Метка: майдан

Все знают крылатые слова Пушкина о том, что русский бунт бессмысленный и беспощадный. Однако стоит отметить, что если пугачевское восстание и было бессмысленным с точки зрения потомственного дворянина Пушкина, то оно имело очень большой смысл для широких социальных слоёв, участвовавших в нем. Требования восставших после казни Пугачева были частично удовлетворены властями. Казацкая старшина получила дворянство, рядовые казаки – послабления. Аналогичные уступки были сделаны местному населению. Закрепощение народностей Южного Урала приостановилось. Иными словами, Екатерина сделала правильные выводы и снизила социальное напряжение.

Мировоззрение Пушкина не следует считать ограниченным или реакционным. Он был человеком своего времени и своей среды. Тем не менее необходимо освободиться от трафаретного мышления, даже если оно освящено авторитетом классика.
При внимательном рассмотрении всех крупных социальных конфликтов Европы за последние 500 лет становится ясно, что лишь некоторые из них имели следствием расширение прав личности и модернизацию общественных отношений. Такие преобразования в обществе называют революцией.

По определению революция (от позднелат. revolutio — поворот, переворот, превращение, обращение) — радикальное, коренное, глубокое, качественное изменение, скачок в развитии общества, природы или познания, сопряжённое с открытым разрывом с предыдущим состоянием. Крестьянские войны в Европе, несмотря на вовлечение в конфликт огромных территорий и десятков тысяч человек, никакого скачка в развитии не вызвали. Можно сделать вывод, что революция отличается от государственного переворота и от бунта тем, что ее цель заключается в приобретении новых прав и свобод либо в распространении уже существующих на более широкие социальные слои. Подобные изменения называют еще «революциями прогресса». Такие революции открывают перед личностью новые возможности и способствуют общественному прогрессу, ибо без расширения объема прав и свобод экономически активного населения прогресс невозможен. Необходимым условием успеха революции является осознанная общественная потребность в новых правах и свободах либо стремление получить гарантии тех прав и свобод, которые, будучи предусмотрены законодательством, не могли быть реализованы в силу неадекватности взаимоотношений власти и общества.

Подчеркнем: необходимость расширения прав и свобод не просто должна существовать, например, для ускорения темпов экономического роста, успешной интеграции в общество религиозных и иных диссидентских движений, для отражения внешней агрессии либо по иным причинам. Необходимость должна быть в такой мере осознана политически активной частью общества, чтобы побудить ее к действию.

Ясно, что подобный взгляд на природу революции в корне противоречит ленинскому определению. Ленин, в частности, писал: «Переход государственной власти из рук одного в руки другого класса есть первый, главный, основной признак революции как в строго-научном, так и в практически-политическом значении этого понятия. … Революция — высшая форма борьбы классов». Нельзя яснее сформулировать цель Ленина – использовать «борьбу классов» для захвата власти. Впрочем, он ведь писал, что главное – ввязаться в драку, а там посмотрим. Ленин был мастером пожать политические дивиденды за чужой счет.

Бунт отличается от революции бессодержательностью. Бунт не выдвигает никаких требований, имеющих долговременные социальные последствия. Иными словами, у бунта нет ни идеологии, ни развития. Бунт может расширяться территориально и количественно, но он не эволюционирует качественно. Бунт, как и дворцовый переворот, может сместить или даже уничтожить правителя, но он не привносит ничего принципиально нового в общественную организацию. Все сказанное не означает, что бунт не имеет под собой оснований. Как правило, основания имеются, порою даже чрезвычайно серьезные. Решающим является осмысление протестующими их конечной социально значимой цели и их способность самоорганизоваться для ее достижения. Поэтому «бостонское чаепитие», с которого началась война за независимость в Америке, не может быть поставлено в один ряд с требованиями о повышении зарплат или о сокращении рабочего дня. Американские колонисты протестовали против «Чайного закона» потому, что он нарушал их право быть обложенными налогом только ими избранными представителями. Их целью было не просто снижение налогов, а расширение прав органов самоуправления вплоть до полной независимости от метрополии.

Иными словами, революция прогресса хоть и разрушает, но освобождает место для созидания и развития. Революции прогресса можно еще назвать «протестом лучших», наиболее политически зрелых и активных членов общества. Этот социальный слой способен либо сам сформировать новую власть, либо, интегрировав элементы и кадры старой системы, решать задачи, поставленные революцией.

Напротив, бунт является «протестом беднейших» а зачастую и вовсе «протестом худших», поскольку беднейшие имеют самый низкий образовательный и культурный уровень. Поэтому они не могут ни создать новую полноценную административно-государственную машину, ни модернизировать старую.

