Ксения Кириллова, журналист
20 марта Россия официально обрела нового героя, а Гаагский суд – новую порцию доказательств военных преступлений российских боевиков в Украине. В программе «Специальный корреспондент» на канале «Россия 1» был официально продемонстрирован фильм, снятый в память о российском террористе Арсене Павлове («Мотороле»), ликвидированном 16 октября минувшего года, предположительно – своими же.
Пафосный антураж, созданный в передаче вокруг фильма перед его демонстрацией, воплотил, пожалуй, все созданные в России за три года пропагандистские штампы, притом в такой концентрации, что это выглядело комичным даже для искушенного зрителя.
Как и следовало ожидать, ведущий передачи Андрей Медведев в самом начале долго восхищался фильмом, пояснил, что именно «ради таких работ существует журналистика», а сам фильм «высечен в граните отечественной кинодокументалистики». Разумеется, не обошлось и без параллелей со Второй мировой войной, тем более что название фильма – «Его батальон» – было украдено с одноименной повести Василя Быкова.
В этой связи один из создателей фильма Константин Кнырик выдал всю полагающуюся в таких случаях обойму про «русских воинов, борющихся с потомками неофашистов, восставших на Украине», а само соседнее государство и вовсе назвал «оккупированной территорией». Этот тезис подхватил «штатный патриот» всех подобных теледискуссий Сергей Кургинян, присовокупив, что в фильме ощущается «мистическая сила духа» боевиков, которая по определению «выше международного права» и всего на свете, а в заключении пригрозил украинцам Божьим судом за сносы памятников Ленина и нападки на коммунистическую партию.
Впрочем, стандартные реплики российских пропагандистов пересказывать нет смысла.
Заявления об Украине как «изначальном проекте ненависти по отношению к России», об «украх» и «фашистах», «оккупационной власти», «уничтожении жителей Донбасса» и прочем подобном, при всей их одиозности и подлости все же можно назвать стандартными. Из нового, пожалуй, прозвучали заявление Александра Проханова о «сакральном Донбассе» (который, очевидно, пришел на смену мифу о сакральной Корсуни), а также о «мученике «Мотороле» и «великой русской победе в Дебальцево». Таким образом, Проханов без лишней волокиты канонизировал «Моторолу», попутно признав российские военные преступления в Дебальцево, само наступление на которое являлось грубейшим нарушением Минских соглашений.
Еще одним героем передачи стал террорист, пришедший на смену «Мотороле» – косноязычный Владимир Жога с позывным «Воха». Оказавшись в студии, без автомата и без возможности выражаться нецензурно, он с большим трудом мог объяснить, за что воюет и почему, но с него, собственно, никто и не требовал таких объяснений. Пара приглашенных на передачу украинских политологов, возможно, хотела бы задать «Вохе» несколько неудобных вопросов, но переполняемый любовью к «Мотороле» ведущий практически не давал им слова. Однако само приглашение на центральный телеканал человека, признанного преступником и убийцей в соседней стране (который не отрицал в эфире того, что взял в руки оружие и убивает людей) – это весьма показательный момент. Возможно, «Воха» стал первым террористом после Гиркина-Стрелкова, удостоившимся такой чести.
Сам фильм про «батальон» Арсена Павлова получился скучным и состоял по большей части из стрельбы и «запикиваемых» авторами нецензурных выражений.
Лучшей его сценой была одна из первых, когда российские танки и донбасские боевики демонстрировались зрителю под звук слов «Баллады о борьбе» Высоцкого: «Ложь и зло – погляди, как их лица грубы! И всегда позади – воронье и гробы». Нельзя не поспорить, что эпиграф к «шедевру документалистики» был подобран верно.
Тем не менее, кинолента может быть весьма познавательной для Гаагского трибунала. В частности, хотелось бы выделить следующие ее моменты:
- Очаровательная цитата одного из бойцов «Моторолы», который с придыханием рассказывал об атаке сепаратистов на Донецкий аэропорт, говоря, что бойцы шли на него «со всех уголков России». Информация о наступлении россиян на позиции регулярных войск другой страны на территории этой страны может показаться весьма любопытной.
- Изречение Владимира Жоги об украинских солдатах, которых он назвал ехавших к ним «мясом» и «живыми мишенями». Особенно трогательно выглядела появившаяся на экране вскоре после этих слов надпись: «В фильме содержатся сцены употребления табака. Курение вредит вашему здоровью». Очевидно, демонстрация вооруженной агрессии в чужую страну, гор трупов, убийств, нецензурщины и рассуждений о живых мишенях не вредит здоровью россиян.
- В фильме демонстрировались конкретные виды вооружений, используемых сепаратистами, в частности, танки, «Грады» и артиллерия, очевидно, купленные в ближайшем военторге. Впрочем, выяснить источники появления подобной техники на Донбассе – уже дело специалистов.
Гораздо более серьезный вопрос заключается в том, почему канонизация «Моторолы» в эфире центрального российского канала произошла именно сейчас? Известно, что фильм «Его батальон» был снят относительно давно, но ни разу до сих пор не демонстрировался на столь официальном уровне. Возможно, это укладывается в общую картину нового обострения русско-украинских отношений, возникшую на фоне признания Путиным паспортов «Л/ДНР», «национализации» донбасских предприятий и принятого в ответ решения СНБО о прекращении транспортного сообщения с оккупированными районами.
Ряд экспертов, в частности, российский публицист Андрей Пионтковский и украинский военный аналитик Михаил Самусь высказали предположение, что «минский» период российско-украинской войны завершается, и ему на смену приходит новый этап, выражающейся в открытой поддержке Кремлем подконтрольных ему территорий.
Вполне возможно, что приглашение людей типа «Вохи» в студию федерального канала и усиленная героизация «Моторолы» является еще одним символом начала этого этапа.
Как бы то ни было, для самой России двухчасовая передача в прайм-тайм, посвященная одному из самых одиозных террористов современности, – это показатель нового (хотя и вполне ожидаемого) уровня дна. Не стоит забывать, что «Моторола» успел стать воплощением самых худших черт российского оккупанта, своего рода ходячим собирательным образом. Маленький, непривлекательный, с внешностью типичного дворового гопника, он стал символом того, как можно ворваться в виде захватчика в чужой город и начать, фактически, править им, устанавливая свои порядки, роскошествуя, убивая и мародерствуя. Известный своей жестокостью, он лично признавался украинским СМИ, что расстрелял 15 пленных, цинично добавив при этом: «Хочу убиваю, хочу – нет».
Он любил фотографироваться с автоматом и в камуфляже, любил пытать и убивать людей и даже, как сообщали, глумился над телами погибших.
Арсен Павлов действительно стал символом того самого «русского мира» – и символом деградации собственной страны в глазах российской интеллигенции. «А жажда покоя и воли сегодня свелась к Мотороле», – с болью писал поэт Дмитрий Быков, сетуя, как вся русская культура и литература, используемая сегодня пропагандистами для оправдания преступлений Кремля, будет теперь навсегда ассоциироваться с ложью и войной. И если еще недавно можно было говорить, что Кремль оставляет для себя возможность в последний момент отмежеваться от скандального боевика, сегодня можно заключить, что Быков был прав, и Россия официально свелась к канонизированному в прямом эфире сталинистом Прохановым «Мотороле».
