Мой собеседник из батальона «Днепр-1» о прорыве из «иловайского котла» говорит чрезвычайно спокойно и обстоятельно, — пишет журналист «LB.ua» Евгений Швец. Его мозг работает, как видеорегистратор, и Вадим просто достаёт из памяти нужный кадр «маршрута». Из лоскутков десятков полей, которые им пришлось пройти, перебежать, переползти, соткан его рассказ: «Слева была посадка, поле, чуть дальше правее — тоже посадка…Слева у нас шло выгоревшее поле, еще одно поле с подсолнухами и дальше — посадка, а между ними – дорога…». Вадим спокоен, как танк, которых в добровольческих батальонах днём с огнем не сыщешь. Такие люди способны на дикий подвиг. Слава богу, пока не пришлось.
Он говорит: «Мы – распиаренный батальон, о нас говорят — «личная армия Коломойского». А на самом деле, мы такие же, как все. То, что нам выдали четыре месяца назад – берцы, одежду, бронежилеты, то мы и носим до сих пор. А из серьезного оружия у нас только в Иловайске появились АГСы – аж три штуки… 18-го числа мы совершили первую попытку зайти в Иловайск, но – неудачно. Впрочем, отвлекли внимание на себя, а в это время в город зашёл «Донбасс». По другим батальонам точно не скажу. Вот по «Азову» нет уверенности, что они заходили именно 18-го числа. Но батальонами, в любом случае, это сложно назвать — где 50 человек было, где 80, а где и 30».
Вадим не даёт оценок. Он говорит фактами, чтобы вы сами сделали выводы.
— 24-го мы захватили в Иловайске укрепрайон, и ночью, почему-то, никто и не пытался его отбить. Видимо, сил у них было не так уж и много. Тогда же пошли слухи, что могут зайти или уже зашли российские войска. Но коридор для отхода еще был. Каждое утро бойцы интересовались у начальника штаба «Донбасса», который взял на себя общее руководство, когда же мы будем выходить, а в ответ «Филин» кормил нас завтраками. То немного потерпеть, то скоро техника подойдет, то еще что-то.
А потом мы поняли, что это всё бред. Потому что у нас тоже была военная рация, и мы слышали все переговоры с руководством, которое сидело в Многополье. Слышали, как артиллерия наша снималась с позиций, потому что её полностью разбомбили. Когда 26-го числа к нам приезжали военные забрать наших убитых и раненых, то они сказали, что у них только за минувшую ночь было 12 «двухсотых».
Кстати, я так понимаю, что российские войска и сепаратисты тоже нас всех прекрасно слышали и знали о всех наших передвижениях.
«Филин» однажды докладывал наверх, что «Донбасс» занял круговую оборону, не испытывает проблем с боеприпасами и вообще чувствует себя прекрасно, а вот остальные добровольческие батальоны сидят по бомбоубежищам и боятся. В общем, «Донбасс» — супер, остальные — никто. Говорил, что держаться есть чем. А то, что у нас уже ни еды, ни воды не было, а половина машин была разбита — это ничего. А били по нам из минометов с филигранной точностью.
СМИ и все остальные очень раздули историю, что Иловайск почти взят, что там почти нет сепаратистов. А на самом деле город был просто огорожен нашими блокпостами. Нас туда отправляют, и мы видим, что в городе находятся два мощных укрепрайона. В каждый по двадцать человек засядет и будут воевать против тысячи. У них были «Мухи», РПГ, ПТУРы, и они хорошо координировали минометы и «Грады». И чтобы это всё «зачистить», нужно было куда больше и людей, и техники.
Выходили из Иловайска утром 29-го числа. Хотя днем ранее нам сказали, что с 16 до 22 часов будет коридор для раненых, и мы должны проскочить по нему же. В 7 вечера 28-го числа все батальоны были собраны и готовы к броску, но решение так и не было принято. В итоге утром следующего дня мы колонной выдвинулись из Иловайска. Забрали еще блокпост военных в Грабском. А фишка в том, что «Донбасс» пошел на прорыв отдельно, вроде бы, со стороны Кантемировской дивизии, а вся колонна во главе с генералом Хомчаком двинулась на Многополье.