Разделение социальных конфликтов на «протесты лучших» и «протесты беднейших» можно объяснить тем, что в сознании людей существует иерархия потребностей, описанная в 1940-е годы в трудах Абрахама Маслоу, а позднее – в работах Клейтена Альдерфера. Сущностью теорий Маслоу и Альдерфера является утверждение о том, что человек сначала стремится удовлетворить потребности свого существования (пища, сон, секс), затем – социальные потребности (безопасность, семья, признание), и только после удовлетворения таких потребностей человек стремится к росту и развитию личности (достижение, творчество, моральность). Беднейшие слои стремятся удовлетворить элементарные потребности, а обеспеченные материально члены общества хотят расаширения возможностей самореализации. Закономерно, что по мере возрастания общественного богатства роль среднего класса в политической жизни возрастает, а роль социального дна неуклонно снижается.

Бунт не созидает ничего. Он фактически не снимает накал противоречий в обществе, а истощает общество и власть в бесплодном противоборстве. Подавление бунта – это всегда в той или иной степени пиррова победа власти. Настоящую же революцию нельзя подавить, ибо она, выражаясь фигурально, наполняет свои паруса попутным ветром истории. Зачастую процесс модернизации, начатый революцией, завершается уже после нее новой властью, осознающей необходимость перемен.
С этой точки зрения в России в 1905 году не было никакой «первой русской революции». Было восстание рабочих, которое не привело и не могло привести к какой-либо легализации участия политически активного слоя тогдашнего российского общества в решении судеб страны. Сетования Ленина о «нерешительности» восставших только подтверждают, что большевики были не государственными деятелями, а демагогами и организацией террористов, стремящихся захватить власть.

Октябрьский переворот 1917 года, руководимый террористической организацией, сократил до минимума, а в период военного коммунизма просто аннулировал права и свободы человека на территории бывшей Российской империи. Говорить о «социалистическом» изменении общественных отношений в условиях их деградации по сравнению с предшествующим периодом и вовсе абсурдно. Октябрьский переворот по аналоги с фашистскими путчами можно обозначить термином «революция регресса».

Демократическая форма управления государством выработала естественные предохранители против социальных катаклизмов в виде реального представительства интересов различных общественных групп в парламентах или аналогичных им структурах. Согласно Ж.Ф. Лиотару, «борьба классов», которая положена в основу марксистского понимания истории, в странах с либеральным или прогрессивно-либеральным правлением преобразуется в регулятор системы. Легализация социалистических, а иногда и коммунистических партий дает дополнительные импульсы к гармонизации интересов общественных слоёв и групп.

Англичане говорят, что нет демократии без демократов. Английские историки отмечают, что в Великобритании после введения всеобщего избирательного права понадобилось около 20 лет для формирования мощной поддержки лейбористской партии, поскольку избиратели из числа людей физического труда не обладали достаточным самосознанием и не понимали, в чем заключаются их интересы и каковы пути достижения целей. Таким образом, сама возможность представительства интересов определенного слоя или группы еще не достаточна для реального удовлетворения этих интересов.
Теперь обратимся к причинам и механизмам создания конфликта в Донбассе.

Сочувствующие донбасскому мятежу и сами жители захваченного террористами региона сравнивают свои бесчинства и криминальный разгул с киевским Майданом. Это сравнение вызывает резкое неприятие как у рядовых граждан остальной Украины, так и у специалистов-гуманитариев. Чудовищное искажение массового сознания в Донбассе подготовлено советской и российской пропагандой, назвать которую «исторической наукой» лично у меня не поворачивается язык.
Происходившее на Майдане было в полном смысле «революцией лучших», а донбасский кризис – типичный бессмысленный бунт социальных низов, который уже становится беспощадным по своим последствиям для бунтовщиков. Этот вывод закономерен, если даже, абстрагируясь от методов достижения, сформулировать цели Майдана и цели «республик» и полученный к настоящему времени результат.

Конечной целью Майдана было расширение прав, свобод и возможностей личности, которые в сознании протестующих ассоциировались с европейскими (или евро-атлантическими, если уж быть точным) ценностями. Приобретение материальных благ если и подразумевалось в качестве цели, то лишь как следствие получения прав и свобод. Модернизация политической системы, борьба с коррупцией, гарантии верховенства права – лишь необходимые инструменты в достижении целей революции.
Нельзя отрицать огромное влияние западной идеологии и политической культуры на формирование целей Майдана. Техническое и технологическое превосходство Запада также укрепило его авторитет у образованной части населения Украины. Именно в этом, а вовсе не в раздаче денег, продуктов или в засылке инструкторов и провокаторов проявилась роль Соединенных Штатов и Европы в революции 2014-2015 гг. Утверждать, что Майдан организовали США, это все равно, что говорить, что кораблем управляет не капитан и команда, а смотритель маяка.

Закономерно максимально возможное использование партиями тогдашней оппозиции имеющихся инструментов демократии — мирных протестов и пикетов несмотря на яростную критику радикальных активистов Майдана.

