Елена Воронянская, блогер
Хотела коротко ответить в комментариях (под предыдущим постом о том, как быть с оккупированными территориями, когда они вернутся в Украину). Но сразу не было времени – приезжал ненадолго очень близкий и родной мне человек, слава Богу, так и не смятый валом брехни гигантской информационной махины (увы, единственный из всех российских родственников). Он любит Украину, но не слепо, с большой долей критики (я часто обижаюсь, но иногда со стороны виднее), интересуется происходящим, болеет за нее. И тем более радует, когда баланс его впечатлений резко увеличивается в положительную сторону после очередного визита к нам. Странная штука – люди, приезжающие из-за всех границ, включая российскую и лугандийскую, замечают перемены к лучшему. А мы упорно видим только плохое. Такая национальная черта. Но сейчас не об этом.
Так вот, решила не ограничиваться коротким комментарием, а изложить более развернуто, что (многократно повторенное) меня бесит в замечаниях луганско-донецких проукраинских, вполне адекватных, людей. Особенно, когда прошло много времени, и многое подзабылось. Первое: вам в Киеве было легко и не страшно – подумаешь, Майдан, вот у нас… Второе: слили-не освободили в 2014-м; теперь все, кто живет в трехбуквенных — жертвы, и Украина по гроб жизни должна. Третье: вата везде, и во всех украинских областях она еще хуже, чем на Донбассе.
По пунктам. Первый. Да, здесь, в Киеве, народу ничего не страшно, бесчувственные, наверно. Подумаешь, в 2013-14-м вся государственная машина против: до зубов вооруженные ОМОНовцы, ряды ВВ-шников, БТРы, вооруженные титушки под охраной ментов, погибшие, избитые, изувеченные окровавленные майдановцы, пылающий Дом профсоюзов, разбитые машины, аресты, суды. Ожидание штурмов, драконовский закон 16 января, угрожающие смс-ки на Майдане, неизвестность. Вооруженные люди, рядом с ГАИ-шниками возле всех дровяных складов, на выездах из города. Черный дым над центром Киева, окровавленный снег в незнакомом лесу, куда вывозили избитых беркутней и титуханами, схваченных за пределами Майдана. Отчаяние, усталость, бессонница на долгие месяцы после того, как все закончилось.
Ночные патрулирования на темных сельских дорогах (Черкасская область – сплошная вата, вы так считаете?), в Киеве и области, бесконечные автобусы с титуханами, с взрывпакетами, битами, кастетами («Оплот» харьковский с подонком покойным вообще не вылезал отсюда). Конечно, разве все это может сравниться со спокойным попиванием пивка рядовыми луганчанами-дончанами в марте-мае 2014 года рядом с бурлением говн? И тем, что всегда безотказно действовало в наших шахтерских краях: избили, разогнали пару раз под спокойное созерцание равнодушных обывателей – все, протест закончен. Автоматы и танки появились значительно позже. 9 марта в Луганске была просто босва, голыми руками, разогнавшая праздничный митинг возле памятника Шевченко. И что, кто-то оказал серьезное сопротивление? Или спящий Луганск поднялся на защиту своих, как Киев после избиения студентов?
Насчет того, что на Майдане стояла вся Украина, а Луганску и Донецку никто не помог. Во-первых, «качали» весной не только Донбасс, весь юго-восток + аннексия Крыма; во-вторых, Киев весной еще не опомнился от ужаса расстрелов Небесной сотни и напряжения трехмесячного противостояния; в-третьих, ехали таки на помощь – вспомните киевского студента Юрия Поправко, замученного вместе с Рыбаком; а сколько таких, пропавших там? Вы считали? Про Майдан и участие в нем жителей Донбасса – я бы просто молчала. Центральные и Западные области – да, и очень заметно. Донецких-луганских – единицы. Специально искала палатки – мизер. Вот где тысячами – так это Антимайдан. В Мариинский парк до сих пор хожу с трудом – условный рефлекс. И тогда было безмерно стыдно за поезда ненависти, потоком идущие из Луганска. И за кучу знакомых, ездивших на «грязные заработки» и хвалившихся этим.
Второй пункт. Подавляющее большинство тех, кого «слили-не защитили». Где вы были в это время? По подвалам прятались? Или уже эвакуировались? А почему не с оружием в руках на штурме Луганска-Донецка? И не в очереди в военкомат на украинской территории? Весной 2014 года очереди были, из местных, в основном, – сама видела. Донбасских не призывали, в отличие от всех остальных. И не так много шло добровольно. Вы в своих претензиях как-то далеко заходите, забыв, сколько хоронили по всей Украине тех, кто пошел воевать за нас, за наши города. Я помню постоянные похороны летом-осенью в «ватной» Белой Церкви, в Житомире – видела эти страшные аллеи свежих могил.
