаем, что к этому не готов Евросоюз, в котором сейчас идет дискуссия о форматах дальнейшего сосуществования. Для того, чтобы когда-либо получить возможность широкой политической интеграции с европейским сообществом, нам нужно проделать очень большую работу. Я бы даже сказал, что это – одна из важных задач моего поколения.
Но и предложенный формат Соглашения об ассоциации для нас очень ценен. Настолько ценен, что ради его внешнеполитического смысла мы даже готовы были передать партнерам (кстати, Нидерландам – чуть ли не в первую очередь) ряд экономических преференций. Настолько ценен, что когда это соглашение начали срывать, 21 ноября 2013 года тысячи граждан вышли на киевский Майдан. У этих граждан было очень много вопросов к руководству страны, но этот вопрос стал крайним.
Зачем вам это нужно, спросите вы? Это ведь просто экономико-политическое соглашение. Да, это явная демонстрация европейского внешнеполитического выбора Украины – но не блажь ли это, если учесть, что многие жители ЕС сами настроены к нему скептически?
Видите ли, здесь надо понимать контекст – каков наш альтернативный выбор.
Почему это соглашение так ценно для нас, легче понять, если посмотреть, насколько ценно для наших противников его не допустить. Руководство Российской Федерации готово было выделить кредит в несколько десятков миллиардов долларов, лишь бы отвратить тогдашнего президента Украины, Виктора Януковича, от подписания Соглашения об ассоциации. У них, кстати, получилось. Просто они допустили исконно российскую ошибку: не учли, что кроме правителя, в Украине еще есть граждане.
Кстати, именно поэтому мы хорошо понимаем фрустрацию многих голландцев. Мол, а почему это нас не спросили перед заключением такого договора?
Возможно, мне бы и самому в такой ситуации хотелось бы сказать «нет». Просто назло таким попыткам. Говоря с тобой, неизвестный мне читатель, я пытаюсь понять, как бы я пояснил себе самому, почему здесь все же стоит в этот раз переступить через свое возмущение.
Нас тогда, на Майдане, возмутило не только то, что решили без нас. Мы знали, что будет дальше. Шел процесс по деконструкции нашего государства и включению его в орбиту России. Мы уже тогда видели, как министр обороны, еще недавно обладавший российским гражданством, системно уничтожает боеспособность нашей армии, как наводняется российскими кадрами наша Служба безопасности, как наши предприятия и вся наша экономика подпадает в прямую зависимость от россиян. Мы прекрасно знали, что нам определили судьбу граждан нового СССР – в этот раз не коммунистического, но клептократического, построенного на закулисных договоренностях коррумпированных лидеров держав и их подельников.
Мы уже пробовали. Нам очень не хотелось. Настолько, что сотни людей пошли под пули с жестяными щитами. Сейчас российские пропагандисты рассказывают, что это все потому, что американцы угостили их печеньем и пообещали много денег. Мне каждый раз хочется послать таких людей на узкую, огражденную холмами улицу, под перекрестный огонь снайперов – мне искренне интересно, за сколько ящиков печенья и чемоданов долларов они согласятся пройти хотя бы десять метров. Вид очевидной, быстрой и болезненной смерти сильнее любых рациональных мотиваций.
Кроме одной. Жизнь заставила меня узнать: единственное, что способно заставить человека пойти в такой ад – уверенность в том, что ад тобой подавится и твои родные уже будут жить без страха и унижения.
Мы выбираем не только возможность быть ближе к Европе. Мы выбираем возможность не быть с Россией – как в свое время жители Семнадцати провинций выбрали возможность определять свою судьбу независимо от испанской короны, как в годы Второй мировой голландцы сопротивлялись немецкой оккупации. Мы были с ней столетиями, и очнулись в ХХ веке, отставшими от цивилизованного мира, в дикой системе ценностей. Когда мы попытались исправить исторические ошибки наших предков и просто тихо уйти от Москвы, воспользовавшись распадом СССР, на нас начали давить. Шантажировали нас отключениями газа, поддерживали сепаратистские движения в отдельных регионах, провозглашали торговые эмбарго, покупали и резали на металлолом предприятия. В конечном итоге, просто захватили один наш регион открыто и попытались проделать аналогичное с еще двумя. Надеюсь, не стоит объяснять, что наше нежелание выбирать восточный вектор дипломатии с тех пор не окрепло?
Многие международные наблюдатели советуют нам «играть роль моста между Россией и Западом». Извините, но опять-таки, очень жаль, что они не спросили нашего мнения. Мы не хотим быть мостом между варварством и цивилизацией, мы устали от этой роли. Мы не хотим быть частью российского танка и жемчужиной в короне очередного царя, но и роль забора с воротами между ним и цивилизацией – тоже не совсем про нас: мы 45-миллионная страна, а не большой полосатый столбик. А забор пусть лучше проходит по нашей восточной границе. Набор и снабжение Ночного Дозора, так и быть, возьмем на себя. Для нас Соглашение, подчеркивающее наш выбор в пользу европейской цивилизации и прощания с постсоветским прошлым, равно как и с российскими амбициями – вопрос не только самопозиционирования, но и выживания нашей страны.
Именно поэтому оно вызывает такое мощное давление России. Она считает своим национальным интересом сателлизацию Украины с последующим ее поглощением. Здесь мы не можем быть согласны: быть съеденными – ну уж никак ни в наших интересах, и компромисса в этом вопросе быть не может.
О чем мы просим
Нам искренне жаль, что эта наша давняя борьба вышла за пределы региона и стала предметом рассмотрения голландских граждан. Правда. Мы бы с радостью решили это сами. Но так уж вышло, что вы добились назначения референдума, результат которого может повлиять на нашу судьбу. Если уж мы ради этого, преодолев страх, шли под пули – преодолеем стеснительность и попросим вас о помощи.
Вы заполучили в свои руки острый нож: возможность высказать свое отношение политике правительства и Евросоюза.
Мы понимаем, что вам не терпится его испытать. Но вынуждены просить: пожалуйста, не на нашей ноге. Не вгоняйте его в нас как раз тогда, когда мы с трудом отбиваемся от заметно более сильного противника. У вас будет еще не один шанс проявить свою волю – не добивайте нас просто потому, что это станет кому-то хорошим уроком.
Это чрезвычайно неудобно – чувствовать себя заложником обстоятельств.
In English
In het nederlands
Виктор Трегубов, журналист
