Елена Воронянская, блогер
Собиралась после отпуска возобновить рассказы о Луганске 2014. Но почему-то очень выбило из колеи массовое распространение на десятках сайтов путевых заметок о «сказочном путешествии», и об этом я сама узнала совершенно случайно. Вроде, как и писалось для того, чтоб читали, но «осадочек остался». Никак не могу собраться с духом и начать писать. Но в августе опять, как по команде, возникли три разгоняющиеся темы: от айдаровцев – как им скомандовали не брать Луганск летом 2014; от луганчан – как их все бросили, слили, отказались летом 2014 ; от дончан – какие они белые и пушистые, а их все незаслуженно обижают (по поводу поста с фото дончанки, которая хвалила теперешний Донецк по дороге в Киев). А тут еще один за другим три эпизода из собственной жизни + приезд подруги из Зоны и свежий взгляд на нас с вами. Короче, понемногу обо всем и резюме в конце.
Эпизод первый. Звонок. Приехала в Киев одна из героинь моих рассказов (дочка закончила в Киеве школу и поступает в ВУЗ). Вместо новостей из села ругается: » И зачем мы через Анонимайзер украинские каналы подключаем? Посмотришь – дела в Украине хуже, чем РашкаТВ или Луганск24 брешут. Аж жить не хочется – вся надежда пропадает. Приезжаешь сюда и видишь: машин – пройти нельзя; новостроек – глаза разбегаются; везде дороги делают, тротуары плиткой стелят; за зарубежными паспортами – очередь; на курортах – не протолкнуться (сын из Одессы только вернулся); из поезда в окно смотришь – везде поля обработаны, урожай собирают. В кафе вечером не попадешь. Это все инопланетяне или погибающие украинцы?
А ТВ свое дело делает. Только что с сестрой двоюродной говорила – завидует лугандонии, у нас же ж 2 пенсии, и все бесплатно, и услуги дешевые, а тут жить нельзя, работы нет (это в 10 км от Киева!), цены страшные, Порошенко забодал и т. д. А у самой дочка не работает –девятилетнего «младенца» нянчит. Тут я твои методы вспомнила, и говорю ей – готовь документы, сейчас приеду, пойдем к нотариусу и поменяемся. Поедешь жить в мой дом в «лыныре», я тебе даже поросенка одного оставлю для начала. А я, так и быть, буду мучаться в плохой Украине, про которую тебе Рабинович с Гордоном рассказали. Сразу замолчала и попрощалась…»
Эпизод второй. Киевская сестра ставит памятник маме. Бригада из 2-х луганчан. Один в Киеве с 2014; второй – недавно вернулся с заработков из России, женился на винничанке-заробитчанке (уже сам факт работы в стране-агрессоре о многом говорит). Сестра моя всех луганчан воспринимает, как нас и наших друзей. И страшно удивляется, когда это мурло, в ответ на ее сочувственные слова, начинает орать на все кладбище: «Чтоб вы сдохли с вашим Майданом, выпустили джинна из бутылки, прогнали нашего Янека, мы с ним только жить начинали» и прочую галиматью, которая мертво прибита гвоздями к единственной извилине мозга наших земляков, и которую мы в той же последовательности от них слышали всегда. Естественно, у нее шок, давление подскочило и т.д. Звонит мне, рассказывает об этой пятиминутке ненависти, спрашивает, как же нам жить с ними, если они за три года так ничего и не поняли?
Эпизод третий. Едем с собакой в маршрутке рядом с водителем – скоро выходить, углубляться в салон бессмысленно. Поэтому, вынуждена слушать его болтовню по телефону, видимо, со сменщиком, т.к. обсуждает ремонт дорог, где ждать, где объезжать, когда тот выходит на работу. И спрашивает: «Як ти позагоряв у Криму? А в Донецьк заїзджав? А чого ні? То ти скільки в Криму був? А рибу ловив?». Обычный треп молодых пацанов. Видимо, при слове «Крым» я непроизвольно хмурюсь, но не комментирую. Если честно, то, даже не говоря о патриотизме, при нынешних ценах и логистике, не вижу смысла в крымском отдыхе для украинцев. Кроме того, всегда брезговала ворованным. Водитель прощается с собеседником, видно, мимику мою заметил, подмигивает и говорит: » От завтра вийде, я йому калькуляцію свого відпочинку в Болгарії видам – подивимось, чи поїде він ще в той Крим.». Улыбаюсь…
Вечером встречаем с электрички подругу из Зоны, утром уезжает обратно к детям, которые живут и работают в Киевской области. Выкроила для встречи с нами только ночь (мы ее понимаем – оторваться от детей и внука, когда приехала всего на неделю, невозможно). Разговариваем почти до утра. Воспоминания о лете 2014 даются ей все труднее. Ужас пережитого тогда с годами становится только отчетливей. Она тоже говорит, что в августе среди боевиков была паника, ополченцы из ее дома переоделись в гражданское и стали не такими наглыми. Но техники в городе было полно, и обстрелами кошмарили регулярно. Я тоже вспоминаю, как сотрудники выуживали из сети свежие карты, и я с ужасом смотрела сверху на скопления боевых машин возле дочкиной 18-й школы, на Барбюса, в хозяйстве Лесничевского. И сейчас, когда слушаю выступления айдаровцев о том, что они могли без труда взять город, думаю: а почему тогда вы не смогли удержать Новосветловку, почему отдали на растерзание Хрящеватое и Новоанновку?
