Метка: Каталония

Давид Джапаридзе, блогер 

Относительно референдума в Каталонии спрашивает очень много людей, попробую объединить ответы на наиболее часто заданные вопросы.

• Каков этнический процент каталонцев в Каталонии?

Как такового разграничения по этническим группам здесь нет. Все, кто интегрирован в общество, принял его и живет здесь, — является каталонцем. Предками каталонца могут быть выходцы из Андалузии, Кастилии, Валенсии, Галисии, Прованса. Вы можете часто услышать подобное: наши родители были астурийцами, а мы каталонцы. Второй эшелон иммиграции – народы из дальних стран. Здесь та же история. Если ты принял культуру и интегрирован в общество – ты каталонец. Таким образом мои дети родившиеся здесь – каталонцы, с точки зрения самих каталонцев. Мои дети, развиваясь здесь, следуют местным традициям, а каталонский язык, наравне с кастильским, является их родным языком. Точно так это работало на моей Родине в Абхазии в средние века – все жители региона называли себя «абхазами» независимо от субэтнических и этнических различий. И только с установлением коммунистической тирании, после оккупации Грузии советской Россией, термин «абхаз» закрепился за этнической группой апсуа в исключительной форме. В период советской оккупации вся Абхазия была поделена на процентные соотношения между населяющими ее этническими группами. В Каталонии такого нет. Не существует никакой статистики «каталонцы %, галисийцы %, французы %, баски%» — все проживающие здесь каталонцы. Есть, конечно, старейшие фамилии, но это другая история.

• Станет ли отделение Каталонии прецедентом для Абхазии, Южной Осетии, Крыма, Лугандоны?

Не станет. Каталония борется за независимость, как самодостаточная, высокоразвитая, богатая, населенная трудолюбивыми людьми Автономия. Она шаг за шагом борется мирными методами, и здесь никому даже в голову не придет убивать людей по этническому или региональному принципу для достижения политических целей или захватывать имущество убитых и изгнанных сограждан. Движение Каталонии в сторону независимости является ЕСТЕСТВЕННЫМ, а не искусственно созданным и подбадриваемым какой-нибудь рядом лежащей империей.
То, что случилось в Абхазии, является банальным терроризмом, с последующим геноцидом, изгнанием более 80% региона и захватом имущества убитых и изгнанных. Все эти Абхазии и Лугандоны держатся исключительно на штыках России, которой в свою очередь движут атавизмы империи. Не будет российского фактора – все эти коллаборационистские режимы в Абхазии или Приднестровье не просуществуют больше двух дней.
У Каталонии нет никакой сторонней силы, тем более такой крупной и ориентированной на военное вмешательство, как Россия.

Таким образом:

а) в Каталонии четко отдают себе отчет в том, что путь к независимости лежит исключительно через мирную силу и максимальный учет правового поля;

б) Каталония понимает, что конфликт основанный на этнической ненависти в дальнейшем нивелирует ЛЮБУЮ попытку достижения суверенитета (я написал данный пункт для лучшего понимания жителям бывш. СССР.  Сами каталонцы не понимают подобную дикость вообще);

в) никакое устремление к суверенитету не может быть воспринято серьезно и не достижимо, если за тобой стоит ДРУГАЯ, ВНЕШНЯЯ сила в виде оной конкретной страны. И ты являешься субъектом одной страны, а не значительной части международного сообщества.
Исходя из вышесказанного, параллели между Каталонией и той же Абхазией совершенно неприемлемы.

Теперь хочу высказать свое мнение.
Во опросе о независимости Каталонии в 2014 года участвовало 2 305 290 резидентов Каталонии в возрасте от 16 лет (в том числе 13 тысяч каталонцев за рубежом), что составляет 37% (5,4 млн) населения, наделённого правом голоса. Из них около 80% — сказали ДА независимости. Следует понимать, что на опрос не пришли противники отделения от Испании. Таким образом можно считать, что абсолютное большинство каталонцев не радовала идея независимости от Мадрида.
Я общаюсь с разными социальными группами каталонцев, мое наблюдение можно изложить следующим образом: ЗА отделение от Испании выступают чиновники, студенчество, люди с непостоянной работой, люди у которых превалирует эмоциональная составляющая над прагматичной, незначительная прослойка бизнеса, просто хорошие люди. ПРОТИВ выступает бизнес, средний класс, преподавательский состав в университетах, особенно те, кто из экономистов и юристов.

