Когда я пишу эти строки, 1400 легковых автомобилей, несколько сот грузовиков и автобусов ждут переправы на кавказском берегу Керченского пролива. Уже несколько дней не ходят паромы, злые двухметровые волны носятся от Азовского моря к Черному и обратно.
Такое здесь не в диковинку. Два месяца в году непогода делает из полуострова Крым вполне доказуемый остров.
Пока Крым был не наш, полуостров оставался сам собою. Что ему вода за кормой? Море шумит, а поезд идет себе посуху. Но с той поры, когда зеленые человечки вернули на место солнце русской воинской славы, с крымской логистикой стало совсем хреново: ни завезти, ни вывезти.
Между Россией и Крымом лежат четыре украинские области и две государственные границы. В один прыжок не одолеешь. А главное, украинцы стали какие-то несговорчивые, небратские. Даже гуманитарные грузы, типа свиной тушенки или запчастей к торпедному катеру, вызывают у них нездоровое отторжение. Впечатление такое, будто у них на всех светофорах вывернули зеленые лампочки. Только красные и остались.
Вот и не звенят нынче стальные рельсы. Практически не курится пустынный асфальтовый шлях Джанкой-Бахчисарай. Неудержимо тает крымский ассортимент. Всё беднее набор автомобилей, скромнее набор дорожающих на глазах колбас. И даже неутомимые китайцы будто разленились у себя в Поднебесной, прекратив заваливать курорты Ялты своим вездесущим товаром.
Все это безобразие (за исключением, понятно, сезонных штормов) обречено. В воскресенье, 16 декабря 2018 года, в строй вступит красавец мост. Двухэтажный, с железнодорожными колеями понизу, с четырехполосным автомобильным шоссе поверху, он в считанные минуты, птицей-тройкой пронесёт В.В. Путина над 5-километровым проливом.
В этом месте у придирчивого читателя может возникнуть вопрос, а дозволено ли сравнивать мост и птицу-тройку? Нет ли тут нарушения художественных пропорций, тем более, основ самой логики? Все-таки мост — предмет совершенно неподвижный, чего не скажешь про тройку, у которой «вихри сидят в гривах».
Придирчивость неуместна. В рассуждениях о новейшем Крыме логике лучше юркнуть в норку и не высовываться. О том, что мост войдет в строй именно в воскресенье, именно 16 декабря, именно 2018 года, лично президенту РФ В. Путину доложил лично министр транспорта РФ М. Соколов.
Для определения столь точной даты у министра было немного достоверных данных. Пожалуй, только две истины казались незыблемыми. Первая: что Кавказ и Крым разделяет именно Керченский пролив. И вторая: что начальником России в то радостное воскресенье будет не кто иной, как В.В. Путин. Больше некому.
На этом твердые познания кончаются. Все прочие первичные данные, связанные с мостом, выглядят туманно, как лодка контрабандиста Янко в знаменитом рассказе Лермонтова «Тамань».
Во-первых, до сих пор не решено окончательно и бесповоротно, будет ли это мост или туннель. В официальных документах сооружение по-прежнему именуется расплывчато «транспортный переход».
Во-вторых, нет полной картины причудливых течений и состояния грунтов в Керченском проливе. Сколько времени ученым потребуется на заполнение пустых клеточек — неизвестно.
В-третьих, до сих пор нет генерального подрядчика. Под ногами крутились многие охотники до бюджетного распила, но в итоге испуганно отвалили все. Заказчиком (то есть министерством Соколова) было выдвинуто жесткое условие: на весь мост, от головы до хвоста, сметой предусмотрено 228,3 миллиарда рублей, и ни копейкой больше. Чтобы потом не клянчили добавку, надо принести банковские гарантии. Банки стыдливо опускают глаза. Никто не рвется повторить судьбу банкротов сочинской Олимпиады.
В-четвертых, на эти 228,3 миллиарда рублей тоже нельзя положиться. Вроде бы у казны есть первые 100 миллиардов, остальное — как повезет. Ради крымского моста Госавтодор уже отменил множество проектов, включая мост через Лену у Якутска. Мост знаменит тем, что московские власти всех ориентаций десятилетиями обещали его доверчивым якутам, выделили, наконец-то, требуемые вложения и вот теперь вытащили уже проглоченное, как злой мальчик из желудка у Каштанки.