Мы тронулись, и вдруг Хомчак (командующий войсками сектора «Б» и оперативным командованием «Юг», генерал-лейтенант. — LB.ua) говорит: поступила команда подождать 15 минут — вопрос «коридора» якобы решается на высшем уровне. Но затем Хомчак сказал: «Никакие 15 минут не ждем — выходим с боем!». И благословил всех по рации. Впереди колонны шли танки, БТРы, вояки, а батальоны добровольческие — в конце. Здоровенная колонна была.
Вдруг в километре от нас начал работать миномет, а 5-6 машин российских машин оттуда аж полетели в сторону Кутейниково. Пыль от них стояла — дальше некуда. Миномётом нас, скорее всего, просто пугали, потому что мины ложились на расстоянии 200-300 метров. Но затем одну машину все же зацепило. А потом увидели российскую армию — на расстоянии вытянутой руки. Человек 40 то ли якутов, то ли бурятов сидели в окопах с белым флагом и с белыми ленточками на рукавах, стоял БМП с белым кружком. Они нам и «факи» показывали, и руками махали. Метров 10-15 до них было, в посадке сидели. Эти по нам не стреляли. Но минометные расчеты ихние уже с отработанными ящиками мы засекли.
Проехали через поля и въехали в какой-то поселок. Прошли селение, и 10 машин, в одной из которых был и Хомчак, поехали вперёд. Затем остановились, стали разворачиваться и уходить на дорогу справа. Вся колонна последовала их примеру.
Проехали чуть дальше, и я в посадке вижу два разукрашенных «Урала» с флагами России на дверцах. И вот тут по нам начали работать автоматы и пулеметы, а из посадок на нас на огромной скорости вылетели три БМП. И пошли обстрелы — с РПГ, с ПТУРов. Мы были на открытой местности, а они лупили по нам метров со 150 из посадки. Выбегаем из машины и видим, как в нескольких метрах от нас пролетает ПТУР. Открыли ответный огонь, стали подавлять их огневые точки. Там, куда ни поедь, везде нас ждали… Перед нами подбили БМП, аж «крышка» отлетела — хорошо, что на ней никто не сидел. Когда нам удалось выйти из-под огня, мы видели много ребят из «Миротворца», которые просто бежали через поле, потому что их «Богданы» были подбиты. Самой собою, что многие падали замертво… К тому времени уже несколько наших БМП было подбито, танк.
Началось столпотворение машин. Бросили мы свой транспорт, потому что по полю на нём все равно не проехать было. И тут нас подобрали наши же ребята из «Днепра» на броневичке инкассаторском. А от нашего авто через 30-40 секунд только двери в разные стороны полетели…
Карт у нас вообще не было, но мы поняли, что движемся в сторону Комсомольского, впереди нас должна быть Новоекатериновка, а справа — Старобешево. Мы знали, что в Старобешево, вроде, и в небольшом количестве, но сепаратисты имеются, а вот в Комсомольском стоит Нацгвардия. Решили двигаться туда. Но никто ж не знал, что в Новоекатериновке нас ждет большая засада…Там справа — высота, уже занятая ими, слева — террикон и посёлочек, где стояла ихняя артиллерия. Мы так летели, что в посадке возле села успели разве что увидеть российских солдат с перепуганными глазами — видимо, мы заехали им просто в тыл. Это был минометный рассчет, и они были в полном недоумении. Мы из инкассаторской машины никак не могли открыть огонь по ним, может, те, кто ехали за нами стрельнули…
Спустились в ложбинку, и МТЛБ с БМП и двумя «Камазиками» с людьми пошли в сторону Комсомольского, а направо, в сторону Старобешево, повернул танк и еще одна «Беха». И в это время нас накрыло просто шквальным огнём. На этом перекрёстке, можно сказать, легли все. Там моментально было подбито всё! Начали рваться боеприпасы внутри танка. Некоторые машины повернули в сторону посёлочка, прорвались, но были изрешечены полностью. Там было полно раненых. А рядом с этим перекрестком было несколько домов частных. В одном дворе скопилось не меньше 40 человек наших. Там были бабушка с дедушкой, которые в подвале сидели. Они и рассказали, куда нам дальше двигаться. У нас оставался один неподбитый танк. И мы уговорили танкистов выдвинуть его чуток вперед и оставить двигатель работающим — чтобы россияне думали, что мы еще можем огрызнуться. С нами, я так понял, были 40-я, 51-я и 93-я бригады. Многие рвали свои документы — очень много их валялось на земле. Многие прятались по подвалам, кто-то «гражданку» у деда просил, чтобы притвориться местным, кто бронежилеты сбрасывал, чтобы налегке быть.
