Как на экономическое положение России повлияла международная «забастовка инвесторов»? Не перекладывает ли правительство на граждан основную часть трудностей с бюджетом? Коснулся ли России греческий кризис? Готов ли Запад к реальной конфронтации с Россией? Эксперт программы — старший научный сотрудник Института Катона Андрей Илларионов.
Главная медийная тема этой недели — острая фаза экономического кризиса в Греции. Пока международные наблюдатели строят прогнозы по развитию ситуации, в России продолжаются поиски источников финансирования бюджета на следующие три года. Всерьез обсуждают возможный отказ от индексирования социальных выплат в условиях высокой инфляции. На совещании в Горках в четверг, 2 июля, глава правительства Медведев заявил: «Есть целый ряд чувствительных тем, включая тему индексации социальных выплат в период с 2016 по 2018 годы. Нам нужно серьезно отнестись к этому вопросу, исходя из финансовых возможностей и исходя из того, что люди ориентируются на определенную социальную политику, на определенные социальные решения».
Первый вопрос RFI — о том, что экономист считает главным трендом текущего момента.
Илларионов: Не только для меня, но и для всей экономики, для всей нашей страны — это рецессия. Рецессия — это научное определение явления, хорошо известного в быту под названием «кризис». Критерий рецессии – наличие, как минимум, шести месяцев, в течение которых абсолютные объемы производства сокращаются. Таких рецессий в последнее время у нас было несколько. Самая длинная рецессия — с 1990 по 1998 год. Это тот кризис, который всем нам хорошо знаком под названием «лихие 90-е». Это то, что имеет право называться Великой депрессией. Вторая рецессия — это один из эпизодов Великой депрессии – кризис 1998 года. Третья рецессия — это кризис 2008–2009. Наконец, четвертая рецессия в этом ряду — кризис 2014–2015 годов.
Темпы спада в последние несколько месяцев уменьшились, однако выхода из долгосрочной рецессии-стагнации пока не видно. Прекращение спада возможно через месяц, через два, через три. Но переход на траекторию устойчивых и высоких темпов экономического роста пока не просматривается.
Сколько политического в этом экономическом кризисе?
Сокращение инвестиций началось с осени 2011 года, видимо, его главной причиной стала так называемая «рокировка» между Путиным и Медведевым, какая была воспринята бизнес-сообществом как де-факто невозможность и нежелательность осуществления новых вложений в экономику России. Это, по сути дела, забастовка предпринимателей до тех пор, пока в стране имеется такого рода политический режим. Осень 2011 года – это начало инвестиционного кризиса. В течение какого-то времени восприятие кризиса скрывалось достаточно высокими ценами на нефть, инерцией. Темпы экономического роста регулярно снижались, но они не становились нулевыми. А вот уже в прошлом году, когда началась агрессия против Украины, когда произошел захват, а затем и аннексия Крыма, когда война была продолжена на востоке Украины, тогда началась полномасштабная забастовка, началось массированное бегство капитала. С осени прошлого года Россия погрузилась в рецессию. Обе причины — и первая и вторая — имеют чисто политический характер.
Особенности нынешнего момента этой рецессии: что ее характеризует именно сегодня?
В 2008–2009 годах главной задачей власти являлось недопущение снижения уровня жизни. Экономическая политика в условиях нынешней рецессии радикально отличается от предыдущей. Сейчас доходы населения – зарплаты, пенсии, пособия – сокращаются, причем сокращаются довольно резко. Сокращаются в том числе с помощью отказа от индексации. Одновременно с этим три бюджетные статьи не сокращаются: военные расходы, расходы на спецслужбы, расходы на пропаганду. Такой демонстративный разрыв между подходом к доходам населения и к финансированию силовой части государственного аппараты мы наблюдаем, пожалуй, впервые.
Яркое событие этой недели — греческий кризис. Влияет ли он как-то на положение России?