Вроде бы борьба каталонцев объективна — это самый богатый и развитый регион Испании, приносящий самый большой доход в казну, имеющий естественное желание не платить. Таким же естественным желанием бизнесмена является желание сменить собственную юрисдикцию на гавань с меньшим налогообложением. В каталонском случае присутствует желание не платить никому🙂

Поскольку я слишком стар для эмоций, у меня практичный вопрос. Что конкретно я получу от независимости?
Никто из каталонских политиков не озвучил дальнейшие планы после объявления независимости в одностороннем порядке.

• будет ли проведена налоговая реформа и будут ли снижены налоги (как в ОАЭ)?
• будет ли проведена либерализация трудового кодекса в пользу работодателя (как в Сингапуре)?
• будут ли снижены различные нескончаемые социальные пособия и выплаты (как в Швейцарии) в том числе профессиональным безработным и пр., в результате чего я как налогоплательщик переплачиваю эти самые налоги?
• будет ли увеличена лояльность к бизнесу со стороны государственного аппарата (как в Эстонии)?
• есть ли программа безвозвратных грантов в пользу стартапов для малого бизнеса (как в Великобритании)?
• в случае выхода из Королевства в одностороннем порядке, предусмотрены ли риски связанные, например с такими как автоматический выход из ЕС, НАТО, Шенгенской зоны?
• Какая валюта будет в хождении? – евро ведь будет заблокирован – поскольку Каталония автоматически перестанет быть еврозоной.
• Возможная экономическая блокада которая приведет к неминуемому обеднению населения, есть ли план противодействия? Неминуемый рост безработицы, потому что вся тяжелая промышленность отсюда уйдет, сектор туризма значительно опустеет, прекратятся серьезные и долгосрочные инвестиции иностранных компаний.

Есть ли план решения этой проблемы? Мне никто из правительства на эти вопросы не ответил. Я не слышал ответы на них, ни в многочисленных телепередачах, ни в личных приватных беседах. Простите, но заманилово: «если мы не отдадим эти деньги Мадриду – мы отдадим их народу» — очень напоминает лозунг грузинской партии «Грузинская Мечта» который примерно звучит так: «не надо работать, выберите нас, и мы раздадим вам деньги». К сожалению подобные примитивные лозунги эффективны: за них голосуют либо полные идиоты, либо те, кто хочет присосаться к деньгам государства. Адекватная категория людей, если она в здравии, за это НЕ голосует.

Меня подобные заявления не то что соблазняют, они меня пугают.
Я считаю, что делая такой серьезный шаг, следует думать прежде всего об отличительных особенностях дня завтрашнего от сегодняшнего, а пока мы здесь платим налоги выше, чем в остальной Испании. При этом,  довести налоги до уровня других регионов Испании вполне в компетенции местных властей, и никак не противоречит конституции Королевства.
Также я считаю, что проведение референдума должен быть одобрено Мадридом, например назначив его на 2025, он должен быть проведен под жестким контролем международных наблюдателей, а не как сейчас, — потому что ни один подобный референдум без международного контроля не является легитимным. Результаты этого референдума должны быть признаны всеми сторонами.
За это время и Мадриду, и Барселоне удастся четко сформировать собственные преимущества и вести активную агитационную работу в равных пропорциях.
Мадрид в этом случае успокоит ситуацию, возьмет таймаут, поднимет свой статус в лице каталонских избирателей и получит возможность убедить местное население в преимуществе нахождения в Испании. В свою очередь, Каталония получит уникальную возможность обрести независимость, при этом, не неся никаких политических и экономических рисков. Обеим сторонам надо прекратить эмоции и объективно смотреть на ситуацию.

Каждый любознательный турист, который хотя бы раз в жизни добирался до крепости над суматошной Барселоной, мог при желании обратить внимание на этот удивительный феномен: старинные пушки, которые направлены не на потенциального неприятеля, способного атаковать побережье, а прямо на город. На город, буквально переполненный настоящими потенциальными неприятелями Мадрида.

В этой исторической картинке – вся соль взаимоотношений Каталонии и остальной Испании. Так было всегда – и так будет всегда, по крайней мере, до тех пор, пока над административными учреждениями Каталонии не взовьются флаги новой республики.

Перед резонансным референдумом в Каталонии взгляды внешних наблюдателей разделились – как это бывает с любым по-настоящему историческим событием. Разделились они и в нашей стране: кто-то сочувствует каталонцам, кто-то считает, что на Пиренейском полуострове возникает «еще одна ДНР», кто-то уверен, что таким путем независимости не достигают. И такие оценки связаны зачастую не столько с пониманием ситуации, сколько с отсутствием информации или желанием проводить слишком уж прямые параллели.