Моё подразделение, а нас тогда было 12 человек, приняло решение, что мы будем идти на прорыв. Вояки, которые взаимодействовали с нами еще в Иловайске, сказали, что присоединятся. В итоге набралось нас 52 человека.
Нам повезло, что рядышком протекала речушка — болотистая такая, с камышом. И мы там по пояс в муляке просидели с 11 утра до 8 вечера. И это было всего лишь метрах в трехсот от жилых домов. Это потом мы уже узнали, что проползли возле ихнего блокпоста. Я по рации нашел еще ребят из «Днепра», они в километре от нас были. Но там из 12-ти человек только четверо были «неушкоджеными». Потом рация села, а мобильная связь надежно глушилась. Знаю, что те ребята выжили, а последнего из них на днях освободили из плена.
Два раза прилетало по одному нашему самолёту, били по высоте. По второму самолёту выпустили ракету, не знаю, смог ли лётчик уберечь машину.
Пока сидели в болоте, слышали около 18-20 залпов в сторону села из тяжелых орудий. Это наши стреляли. Но россиян это не угомонило. А затем слышали голоса чеченов, которые зачистку проводили. Слышали, как они кричали: «Выходите! Сдавайтесь». Они добивали наших раненых, которые там оставались.
Мы, добровольцы, больше переживали за вояк, которые лежали позади нас. Чтобы ни у кого из них не сдали нервы. Бог миловал. Потому что минимально чечены к нам подходили метров на сто. Но в болото не пошли.
А если бы подошли, мы бы приняли бой. Мы знали: если попадемся русским — они нас обменяют на своих пленных, если чеченам — нам будет «жопа». Понятно, что у нас за спиной была российская артиллерия, и, начнись бой, они бы уложили и нас, и своих.
Но после трёх часов всё стихло — никаких обстрелов, только передвижение техники шло.
Когда чуток стемнело, мы стали выбираться из болота. А ночь была ясная и тихая, и мы так боялись, что нас услышат. Молили, чтобы боженька послал ветерок, чтобы камыш заглушил наши движения. Но пронесло. А у одного из парней сохранился тепловизор, так мы и двигались.
Дошли до дороги и встретили трёх ребят из 51-й бригады. Они с утра еще пытались к нам прорваться, не зная, что там засада. Подбитый БМП в болото съехал, а у четвертого бойца ноги были перебиты. Взяли их к себе. Они нам помогли: сказали, что в конце дороги, где мы собирались переходить, два дота боевиков стоит. И мы пошли через поле подсолнухов.
Раненого взяли с собой, несли попеременно. Хотя многие вояки «морозились» его нести. Среди нас было четверо легко раненых, они шли своим ходом, время от времени на кого-то облокачиваясь. Передовая группа из десяти человек просматривала все впереди и ломала подсолнухи, чтобы остальным было удобнее нести раненого в том числе. И в этих подсолнухах стала проскакивать мобильная связь! Мы связались со своим замкомбата, который подтвердил, что в Комсомольском действительно стоит национальная гвардия, что они нас ждут, что разведка встретит нас и поможет, чем сможет. Перед нами были еще два села. В одном сепары, вроде, были, в другом — нет, но мы решили обойти оба. Дальше подсолнухи сменила кукуруза. Пересчитались — 64 человека нас стало.
Всё время просили замкомбата «Днепра», чтобы нацгвардия подсветила нам путь на Комсомольское. За всё время было выпущено две ракеты. Чудом успели их заметить.
