Столица Луганской области временно перенесена из поселка Сватово в Северодонецк, поскольку областной центр захвачен сепаратистами. 18 сентября главой областной администрации назначен Геннадий Москаль. Депутат Верховной Рады Украины, сторонник Петра Порошенко, генерал-лейтенант милиции в отставке дал интервью Радио Свободе.
– Я уже работаю в этой должности целую неделю, в Северодонецке 22 сентября развернута областная государственная администрация. Все идет нормально, в рабочей обстановке. Если бы еще до конца было прекращение огня, было бы еще лучше. Готовимся к зиме, к запуску предприятий, восстанавливаем то, что было обстреляно, взорвано, разрушено – мосты, дороги, административные и жилые сооружения. Северодонецк ведь был под оккупацией. Возвращаем территорию, которая подконтрольна украинской власти, к нормальной жизни.
– Вы – губернатор той части Луганской области, которую контролирует украинская армия. У вас есть какие-то контакты с сепаратистами?
– Как я могу контактировать с сепаратистами, если Украина провозгласила Луганскую народную республику террористической организацией? Вы хотите, чтобы я контактировал с террористами и потом сидел в следственном изоляторе СБУ? Международная контактная группа работает в Минске, под эгидой ОБСЕ. Для такого рода контактов есть международные организации, и если есть какие-то вопросы, мы к ним обращаемся, а они, в свою очередь, контактируют и с сепаратистами, и с нами. Очень много бытовых вопросов возникает. Ну вот, например, – в Луганске остались все архивы. Вот человек потерял свидетельство о рождении и хочет, чтобы ему выдали дубликат. Как мы ему выдадим дубликат, если архивы находятся на территории Луганска?
– Вы упомянули о том, что соглашение о прекращении огня соблюдается не полностью. Означает ли это, что в Луганской области еще есть территории, где линия разграничения между сепаратистами и украинской властью не установлена, и там еще идут какие-то боестолкновения?
– Все линии соприкосновения известны, и вопрос в том, что товарищи с той стороны вообразили себя большими начальниками, там нет единого руководства вооруженными формированиями. То есть им, видимо, говорят, но до них не доходит, что пора прекращать стрельбу. Нет у них централиТеррористы ЛНРзованной армии. У нас вся армия прекратила войну, и Национальная гвардия, и добровольческие формирования. А на той стороне – у казаков свой атаман, у ополченцев свой, у такой-то армии ЛНР свой… Они там между собой устраивают разборки, вместо того чтобы слушать ОБСЕ или смотреть телевизор. Половина из них, думаю, вообще телевизора в жизни не видели и дома его не имели… С ними надо проводить работу, и пусть международные наблюдатели из ОБСЕ –если они взялись за эту работу – пусть ее и проводят, пусть доведут до сведения, что принято решение о прекращении огня.
– Ваша область разорвана на две части. Те граждане Украины, которые живут на территории, находящейся под контролем сепаратистских формирований, имеют возможность передвигаться по всей области, на них распространяется сейчас украинская социальная система? Или это отрезанная земля?
Каждый день из Луганска и других оккупированных территорий люди приходят и приезжают, снимают деньги в банкоматах, покупают продукты, потому что у нас есть выбор товаров, и хороший выбор. Или привозят на базары какую-то свою продукцию. Нет у нас каких-то ограничений. Это граждане Украины, как мы можем им ограничить передвижение?
