Потому что Путин – это, примерно, такой же проходимец, злодей и негодяй, как и Ленин, только, возможно, ещё страшнее. Потому что никто не знает, что из этого получится, в реалиях XXI века и ядерного оружия.
На протяжении десятилетий имя Ленина было сакрально. Люди, идеологи, публицисты, политики, писатели, кто угодно, могли развенчивать культ Сталина, ужасаться его преступлениям, ругать Хрущева и высмеивать его, потешаться над бровями Брежнева и пародировать его быссмысленные речи с фефектами фикции, ругать и высмеивать Горбачева… Но про Ленина говорили: «Не трогай святого. Не трогай Ленина».
После развала СССР никогда не было суда над КПСС и над КГБ; люди и вещи не были названы своими именами, не было люстрации и Покаяния. Путин – член КПСС, офицер КГБ.
Но так будет не всегда.
Это случится, обязательно случится. Вместе с Ленинопадом.
Нашёл у писателя Владимира Солоухина некоторые интересные цитаты…
«Один старый русский дворянин, умерший несколько лет назад в Нью-Йорке, оставил после себя воспоминания. Он рассказывает, что после окончания в Петербурге лицея (70-й выпуск в 1914 г.) стал работать в МИДе Российской империи.
Однажды, придя на службу, он увидел там комиссара в кожаной куртке и понял, что показываться на службе ему больше не следует, но следует из Петрограда скорее уезжать. Он пошел на Морскую, где выдавали разрешения на выезд. Там было столпотворение. Все хотели уехать. А я подумал: а что, если бы петербуржцы все так же дружно бросились на Смольный. Конечно, строчили бы пулеметы, погибли бы тысячи и тысячи, но все же кто-то и добежал бы. Пусть даже миллион полег бы перед Смольным, но все же не сто миллионов, которые погибли от большевиков в последующие годы, не считая военных потерь. Да и военные потери надо отнести на счет большевиков, ибо сам гитлеризм возник в противовес «коммунизму».
Но все бросились на Морскую. Теоретическая формула Ленина оказалась правильной: десять человек организованных сильнее тысяч неорганизованных.»
«Захват власти потребовал от большевиков такой концентрации всех сил, что у них не осталось времени подумать о вопросах практического управления страной. Все, что они делали теперь, было – и не могло не быть – импровизацией. Троцкий вспоминает, как нащупывали название для новой власти:
– Как мы ее назовем? – вслух размышлял Ленин. – Что угодно, только не министрами – отвратительное, устаревшее слово!
– Можно сказать – комиссары, – предложил я, – Но сегодня так много развелось комиссаров… Может быть, верховные комиссары?
– Нет, верховные – плохо звучит… Может быть – народные комиссары?
– Народные комиссары? Да, это неплохо, – согласился Ленин. – А тогда правительство в целом?
– Совет, конечно… Совет Народных Комиссаров, да?
– Совет Народных Комиссаров, – повторил Ленин. – Великолепно. Изумительно пахнет революцией.
И он посмотрел на меня с той застенчивостью, которая у него появлялась в минуты предельной откровенности.
– Знаете, – произнес он неуверенно, – от преследований и жизни в подполье – и вдруг сразу на вершину власти… Даже голова кружится, – закончил он, вдруг переходя на немецкий язык и показывая, как кружится голова. Мы глянули друг на друга и засмеялись…»
(Джоэль Кармайкл. «Троцкий». Книготоварищество «Москва-Иерусалим», 1980, стр. 122, 123, 127, 128).
Но вернёмся к Ленину.
«Государственно-монополистический капитализм есть полнейшая материальная подготовка социализма, есть преддверие его, есть та ступенька исторической лестницы, между которой (ступенькой) и ступенькой, называемой социализмом, никаких промежуточных ступеней нет».
«Хлебная монополия, хлебная карточка, всеобщая трудовая повинность являются в руках пролетарского государства, в руках полновластных Советов, самым могучим средством учета и контроля… Это средство контроля и принуждения к труду посильнее законов конвента и его гильотины. Гильотина только запугивала, только сламывала активное сопротивление. Нам этого мало.
Нам этого мало. Нам надо не только «запугать» капиталистов в том смысле, чтобы они чувствовали всесилие пролетарского государства и забыли думать об активном сопротивлении ему. Нам надо сломать и пассивное, несомненно, еще более опасное и вредное сопротивление. Нам надо не только сломать какое бы то ни было сопротивление. Нам надо заставить работать в новых организационно-государственных рамках.
…И мы имеем средство для этого… Это средство – хлебная монополия, хлебная карточка, всеобщая трудовая повинность».
Как гениально и просто, как всё у Ленина, и так же всё гениально и просто у Путина! Сосредоточить в своих руках весь хлеб, все продукты (учет), а затем распределять эти продукты так, чтобы за хлебную карточку человек, оголодавший и униженный голодом, пошел бы работать на советскую власть и вообще делал все, что прикажут. Путин, в той или иной мере, делает это уже давно, с 2003 года, как минимум.
Читаем Ленина дальше. «От трудовой повинности в применении к богатым Советская власть должна будет перейти, а вернее, одновременно должна будет поставить на очередь задачу применения соответствующих принципов к большинству трудящихся, рабочих и крестьян».
То есть, Ленин готовит трудовую повинность и принуждение для… Вопрос: так что же осуществилось в стране: власть рабочих и крестьян или всеобщая трудовая повинность для рабочих и крестьян?
«Для нас не представляется безусловной необходимости в том, чтобы регистрировать всех представителей трудового народа, чтобы уследить за их запасами денежных знаков или за их потреблением, потому что все условия жизни обрекают громадное большинство этих разрядов населения на необходимость трудиться и на невозможность скопить какие бы то ни было запасы, кроме самых скудных. Поэтому задача восстановления трудовой повинности в этой области превращается в задачу установления трудовой дисциплины…»
«Подчинение, и притом беспрекословное, …единоличным распоряжениям советских руководителей, диктаторов, выборных или назначенных… снабженных диктаторскими полномочиями…»
«Меры перехода к принудительным текущим счетам или принудительному держанию денег в банках…»
«Осуществление строжайшего и повседневного учета и контроля производства и распределения продуктов…»
«Наше опоздание с введением трудовой повинности показывает еще раз…»
«Через продовольственные отделы Советов, через органы снабжения при Советах мы объединили бы население в единый, пролетарски руководимый кооператив…»
Утомлён, дорогой читатель моей страницы на Фейсбуке? Не веришь в «пролетарски руководимый кооператив»? Расслабься. Путин верит. Потому что для того, чтобы вечно сохранять кооператив «Озеро», ему нужно построить «пролетарски руководимый кооператив», используя гремучую смесь Ленина, Гитлера и Сталина. И он это делает. Пока ты читаешь эти строки.
А на Украину его не хватило. Потому что там случился Ленинопад. Путинопад.
Слава Рабинович via Facebook