Толчком к написанию этих заметок послужило опубликованное 21 ноября на InfoResist обращение жителей оккупированных территорий, готовящихся выйти с протестами 23 ноября. Цель протестов – все та же пресловутая привычная в Донбассе «гречка», а именно – борьба за обещанные пособия, пенсии, продукты. Воспроизведу красноречивые фрагменты из этого обращения: «С тех пор как мы выбрали свою дорогу, нам пришлось пережить немало испытаний. Мы были готовы к ним. Мы хотели построить свою успешную и независимую республику(!). Знаю, что не все это разделяли. Но из того, что мы имеем, это не то, ради чего наши мужья и сыновья воевали и продолжают воевать. … Мы не знаем (!), как, почему, из-за чего, но мы живем уже на грани вымирания. Из того, что обещалось, ничего не сделалось. С нашего согласия сформировалось правительство, которое абсолютно пренебрежительно относится к нам. Это мягко говоря. На войну они находят средства и деньги, а для простых людей, матерей, пенсионеров, больных, инвалидов денег нет. Куда уходят все наши деньги? (Действительно, где деньги, которые Донбасс отправлял в Киев, чтобы кормить всю остальную Украину?) Почему на других территориях, где пришли нацисты люди получают деньги и не знают что такое голод? Сколько это может продолжаться?»

Вы не видите параллели с платоновскими «Котлованом» и «Чевенгуром»? Или, как писал остроумец Бахчанян: «Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью». И еще одна цитата из классика – всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно.

Здравомыслящему человеку до сих пор сложно поверить в то, что сотни тысяч наших современников, жителей хотя и провинции, но все же Европы, а не Африки, добровольно отдали власть в руки бандитов, убийц, мошенников из финансовых пирамид, а после этого – УДИВЛЯЮТСЯ РЕЗУЛЬТАТАМ СВОЕГО БЕЗУМИЯ.

Фотографии листовок аналогичного содержания опубликовало 22 ноября интернет-издание «Информационное сопротивление» в качестве иллюстраций к заметке «Жители оккупированного Донбасса прозрели и поняли, что их обманули. ФОТО». В этих листовках присутствует привычная мифология, чтобы не сказать – беспардонная ложь: Донбасс назван «процветающим». «Вставшие в колен» не видят никакого парадокса в том, что несмотря на «процветание» поддержали мятеж, надеясь на увеличение зарплат и пенсий в «независимых республиках». Теперь пришла пора расплачиваться за доверчивость, а может быть – за глупость.

Этнографы описали любопытный случай, который они наблюдали в племени, сохранившем первобытный образ жизни. Члены этого племени видели, как самолеты и вертолеты доставляли европейским ученым товары и продукты. В результате члены племени пришли к выводу, что достаточно соорудить из веток и листьев подобие самолета, чтобы получить все необходимое. Что и было сделано.

Профанация демократии не может дать результат, который достигается демократическим обществом. Окончательная подмена сущности имитацией, привычная для «заповедника совка», каковым был Донбасс все эти годы, принесла неизбежные плоды. Когда выходец из Донбасса попытался распространить эту практику на всю Украину, он получил Майдан – революцию прогресса, «революцию лучших».

Интеллектуально импотентная Партия регионов не нашла никакого иного противодействия Революции достоинства, кроме подкупа люмпена, хулиганства и неприкрытого криминала. Сейчас уже сложно сказать, кто явился инициатором фарсовой имитации Майдана в Донбассе. Не исключено, что тут не обошлось без главного любителя духовой музыки, уже прогудевшего миллиарды. Несмотря на частые посещения Лондона никакого представления о свободе и демократии он там не приобрел.

В отсутствие политической культуры и при крайне низком общеобразовательном уровне населения донбасские локальные протесты были просто обречены стать «революцией регресса», «революцией беднейших», а с течением времени и при наличии оружия – «революцией худших». Никакой идеологии, кроме совковой ксенофобии и обскурантизма антизападной и антиукраинской окраски донбасский бунт не имеет. Он полностью контрпродуктивен, поскольку пробудил в участниках самые худшие качества. Бунт не выдвинул даже мало-мальски способных организаторов, их пришлось завозить из соседней страны. Не нашлось «человеческого материала» и для формирования дееспособных органов «новой» власти.

Надо наконец посмотреть правде в глаза и отказаться от иллюзий относительно «народа-богоносца». Гуманитарная катастрофа Донбасса заключается прежде всего не в отсутствии тепла и продуктов, а в массовой интеллектуальной несостоятельности. Разруха здесь прежде всего в головах! Вряд ли на местах найдутся люди, которые смогут организовать мирную жизнь и после освобождения региона. А пока что в захваченных террористами «республиках» строят из подручного хлама и отбросов политическое чучело, надеясь, что оно заменит демократические права и свободы и принесет им столь желанное изобилие.

София Украинцева