– Согласно постановлению украинского правительства, эти граждане могут все причитающиеся им выплаты оформить или получить, приехав сюда, у нас нет никаких границ. На той стороне никто пенсии не платит – они говорят, что не признают никаких украинских законов. Любой человек может зарегистрироваться в любом отделении Пенсионного фонда Украины, на территории любой области, его посылают в банк, в банке ему выписывают пластиковую карточку и ему пенсию скидывают на карточку. А где он деньги получает – это уже дело каждого человека. То же касается и социальных выплат. Каждый день из Луганска и других оккупированных территорий люди приходят и приезжают, снимают деньги в банкоматах, покупают продукты, потому что у нас есть выбор товаров, и хороший выбор. Или привозят на базары какую-то свою продукцию. Нет у нас каких-то ограничений. Это граждане Украины, как мы можем им ограничить передвижение? При наличии паспорта гражданина Украины он пропускается. Да у нас и нет визового контроля с Российской Федерацией, и если у человека есть паспорт гражданина России – он также может спокойно приехать. Конечно, стоят блокпосты, чтобы не проникали лица с оружием, не приходили банды и прочее. Граждане приходят – кто к родственникам, кто за продуктами, многие снимают деньги в банкоматах, поскольку «там» они не работают. Пройдите по Северодонецку – думаю, что примерно каждый пятый будет с той стороны, подконтрольной ЛНР.
– Трудная будет зима в Луганской области?
– У нас не будет трудно, мы к зиме готовы. У нас будет тепло, у нас будет газ, у нас будет свет, вода. А как готовится ЛНР к зиме – это меня мало интересует.
– Вы совсем близко находитесь к зоне бывших боевых действий…
– …Да, Северодонецк в прифронтовой зоне расположен, если кто выпустит ракету, она до нас долетит. Но, слава богу, у нас пока мирно, спокойно, люди занимаются обычной жизнью, ходят по улицам. Полно людей в кафе, в барах, в магазинах. Работают все магазины, работают гостиницы, ездит городской транспорт, работают все государственные учреждения, мы всю структуру управления собираем в Северодонецке, пока город будет временным областным центом. А Луганск – под оккупацией. Я не знаю, в какой степени там разрушены административные здания.
– Вы – генерал-лейтенант милиции, у вас большой опыт борьбы с организованной преступностью, вы возглавляли крымскую милицию. Вам понятно, как будет решена проблема с самопровозглашенными республиками?
– А что вы хотите, чтобы я взял автомат и пошел там всех перестрелял? (Смеется.) У меня таких полномочий нет. И бороться с сепаратистами вооруженным или каким-то иным путем я не собираюсь. Я занимаюсь государственным управлением территорией, которая подконтрольна украинской власти. На проведение специальных операций у нас есть соответствующие органы. Я – государственный служащий, у меня нет никакого оружия, даже перочинного ножа.
Но я вам скажу главное: решить кризис надо мирным путем, только мирным путем. Я из партии мира, я не из партии войны. Я когда-то не знал в деталях, кто такие сунниты и кто такие шииты, но понимал: в том, что они убивают друг друга, заложено какое-то вековое противоречие. Когда протестанты убивали католиков или наоборот – тоже сказались противоречия, и не сиюминутные, а такие, которые имеют столетнюю историю. Но когда православные убивают православных – вот этого я не могу понять! За что? За язык? За какой язык? Это надуманная проблема.
Когда в советское время в учебных заведениях МВД мне преподавали криминалистику, то говорили: вот этот тип лица европейский. Все мы – те, кто живут в России, и те, кто живут в Украине, имеют европейский тип лица. Я сейчас решаю вопросы хозяйственные, управленческие, административные и тому подобные. Но я ясно понимаю: если мы друг друга будем убивать, имея одинаковый тип лица и будучи православными, – то, наверное, мы сошли с ума или по крайней мере сходим потихоньку с ума. Почему «не убий» забыто сегодня священнослужителями и верующими? Надо садиться, под эгидой международных организаций, да под чем хотите – и достичь мира. За что убивают украинцы россиян, россияне украинцев? За что?! Я не могу понять, за что!
– В свое время вы не раз бывали гостем российских телевизионных шоу…
– Да, меня приглашал канал ОРТ, программа «Политика». А сегодня предложений из Москвы нет. Я так понял, что я – нежелательная в Москве особа, поскольку я говорю то, что думаю, и, наверное, многим это не нравится. Или сегодня там нужны политики, которые расхваливали бы военные действия и толкали людей к братоубийственной войне.
