Командир сотни «Крым», входящей в батальон «Днепр-1», с позывным «Крым», находится сейчас в одной из днепропетровских больниц с множественными осколочными ранениями. Depo.ua удалось пообщаться с командиром.
— Когда и как вы уехали из Крыма, что взяли с собой?
— Сотрудники ФСБ меня взяли в день крымского «референдума», хотели повесить на меня подготовку теракта. Прямым текстом говорили, что хотят снять со мной «кино», а потом депортировать. Если нет — грозили расстрелять. Выводили на расстрел, стреляли холостыми. Я не соглашался. Для них я был интересным вариантом — я мусульманин и украинец. Хотели меня привязать к «Правому сектору», которого я до этого в глаза не видел. За это время журналисты и правозащитники подняли шум, и ФСБшникам пришлось признать, что они меня задержали якобы за то, что я пьяный ругался матом и дебоширил. Перевели меня в КПЗ, через две недели вывезли за Чонгар. Без документов, без ничего. Им не нужны там активные мусульмане, ведь мы до этого с ребятами возили продукты украинским военным, кормили их.
Приехав в Киев, я решил создать подразделение мусульман. Тогда же я познакомился с Исой, крымским татарином, мы нашли общий язык. Затем мы вышли на «Днепр-1».
— Как получилось, что вы с Исой затем разделились — он создал свое самостоятельное подразделение «Крым»?
— Сначала мы были все вместе. Поехали на полигон в Днепропетровске, нас тренировали инструкторы из Израиля, Грузии. Если честно, из того, чему они нас научили, в АТО нам ничего не пригодилось — только быстро падать на землю от гранаты. Тактика войны в Израиле другая, они не знают, как воюет Россия. Ветераны Афганистана, спецслужб в этом смысле более опытные.
С Исой Акаевым у нас было единственное разногласие — по поводу официального оформления батальона. Одна часть группы осталась ждать официального оформления в батальон «Днепр-1», которое затягивалось, Иса с другой частью наших людей решили сразу поехать в АТО. Я был против, поскольку считаю, что мои люди должны быть защищены юридически. Так, теперь у нас есть документы, подтверждающие, что мы участвовали в боевых действиях. А так — мы все из Крыма, это наши братья.
Вы воюете не первый месяц. Где было тяжелее всего?
— В Иловайске. Убитых было много. Мы — первая группа, которая вырвалась оттуда с боем по коридору. Взяли в плен российского десантника. Когда на третьем кольце окружения, на блокпосту россиян, мы приняли бой — он просил его не отпускать. Так и вышли из окружения вместе с этим пленным. Он знал, что его убьют свои же, разбираться не будут. Видел, как россияне расстреливали наши колонны с их пленными.
В Песках сейчас очень тяжело, никогда там не было так жестко.
— Крымские татары пошли воевать за Украину, хотя многие украинцы считали их так называемым «чеченским фактором» страны… По вашему мнению, это оправданно?
— Наверное, так могли говорить только личности, которые настроены антитатарски, антиисламски, пытались раскачать эту тему. Я долго жил в Чечне, среди чеченцев. Разница в ментальности между крымскими татарами и чеченцами огромна, из общего у них только то, что они — мусульмане.
— Еще о чеченцах, точнее — о «кадыровцах». Мусульмане называют их предателями веры. Почему? Вам приходилось сталкиваться с кадыровскими подразделениями в бою? Как они воюют?
— Мы сталкивались с кадыровскими подразделениями в Иловайске. У них, конечно, есть боевой опыт, подготовка… Они профессиональные наемники. Это люди, которые попали в определенную струю, из которой выбраться для них невозможно — пострадают от своих же. Они — заложники положения. Для нас они — не мужчины. Они — псы, которым сказали «фас». Однако… плотность мяса у нас у всех одинаковая.
Я не верю, что они воюют за «русский мир». Например, Ялту, сферу туризма, отдали Байсарову, «кошельку» Кадырова, который сидит в Москве. Но что взять в Донбассе? Знаю, что вырезают металл с предприятий, переправляют в Россию — через чеченцев…
— Как считаете, что могло остановить оккупацию полуострова?
— Когда человек у власти, у него другой уровень ответственности, он соизмеряет потери другого уровня, чем простой человек. Я не знаю — может быть, тогда из двух зол выбрали меньшее: чтобы не потерять пол Украины, не положить своих людей, отдали Крым? Я не берусь судить.
Что касается возврата Крыма — то военным путем это невозможно. Также не верю и в дипломатический путь, во всяком случае, пока.
Я жил там, я знаю этих людей. Татары помнят геноцид и настроены проукраински на 100%. Есть, конечно, в Крыму и другие проукраински настроенные граждане. Но основная масса крымчан, к сожалению, — реальная «вата». На Донбассе — та же ситуация. За «Новороссию» — процентов двадцать, немного проукраински настроенных, остальные — бесхребетные, без своей национальной идентичности люди. Мне их не жаль — они сами виноваты в ситуации, в которой оказались, потому что они молчали. Раб, не желающий свободы, заслуживает двойного рабства. Какое население — такие и правители. Жаль детей.
— Как вас воспринимает местное население на Донбассе?
— Когда мы в Иловайске были, после обстрелов жители многоквартирного дома, рядом с которым мы квартировались, вышли во двор и возмущались, что обстреливаются жилые кварталы. Я не выдержал и говорю им: вы сами в этом виноваты, потому что ходили голосовать на том референдуме. И только один из них сказал: «Да, ты прав». Для остальных мы — «тупые укропы». Украине просто необходимо работать идеологически в этом направлении.
Вы знаете, когда я сидел у ФСБшников, они целыми днями крутили новости российских каналов. И даже у меня, у человека с четкими убеждениями, начинали закрадываться сомнения — а может, действительно, я не все знаю? Промывают мозги профессионально. Раньше я не понимал свою бабушку, прошедшую ужасы голодомора, войну, когда она рассказывала, что плакала, когда умер Сталин. Теперь понимаю.
— За какую идею вы боретесь, за что воюете, если, по вашему мнению, Крым уже не вернуть?
— Прежде всего, мы — мусульмане, и воюем за право здесь жить и соблюдать свою религию. Даже пророк Муххамед в свое время покинул Мекку, потому что не мог там соблюдать религию. На данный момент Украина — это та страна, где мы можем спокойно соблюдать религию. Мы переехали из Крыма в Киев, смогли там открыть мечеть, Иса переехал в Винницу — там открыл мечеть, никто нас не притесняет. Если придет сюда Россия, то здесь станет так, как сейчас в Крыму, — исчезают активисты, уничтожается мусульманская литература. Любой из нас понимает, что Крым невозможно будет вернуть, пока такая ситуация на Донбассе. Семьи, имущество — на втором плане.
— Как вам на фронте удается соблюдать шариат?
— Без проблем. Мясо специальное ребята нам привозят, а помолиться можно и в окопе. Хотя среди нас есть и не мусульмане — ребята из Крыма, из Херсона. И люди продолжают приходить. Крымчане первыми из украинцев потеряли свою Родину — и это тот фактор, который объединяет нас. Если бы такие, как я или Иса, не выехали из Крыма, нас бы уже не было.
К сожалению, данные о наших ребятах «сливаются». Таким образом, такие, как мы, выехав из Крыма и пойдя воевать, поставили на кон все. Тем не менее, у нас в подразделении нет ребят, чьи семьи бы не поддерживали их выбор.