Первое, от чего следует отказаться – так это от попытки оперировать терминами «каталонцы – не испанцы» или «Каталония – это Испания», просто потому, что никакого смысла в этих утверждениях нет. Каталонцы, вне всякого сомнения – испанцы, а Каталония – это Испания, так как словом «Испания» обозначается объединение разнородных территорий Пиренейского полуострова – всех, за исключением Португалии, которая, впрочем, тоже недолго была Испанией и до сих празднует свое отделение от соседней страны как главный государственный праздник. И в этом смысле каталонцы ничем не отличаются от португальцев. Да, они испанцы, но они – не кастильцы, не арагонцы, не галисийцы, не баски и так далее.

И этнические каталонцы в большинстве своем не хотят жить в государственном союзе, который называется Испанией и является историческим результатом политических и династических договоренностей Кастилии и Арагона. Это не только языковое и этническое, это еще и политическое различие. В Испании есть и другие каталоноязычные сообщества – Валенсия или Балеарские острова – но там никакого движения за независимость не наблюдается. Как не наблюдается никакого движения за независимость в Галисии, на родине генералиссимуса Франсиско Франко – хотя жители этой граничащей с Португалией провинции говорят на языке, подозрительно напоминающем португальский и похожи на португальцев намного больше, чем на кастильцев. Тем не менее, галисийцы уверены в том, что они – испанцы и никто никогда не воспринимал историческую столицу их Родины, Сантьяго-де-Компостела, как португальский город.

Во-вторых, следует понимать, что от туристического «я не заметил никаких различий» за версту пахнет Россией, жители которой не замечают никаких различий не только в Барселоне, но и в Киеве, Эдинбурге и, кажется, даже в Бишкеке. Каталонцы – действительно другой народ, который говорит на языке, отличающемся от кастильского (испанского) не меньше, чем французский от кастильского или украинский от русского. Из этого, конечно же, автоматически не следует, что каталонцы обязательно должны жить в другой стране, это просто необходимо знать.

В-третьих, важно понять, что «бедная Испания» в своем стремлении во что бы то ни стало сохранить Каталонию ничуть не похожа на Украину. Она, скорее, похожа на Россию или на бывший Советский Союз. А вот на Украину похожа сама Каталония. И своим стремлением к независимости, которое многим кажется алогичным – они же такие же как испанцы (русские) вот пускай вместе и живут! И состоянием умов в обществе, которое очень напоминает украинское.

Потому что это общество состоит, как минимум, из трех групп населения. Первая, наиболее сплоченная – это этнические каталонцы, которые хотят независимости и смогли не просто провести сторонников этой идеи в парламент провинции, но и обеспечить им стойкое большинство. Вторая – это часть этнических каталонцев, которые либо в силу убеждений, либо в силу смешанных браков, либо в силу работы в общенациональных структурах являются противниками независимости. И третья – это, собственно, живущие в провинции некаталонцы, которые, разумеется, хотят чтобы Каталония оставалась в Испании. Вместе вторая и третья группа является серьезным противовесом первой. Именно поэтому каталонские власти действуют так, как действуют. Почему – разговор ниже.

В-четвертых, нужно понять политическую и стратегическую логичность действий каталонских властей, которые ведут свою Родину к независимости в ситуации, когда с точки зрения испанского права этого достичь просто невозможно. Многим за рубежом может показаться странным поведение главы Каталонии Карлеса Пучдемона, инициировавшего заранее обреченный референдум и обещающего провозгласить независимость буквально на следующий день после подведения его итогов. Но хотелось бы напомнить, что три года назад во главе Каталонии был совершенно другой человек – Артур Мас, инициировавший проведение неофициального опроса за независимость. Мас был отдан под суд, ему запрещено занимать государственные должности. Но процесс продолжился с новой силой. И если сейчас испанскому правительству удастся его остановить, сместить Пучдемона, распустить каталонский парламент – в следующем парламенте оно получит еще более сильную «фронду». И вот почему.