Ведь там были не сотни, а десяток танков? Если не было техники, координации действий, оружия, сил, то почему сейчас не признать это, а не травить души людей, которые мучаются в оккупации, воспоминаниями о несбыточном? Почему десятки других приказов игнорировались, а этот, об оставлении Луганска, был выполнен? Не потому ли, что разведка видела огромный боеготовный резерв противника, который в августе часами входил в Луганск, заняв всю улицу 30-летия Победы? Почему знакомые ребята, служившие тогда в ВСУ или НГ в наших местах, рассказывали, что у них было ощущение, что существует два «Айдара»: один – из отчаянных смельчаков-воинов с классными развед.группами, а второй – из тех, кто знает только, у кого и что взять? Потом, несколько раз, столкнувшись на похоронах луганчан в Киеве, с айдаровцами, я невольно вспоминала эти рассказы.
Одна группа людей с айдаровскими шевронами не привлекала к себе внимания, но их выправка, аккуратность, поведение резко отличалась от театрально небритых, громких, неопрятных, с запахом перегара других айдаровцев (если поставить их рядом с луганскими попандопулами, то отличить друг от друга будет сложно). Кстати, даже стояли они на церемониях прощания врозь. И по чьей команде и кто из них начинает шатать обстановку сейчас (думаю, что вторые)? Тогда, в 2014, наши друзья ждали и надеялись на освобождение Луганска, но грохочущая мимо их окон колонна техники похоронила надежды. Сейчас они тоже из последних сил верят и ждут Украину, но многочисленные зрадофилы сбивают их с толку. Когда ты лишен возможности сам оценить обстановку, когда луганские пропагандоны каждый день хоронят Украину, а наши каналы и блогеры только и делают, что разгоняют зраду, трудно сохранять равновесие.
Приезжая сюда, видят, что Украина не пропала, живет, хоть и трудно, но двигаясь вперед. А вокруг них здесь много людей, которые верят в «народные республики и манну небесную», как луганчане верили в великого Путина и богатые русские пенсии в 2014. И от этого мне тоже становится страшно. Тем более, что среди моих молодых и вроде продвинутых сотрудников тоже встречаются такие экземпляры. Правда, когда я зову их съездить со мной в Зону и посмотреть на все своими глазами, желающих не находится. Очень много и простых людей, и журналистов, которые могут только критиковать, озвучивая свои хотелки, но не предлагать свои варианты решения проблем. И, тем более, ничего не делать самим. Достаточно проехать в электричке или пройтись по базару, чтобы испортить себе настроение (донецко-луганские поезда и автобусы — это отдельная песня). 112 канал работает и ввинчивает в мозги заданные установки, а мы брезгуем вступать в споры и переубеждать людей, отвыкших думать. Это неправильно.
Тем более, если оценить тенденцию: «луганские-донецкие» ни в чем не виноваты, это их кинули. Неправда, виноваты. В равнодушии к происходящему; в неумении и нежелании добывать и обрабатывать информацию; в безудержном патернализме; в умении приспособиться к тому, что нельзя терпеть; в уверенности донецких, что торговые центры, десяток улиц с хорошим асфальтом и безвкусные скульптуры по всему городу дают им право кривить нос, хулить все украинские города и считать Донецк культурным центром. И, конечно, члены секты «зато чистенько и цветочки» должны осознать, что не существует таких цветочков, ради которых можно убить десятки тысяч, выгнать из дому миллионы, уничтожить цивилизацию и создать гетто в 21 веке. Вот так я думаю. И стараюсь в меру моих небольших сил бороться за Украину. Такую, в которой я хочу жить и гордиться своей страной.