Пожалуй, нет, за исключением, может быть, тех не очень многих лиц, кто имел несчастье вложить средства в греческие банки. Нынешний кризис — это, конечно, несчастье для Греции, потому что при определенных усилиях страна могла выйти из пяти- или уже шестилетней рецессии и перейти к экономическому росту, как это уже сделали Италия, Испания, Ирландия. Однако в данном случае это сознательный выбор и части греческого общества, и греческих властей — вместо прекращения рецессии решили продолжить ее, причем в особо циничной и жесткой форме.
Несмотря на риторику и обещания, несмотря на то, что представители греческого правительства говорили о нежелательности продления санкций против России, тем не менее греческое правительство проголосовало относительно антироссийских санкций совместно с другими членами Евросоюза.
Вопросы безопасности для Европы остаются более важными по сравнению с экономикой.
Перспективы развития экономического кризиса и экономической ситуации в России, на ваш взгляд.
Состояние рецессии может продлиться и месяц, и два, и три. Она может прекратиться достаточно быстро, она может и продлиться в течение длительного времени. Но даже в том случае, если она прекратится достаточно быстро, перехода к стадии устойчивого и достаточно высокого экономического роста не будет. Нет ни одного фактора, который бы допускал возможным такое развитие ситуации. Поэтому перед нами либо продолжение рецессии, либо чередование периодов рецессии и стагнации. Это может продолжаться достаточно долго.
Еще одна историческая аналогия: в начале 2000-х монетизация льгот, которая вывела достаточно широкие социальные массы, если не прямиком на улицы, то довольно близко к этому. Приведет ли дальнейшее развитие экономической ситуации России к некоему социальному движению?
Да, такое возможно. Но, как мне кажется, в настоящее время маловероятно. Дело в том, что российское общество образца января 2006 года и июля 2015 года — это уже довольно сильно различающиеся общества. Между этими событиями лежат почти 10 лет. За эти 10 лет общество существенно изменилось. Можно сравнить германское общество 1932 года и 1941 года. В 1932 году были массовые движения и коммунистов и социал-демократов и нацистов, столкновения и борьба между ними. В 1941 году ничего подобного уже не было.
Глобальное видение ситуации в мире. Есть мощные экономические державы, есть БРИКС, есть Россия среди этих стран БРИКС. На ваш взгляд, как цивилизационно Россия будет развиваться в мировом контексте?
Строго говоря, БРИКС – это довольно нелепая организация, потому что у членов этой организации нет ничего общего. Это страны, имеющие разные политические режимы, разные экономические базы, разную социальную структуру, разные внутриполитические цели и разные внешнеполитические устремления. БРИКС стала примером легитимации т.н. «дипломатического туризма»: ездить друг к другу в гости, говорить малосодержательные фразы, сидеть за хорошо сервированным столом и любоваться песнями и танцами народных ансамблей. На цивилизационный выбор России членство в БРИКС никак не влияет. В цивилизационном отношении Россия относится к западному миру, пусть и особой части западного мира. В какой-то степени она может быть сопоставлена с Латинской Америкой, но ментально, культурно, идеологически, религиозно Россия — это, конечно, западный мир, таковой она и останется. Попытки переделать Россию, конечно, предпринимаются, но глубинные пласты сознания и культуры, которые заложены столетиями тому назад, изменить вряд ли удастся.
И еще короткий прогноз на это лето.
Самое главное, на что имеет смысл обратить внимание, это то, что война, про которую говорили в качестве некоего отвлеченного понятия, сейчас становится более реальным событием. Это связано не только с действиями на востоке Украины, но и с постепенно просыпающимся Западом, который для себя принял принципиальное решение.
Я имею в виду руководителей крупнейших западных государств, которые долго не хотели принимать этого решения, которые долго предпочитали делать вид, что ничего особенного не происходит, и многократно предлагали Путину: для нормализации отношений достаточно прекратить открытые военные действия на востоке Украины, даже без возвращения Крыма. Убедившись, что эти предложения не работают, что на его предложения нет удовлетворительного ответа, Запад постепенно принял решение принять этот вызов и начать реальную конфронтацию. Реальная конфронтация в этих условиях имеет название войны, но война может быть разной: война может быть горячей, холодной, гибридной, война точно является информационной. Еще несколько месяцев тому назад этого не было — сейчас о войне заговорили открыто даже на публичных мероприятиях.