Я уже указывал, что каталонское население делится на три группы – условно говоря, «каталонцев за», «каталонцев против» и «испанцев». Поэтому сторонников независимости в Каталонии – не больше половины населения. А вот людей, обладающих общим политическим сознанием – подавляющее большинство: не случайно социологические опросы зафиксировали, что 85 процентов жителей Каталонии хочет участвовать в референдуме, но отнюдь лишь 44 процента выступают за независимость. Поэтому власти в Барселоне заинтересованы в том, чтобы правительство в Мадриде своими действиями способствовало сближению взглядов всех каталонцев. К тому же сам факт усиления ирредентистских настроений может привести к оттоку из провинции некаталонского населения, как и к тому, что перестанут переселяться новые потенциальные жители из других регионов Испании. Это очень важно для будущего успеха движения за независимость.

В-пятых, нужно понимать, что у сторонников каталонской независимости сейчас действительно исторический шанс для эскалации процесса. Испанское национальное единство – большой миф. Испанское общество со времен гражданской войны (если не намного ранее) расколото на победителей и проигравших, франкистов и республиканцев. Когда у власти были духовные наследники республиканцев – социалисты – они смогли затормозить процесс сецессии, предоставив регионам широкие автономные права, то есть вернуться к политическому наследию Испанской Республики. Против таких договоренностей тогда выступала оппозиционная Народная партия во главе с нынешним премьером Мариано Рахоем.

Эту партию, при всех оговорках, можно назвать духовной наследницей франкистов с их верой в унитарную Испанию. Но при наличии этой веры у Рахоя нет ни рычагов, ни реальных возможностей изменить ситуацию. Он – слабый премьер, у которого нет даже большинства в парламенте, в отличие от его каталонского оппонента Пучдемона. Любая ошибка в Каталонии может стоить Рахою политической карьеры, Народной партии – сохранения власти, Испании – экономической стабилизации. И не нужно думать, что в Барселоне этого не понимают. Каталонские власти буквально подталкивают Рахоя к пропасти, рассчитывая, что рано или поздно он обеспечит им нужное большинство сторонников независимости. А договоренностей о будущем Каталонии они будут достигать уже не правыми, а с левыми. И это исключит проблему с европейским будущим Каталонии.

Потому что – и это следует понимать в-шестых, то, что происходит с этой испанской провинцией – свидетельство серьезных проблем в ЕС. Само существование ЕС помогло решить многие казавшиеся вечными споры и «склеить» разделенные между разными странами регионы, где проживают одни и те же народы – вспомним, для примера австрийский и итальянский Тироль. Но одновременно появление ЕС позволяет задаться вопросом: а нужно ли мне национальное правительство, которое я считаю «чужим», если у меня уже есть бюрократия в Брюсселе? Зачем Барселоне общаться с Брюсселем через Мадрид?

В этом смысле – как ни парадоксально это прозвучит – у Великобритании после выхода из ЕС больше шансов сохранить – хотя бы на время — территориальную целостность, чем внутри ЕС. Потому что теперь уже сам Лондон становится «столицей Союза» для Шотландии, не делегируя эту функцию никому другому. А Мадрид – больше не «столица Союза», это столица одного из государств на Пиренеях. Ну и почему этих государств не может быть три, а не два?

При этом в самом Евросоюзе просто не отдают себе отчет в этом вызове и предпочитают его не замечать, уверяя, что происходящее – просто внутреннее дело Испании, а Каталонии придется пройти все этапы вступления в ЕС в случае ее отделения. Но такая позиция отнюдь не свидетельствует о реалистичности восприятия новых проблем. Каталонский кризис – не первый и не последний такой кризис в Евросоюзе и Брюсселю следует найти механизм посредничества между национальными властями и «мятежными регионами», понимая, что для этих регионов именно Евросоюз стал новым «центральным правительством».

И, наконец, последний, седьмой момент. Исторический процесс невозможно обмануть. Именно поэтому я ничего не писал об экономике, ставшей важным триггером каталонского ирредентизма. Каталонцы боролись за свою свободу и тогда, когда не руководствовались экономическими интересами, и тогда, когда им казалось, что без Испании они будут жить богаче. В конечном счете, не экономика, даже не языковая общность или ее отсутствие а демография может ускорить или затормозить процессы разделения разнонациональных территорий. Со смешанным населением, которое живет общегосударственными интересами, гораздо труднее провозгласить и удержать государство чем с народом, ощущающим единство именно с данной территорией. А вот когда такой народ начинает преобладать и ощущать, что соседи по государству – или даже собственные соседи по дому – отказывают ему в политической субъектности – тогда история начинает развиваться быстрее и появляется шанс.

Происходящее сейчас в Каталонии – всего лишь попытка такой шанс обеспечить.