И очереди доноров тоже постоянно видела, и сама в них стояла. Только, если честно, кровь, в основном, местные сдавали, наших земляков единицы были (они же и так пострадавшие). Стоит ли так наезжать со своими претензиями? Вспомните лучше украинских летчиков, забитых насмерть теми, кого они защищали. Или как из толпы местных пикетчиков нашей бронетехники стреляли по военным. Или Зеленополье – расстреляли-то их после разведочного, как бы примирительного визита местных. Потом кровь реками полилась, а тогда, в начале, шок был. Не нужно преуменьшать роль среды. Внешнее воздействие – да. Но не все стали отличниками в школе Дракона. Наши области стали. Увы, но факт.
Третий пункт. Меня, конечно, сейчас раздражают соседские тетки-дядьки, которым все не так и лично Порошенко во всем виноват. И те, кто клеит биллборды с Мураевыми-Вилкулами-Тарутами-Юлиныминовымиочками, тоже не радуют. Вата ватная, что тут скажешь. Только, когда в нашем городишке весной 14-го появились первые автобусы с титушками, их эти сільські дядьки разогнали на счет «раз-два». А после попытки крушения последней электрички выставили блок-посты на выездах из города и ночные патрули на улицах. И я помню живописного деда, который постоянно дежурил с молодыми на выезде с нашей стороны города.
Потом летом-осенью он подвозил овощи со своего огорода, когда тетушки нашего городка делали сухие борщи и витаминные смеси для ВСУ. Парикмахерша мужа десятками вязала теплые носки для солдат. Священник УАПЦ постоянно возил и возит помощь на фронт – сотни пирожков и пасок, испеченных бабулями-прихожанками. Все они не вникают в «высокую экономику», принципы формирования тарифов, активно обсуждают политику и на чем свет костерят любое наше правительство и его действия (часто справедливо). Послушаешь – и чем они отличаются от вечно недовольной луганской ваты? Одним и самым существенным – они ругают своих. И поддерживать будут их же. Они никогда не будут прыгать под чужим флагом и звать в свой дом криворотого соседского карлика. И таскать пирожки бухим защитникам под русским флагом. Как это делали мои луганские соседки, заводские и укртелекомовские сотрудники, бывшие друзья. Вот такая простая разница.
И последнее. В спорах под моим постом женщина, живущая сейчас в Луганске, поддерживает мнение человека, который никогда там не был. Те, с кем я общаюсь оттуда, тоже считают, что жители Зоны не невинные жертвы, а полноценные участники происходящего, что предательство должно быть наказано. И, если Украина не сумеет правильно и эффективно организовать процесс выявления и поражения в правах коллаборционистов, то Зона станет миной замедленного действия, которая непременно взорвется. Как Абхазия и Осетия в Грузии. Более того, все мои, отнюдь не самые богатые, говорят, что незачем платить пенсии предателям. И, если нет протокола их выявления, нужно прекращать выплаты всем в Зоне, перевесив всю тяжесть содержания трехбуквенных на оккупантов.
Глобально, согласна с ними, но субъективно – тогда мы окажемся в полном отрыве друг от друга. Лично я к этому не готова. Хотя не понимаю, почему Украина платит пенсии луганским преподавателям, госслужащим, функционерам, ведь есть же все данные на них. Почему директриса симфонического оркестра, с удовольствием подмахивающая оккупантам за очень неплохие деньги и награды от руководства, беззастенчиво празднует в Луганске 75-летие коллектива, который выступает в Украине и в Европе? А в Луганске трудится жалкий огрызок симфонического оркестра. Ну, пусть процветает и здравствует в будущей швейцарии. Но Украина почему доплачивает престарелым коллаборантам?
Я изложила только личное мнение, основанное на собственных наблюдениях. У меня, естественно, нет рецепта, что делать в этой ситуации. Как нет его ни у кого. Тем более, что речь пока идет о шкуре неубитого медведя – боюсь, что даже такую, изнасилованную, полуживую и практически ненужную территорию скорее угробят, чем добровольно отдадут. О жалости к населению мечтать не стоит. Карлику с манией величия и своих не жалко, что уж говорить о наших. Но мягкотелость, половинчатость и нерешительность во многих ситуациях приводит к плачевному результату.
Грустно. Тем более, что за окном уже настоящая осень…
