Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков в очередной раз назвал информацию западных медиа о подготовке Россией вторжения в Украину «целенаправленной пропагандистской кампанией», целью которой является «попытка представить Россию как сторону, угрожающую процессу урегулирования». Министр иностранных дел России Сергей Лавров обращает внимание на «поток сознания со стороны украинского руководства, особенно со стороны военных». «Когда такая воинственная риторика нагнетается, это, видимо, отражает желание осуществить провокацию и перевести конфликт в горячую фазу», – уверен он.
Хорватский сценарий контролируемого мира
Заместитель секретаря российского Совбеза Александр Гребенкин утверждает, что в последнее время «возросли риски проведения украинскими спецслужбами и радикальными организациями провокаций на крымском направлении и в отношении объектов морской экономической деятельности и транспортных переходов в Азовском и Черном морях». Глава так называемой ДНР Денис Пушилин вообще уверен, что Украина хочет решить конфликт на Донбассе военными методами.
«Киев не оставляет надежду разрешить конфликт военным способом. А с учетом того, что Резников был назначен министром обороны, это о хорватском сценарии. Они об этом мечтают. Мы этого не допустим, но для этого нужно быть готовыми» – говорит Пушилин.
Впрочем, хорватский сценарий для начала подразумевает хотя бы то, что сторона, которая поддерживает продолжение конфликта, отказывается от участия в нем и перестает помогать своим сторонникам на оккупированных территориях. Именно поэтому никакой сценарий восстановления территориальной целостности Хорватии не состоялся бы, если бы президент Сербии Слободан Милошевич не находился бы под интенсивным международным давлением и не решил бы пожертвовать фактически контролируемыми Белградом территориями Хорватии ради ослабления этого давления.
Грузинский вариант – «операция по принуждению к миру»
Поэтому из риторики российских официальных лиц напрашивается аналогия с другим сценарием — не хорватским, а грузинским. Это когда противоположная сторона обвиняется в попытке силового решения конфликта, а Россия начинает «операцию по принуждению к миру». Не сложно заметить, как в заявлениях российских чиновников и журналистов украинский президент Владимир Зеленский превращается в президента Грузии Михаила Саакашвили образца 2008 года.
О благожелательном отношении к Зеленскому после его победы на выборах в 2019 году, о готовности Владимира Путина с ним встречаться, о том, что избрание Зеленского — «ответ украинского народа» «кандидату партии войны», предшественнику Зеленского Петру Порошенко, российская пропаганда даже не вспоминает.
Так ведь и к Михаилу Саакашвили после свержения президента Грузии Эдуарда Шеварднадзе в ноябре 2003 года в Москве относились совершенно иначе, чем в 2008 году. Министр иностранных дел России Игорь Иванов лично летал в Тбилиси, чтобы уговорить Шеварднадзе уйти в отставку и передать власть триумвирату оппозиционеров, в котором по крайней мере один участник – будущий спикер парламента Нино Бурджанадзе – была явно близка к российскому руководству.
Зеленский как Саакашвили
Как и Порошенко в 2019 году, Шеварнадзе в 2003 году считался в Кремле «недоговороспособным», а оппозиция в тесном союзе с российской пропагандой изображала обоих политиков символами коррупции. Но, как и Зеленский после 2019 года, так и Саакашвили после 2004 года разочаровал в Москве тех, кто рассчитывал на превращение новых лидеров в кремлевских марионеток. Да и позиции Запада, несмотря на явное тяготение Саакашвили и Зеленского к авторитарным методам правления, не ослабли ни в Грузии, ни в Украине.
Каким путем Кремль пошел в Грузии, мы уже знаем: процесс переговоров Тбилиси с самопровозглашенными республиками был сорван, напряженность на линиях разграничения только усиливалась, Москва отказывалась от диалога с Западом по грузинскому вопросу и в конце концов удалось создать ситуацию, которая позволила российской армии вторгнуться в Грузию с последующей оккупацией еще большей части грузинских территорий и признанием независимости Абхазии и Южной Осетии.
В конфликте с Украиной все признаки грузинского сценария уже есть. И это не только войска. Это фактический срыв переговоров в рамках Минского процесса и демонстративный отказ Москвы от переговоров с Западом в нормандском формате. А над ситуацией, которая позволит вторгнуться в Украину и начать «операцию по принуждению к миру» в Кремле, судя по риторике российских чиновников, уже работают. Вот как раз сейчас.