Обошли последний поселок и вышли прямо на трассу. Перешли железнодорожные пути — и через 300 метров было уже Комсомольское. На часах было четыре утра. Пробирались мы около 8-9 часов.
Ребята снова звонят замкомбата «Днепра»: «Мы уже в городе. Где национальная гвардия?!». Потому что никого не было — никто нас не встречал. Тут приходит смс: «Нацгвардия — в РОВД».
Потом увидели эту разукрашенную гвардию. Вроде бы, это те, которые были на параде на Майдане. Все новенькие машинки, все разодетые так, что дальше некуда, а тут окруженцы пришли… Смотрели на нас, что перепуганные. Оказывается, они о нас ничего и не знали. Они знали только о батальоне «Донбасс» — это они должны были туда эвакуироваться.
Приехала «гвардейская» скорая помощь, забрала нашего раненого. Полтора часа возили его взад-вперед, ни капельницу не поставили, ни переливание не сделали. И этот парень умер. Мы его вынесли, а они его не удержали на этом свете.
Нас разместили в военкомате, и там и впрямь уже было с десяток человек из «Донбасса». Не знаю, прорвались ли они раньше или просто приехали своих встречать. Были раненые среди них. Нас напоили и даже дали немного поесть. Но — «донбассовцы», а не нацгвардия. Те отмороженные были полностью.
Потом мы узнали, что мобильной связи в городе нет, а рации у них не работают. Можно было поехать на перекресток, через который мы зашли в город, только там связь и была, но никто из местных не хотел туда ехать. Все местные были на «морозе». Говорили: «Какого хрена вы сюда пришли, у нас тут все было тихо-спокойно, а теперь к нам придут ДНРовцы и нам будет хана». При этом весь город был разрисован в украинские флаги.
Позже мы узнали, что в городке несколько корректировщиков огня появилось, уже прошла информация о чеченах, о том, что город практически в кольце. Думаем: ну вот — вырвались из двух колец, попали в третье. А городок в балке находится и вокруг одни терриконы. И его обстрелять — проще пареной репы.
Оказалось, что «гвардейцы» не собирались нас вывозить и предлагали занимать с ними круговую оборону. И тут на связь вышел начштаба «Донбасса», которому также удалось прорваться из окружения, и снова принялся нами командовать. Не знаю, кто постарался, но за нами приехали два «Камаза», всех людей переписали и отправили в Волноваху. А под Комсомольским стояли 35 наших «скорых», которых так и не пустили дальше, чтобы забрать раненых.
В «Камазы» успели еще погрузиться 10 человек из 51-й бригады, которые бросили тех самых парней раненых, с которыми я еще в Новоекатериновке по рации связывался. Они сами затем пробивались. Значит, мы ихнего раненого несли на себе, а они наших тупо бросили. Возможно, они посчитали, что лучше пусть десять точно спасутся, чем все полягут, но у нас о 51-й не самое хорошее впечатление складывается по итогам этой войны. Ну, это такое…
Приехали мы в Волноваху, подождали четыре часа, и за нами приехал «Эталон» на 23 места, а нас оставалось 37 человек…
Я скажу, что многие из вояк, которых мы выводили, шли без бронежилетов, без оружия. То есть, они это всё посбрасывали. Наше же отделение вышло при полном «параде» — с документами, с оружием, с обмундированием. Полковнику Печененко, который выводил всю группу из окружения, вручили наградной пистолет. А вот Володя Парасюк, которого также наградили, сам не понял, за что ему такая честь. Он даже что-то сказал по этому поводу, но телевидение этого не показало…
То, что нас послали на штурм города, это, конечно, было неправильным. Мы-то на зачистках специализируемся. При этом желание воевать лично у меня не пропало. Хотя смертей я видел очень много, и таких, что и в кино не всегда увидишь. Но я это воспринимаю как данность, «крыша» у меня не едет.
Давит то, что многим людям «параллельны» те вещи, которые происходят на расстоянии всего 200-300 км от них. Все гуляют, улыбаются, развлекаются, а ты смотришь на это совсем иначе. Потому что ты приехал оттуда, где у людей нет ни воды, ни света, ни еды.