В-пятых,
победоносный «крымнаш» навлек на Россию санкции, из-за санкций бюджет трещит, рубль валится, а на мост надо покупать за границей и материалы, и технологии.
Как известно, у нас много первоклассных специалистов. Да хотя бы тот же министр Соколов, который умеет предвидеть отдаленное будущее с точностью до минуты. Однако ни один из мудрых соотечественников никогда и нигде не имел дела с такими масштабными сооружениями, как Крымский мост. Сверхдлинными мостами, выстроенными не на скальной тверди, а на подвижных, предательских и загадочных грунтах Керченского пролива.
О том, что в воду пролива лучше не лезть, не зная броду, вопиет практический опыт относительно недавних десятилетий. Известно несколько попыток соединить Крым с Кавказом напрямую, из которых одну все же удалось осуществить.
Статья в Википедии утверждает, что «идею строительства моста через Керченский пролив высказал немецкий министр вооружений и боеприпасов Альберт Шпеер в начале 1943 года».
Энциклопедия ошибается. Вот что писал по этому поводу в послевоенных «Воспоминаниях о третьем рейхе» сам Шпеер: «Весной 1943 года Гитлер потребовал начать строительство пятикилометрового шоссе и железнодорожного моста через Керченский пролив, хотя мы давно уже строили там канатную дорогу с ежедневной пропускной способностью в тысячу тонн, которую ввели в строй 14 июня. Поставок по ней вполне хватало для оборонных нужд 17-й армии, но Гитлер не отказался от плана вторжения в Иран через Кавказ. Он открыто обосновывал свой приказ о строительстве моста для переброски войск и вооружения на Кубанский плацдарм именно вторжением в Иран. Однако у гитлеровских генералов давно не было подобных мыслей. Посещая Кубанский плацдарм, все они как один сомневались, можно ли вообще удержать его из-за явно превосходящих сил противника. Когда я доложил об их опасениях Гитлеру, он презрительно сказал: ‘’Пустые отговорки! Еникке (генерал-полковник, командовал войсками вермахта в Крыму — В.Н.), как и Генеральный штаб, не верит в новое наступление’’».
Генерал Еникке оказался прав, но фельдфебель Гитлер был главнее. На скептиков у него имелась убойная вертикаль. Строительство моста началось. Немцы завезли все необходимые материалы и конструкции, но достраивали уже советские саперные части и, натурально, зэки. По причинам, о которых мне в давние времена рассказывал секретарь горкома партии в соседнем городе Геническе, стройка эта была и секретной, и крайне срочной.
Согласно одной из достоверных легенд, Сталин, который терпеть не мог летать самолетами, ранней весной 1945-го отправился спецпоездом на Ялтинскую конференцию «Большой тройки». Каждые сто метров пути стояло по красноармейцу, каждые 10-15 километров располагались подвижные отряды НКВД. Поезд дошел до станции Джанкой, оттуда автомобилями делегация доехала до Ялты. Никто не знает, что насторожило бдительного Сталина, но он внезапно, перед самым отъездом в Москву, велел возвращаться «немецким» мостом, дальше машинами до Тихорецкой, но ни в коем случае не пользоваться прежней дорогой.
У Сталина исправно работала своя вертикаль. Кортеж промчался над проливом за считанные минуты, а буквально дни спустя несколько пролетов снесло здешними коварными льдинами. Восстанавливать мост у советских властей не было ни желания, ни сил. И еще долго из морских волн торчали остатки опор. В 1968 году, уже «при Украине», их пришлось подрывать, чтобы не мешали судоходству.
Станет ли Путин тем великим руководителем, который утрет нос и Гитлеру, и Сталину, усмирив непокорные стихии Керченского пролива? Это будет триумф воли. Великий год будет назван «Незабываемый 2018-й». Путин опять (читайте Володина!) станет президентом России. Наша сборная по футболу (слушайте Блаттера!) станет второй командой мира. Мост Кубань-Крым простоит год, а потом еще год, а потом, возможно, еще, чтобы не расстраивать Путина.
А на той стороне так и будут понуро стоять, дожидаясь своей очереди, 1400 частных автомобилей.
