Имеется ли у России долгосрочная стратегия? Или президент Владимир Путин действует скорее по ситуации и спонтанно, чтобы приблизиться к своей цели — возрождению России как великой державы? Политики, занимающиеся вопросами международных отношений, а также аналитики задаются этими вопросами уже год, с тех пор, как аннексией украинского Крыма и началом гибридной войны в Донбассе Владимир Путин потряс основы европейского миропорядка.
Министр иностранных дел России Сергей Лавров — желанный гость на Мюнхенской конференции по безопасности. Во властных кругах Кремля он единственный, кто поддерживает контакты на Западе и тем самым делает несколько более сносной политическую напряженность последних лет. Однако на этот раз речь главы российского МИДа в Мюнхене вызвала замешательство, недоумение и смех. В некоторые моменты выступления Лавров выглядел как декламатор. Он повторял пропагандистские выкладки, из которых вытекает в равной степени неверное и опасное умозаключение: во всем виноват Запад, так как после распада Советского Союза он систематически унижал Россию.
Площадка для обвинительной речи
Такой подход приводит к логическому выводу: все, что сейчас делает Россия, служит избавлению от бесчестия, которое страна терпит более двух десятилетий, а значит это легитимно. Обличением прозвучало гневное изречение Лаврова о том, что после падения Берлинской стены Запад вел себя так, будто он выиграл холодную войну. Конечно, а как же иначе? Самообман уже не раз приводил в политике к завышенной самооценке и авантюризму.
Уже в 2007 году шеф Лаврова использовал Мюнхенскую конференцию по безопасности в качестве площадки для обвинительной речи. Тогда, восемь лет назад, Владимир Путин обрушился на США и НАТО — для многих это прозвучало как гром среди ясного неба. Только с позиции сегодняшнего дня становится ясно, что несогласие Путина с идеей «монополярного мира» было не просто риторическим вызовом Западу. Российский лидер программно сформулировал положения, наложившие отпечаток на внешнюю политику России в последующие годы — в Грузии, Молдавии, Крыму, на востоке Украины. А нынешнее выступление Лаврова расставило окончательные акценты в этой программе.
Новая конфронтация между Востоком и Западом
Если в будущем историки спросят, когда и при каких обстоятельствах началась новая холодная война, их можно с уверенностью отослать в столицу федеральной земли Бавария. Мюнхен символизирует новую конфронтацию между Востоком и Западом, которая пока все же предстает лишь в виде деформированного фантома. На этот раз никто на Западе не хочет этого конфликта, в котором нет ни идеологической составляющей, ни конкуренции.
В отличие от СССР Россия не может предложить миру особую модель государственного и общественного устройства. Попытка противопоставить западным ценностям православный русский мир выглядит в лучшем случае амбициозно. У нее нет притягательной силы.
Политическое руководство России действует против интересов страны, отвергая рациональные аргументы и предложения, прибегая к политике силы и насилия. Здесь приходит на память другой Мюнхен — город в котором было заключено соглашение 1938 года. Тогда западные державы полагали, что могут успокоить Гитлера, если отдадут ему Судетскую область, при этом не спрашивая мнения Чехословакии. Тот Мюнхен для сегодняшней Украины — ужасающий пример того, что происходит, когда страна становится мячом в игре крупных держав.
Все же украинский президент Петр Порошенко сам будет за столом переговоров на четырехстороннем саммите в Минске 11 февраля, где должно обсуждаться прекращение огня на востоке Украины. Однако, о чем бы ни договорились стороны, новая конфронтация между Востоком и Западом не будет урегулирована. Для этого слишком контрастны разделительные линии, которые Россия прочертила в Мюнхене.
Кристиан Триппе, обозреватель
