У русских националистов, в отличие от всех прочих националистов, имеется крайне неприятная привычка. Привычка к вычеркиванию из своих стройных рядов всех, кто тебе не нравится. Привычка к черепомерке.
Ну то есть, казалось бы, механизм приема в русские люди в 21-м веке определился окончательно, и он очень простой. Во-первых, человек должен быть воспитан в рамках русской культуры, то есть иметь русский культурный бэкграунд, и, во-вторых, должен сам себя считать русским. Ничего сверхреволюционного, никаких тестов на русскость, обязательного требования по словарному запасу и экзамена на биографию Тютчева. Хочешь быть русским – будь им. Всех-то делов.
Однако, несмотря на то, что такое нехитрое определение было выработано самими русскими националистами, пользоваться они им ни в коем случае не хотят, ограничиваясь только его декларированием. Вместо этого чуть что они переходят на уровень Галковского, начиная дискуссию с «вы посмотрите на его габитус».
То есть, в то время, как все прочие националисты только радуются случаям, когда в их нацию желают записаться представители каких-то других наций, русские исконные националисты стремятся повычеркивать из рядов русских всех, кто им не нравится.
У украинцев есть сразу несколько анекдотов про негра, который считает себя украинцем «- тю, як ты украинец, то я ж тогда кто? – а я знаю? Чи то жид, чи то москаль». То есть, украинцы гордятся тем, что они такая нация, что даже негры хотят быть украинцами. Это достойно.
У русских есть только габитусомерка Галковского и глубоконаучные термины «вырусь» и «нерусь». Это смешно.
Это исключительно позорная практика. Как мне кажется, она происходит благодаря тому, что русский национализм – он, в общем-то, скажем честно, довольно субкультурное явление, имеющее довольно много общего с толкиенизмом и прочими субкультурами. Исторически в постсоветское время так сложилось, и так из этих штанов до сих пор как следует не вылезлось.
Украинский национализм в постсоветский период тоже первое время развивался, как очень субкультурное явление, наполненное в первую очередь довольно безумными отмороженными фриками. Легенды про древних укров – они из того периода пошли. И со временем фрики никуда не делись, мне еще в 2007-м году довелось в детской художественной школе, в которой мой друг преподавал историю искусства, встречаться с совершенно диким эльфом от украинства, который довольно лихо выводил всю человеческую цивилизацию от пракозака Мамая, причем не в каком-то переносном метафизическом стиле, а в самом прямом. Если не дольше 30 секунд, то очень интересно было слушать, а потом уже хотелось взять что-то тяжелое и разбить удачно пристроившемуся в системе детского образования криптоисторику башку.
Фрики никуда не делись, они просто стали занимать в украинском национализме меньшую массовую долю за счет того, что украинский национализм наполнился людьми, которые все-таки живут в 21-м веке, а не в байках про древних ариев. Почему так произошло? Например, потому что другой фрик, Виктор Ющенко, взял курс на пропаганду украинского национализма. Или просто потому что в какой-то момент украинским националистом быть стало просто модно. И постепенно функции украинских националистов стали выполняться не столько краснощекими пузачами в шароварах, сколько просто гражданами государства «Украина». Как итог, в какой-то момент стало необязательно быть украинским националистом, потому что быть украинцем начало означать быть украинским националистом. Мы примерно знаем этот момент, он один раз наступил где-то в конце января 2014 года, и второй раз – в конце весны 2014 года, когда к украинству подключились области, никогда не входившие ранее в ареал украинства – Днепропетровская, Харьковская, Одесская.
Фрики есть, и они в теории несут крайне разрушительный потенциал. Однако на практике воспользоваться им никак не могут, потому что с тех пор, как украинский национализм перестал быть субкультурным явлением, фрики в нем перестали играть сколь-нибудь значительную роль. Пани Фарион тому самый яркий пример. Однако, её влияние на идеи украинской нации стремится к нулю, о чем выразительно говорят комментарии украинцев к каждому её регулярному ксенофобскому высеру на страницах Украинской Правды.
Однако, обратите внимание на важный момент. Несмотря на то, что пани Фарион несет исключительно ксенофобскую чушь, за которую украинцы её ненавидят даже больше, чем русские, на которых она имеет обыкновение лаять, её никто не вычеркивает из рядов украинского народа. Ей не заявляют, что она не украинка. Ей заявляют, что она комсомолка, что она старая дура, что она предатель на зарплате у Путина, но никто не считает, что все эти качества каким-либо образом вычеркивают её из украинцев. Потому что вычеркнуться из украинцев можно только самостоятельно, а пани Фарион – украинка, и поделать с этим ничего нельзя. Она живет в рамках украинской культуры, которую, конечно, видит весьма однобоко, и она считает себя украинкой. Всё, конец дискуссии – теперь она украинка.
При этом сама Фарион, как и положено субкультурному фрику, регулярно пытается «исключить из ролевого движения» людей, которые её не нравятся, и назначить их кацапами, потому что кацапы – самое страшное зло в её вселенной. Но, разумеется, внимания на её антропологические экзерсисы всерьез уже никто не обращает, влияние Ирины «дуст на коренные зубы» Фарион на умы даже меньше, чем у Дмитрия «сердца геев» Киселева.
Мне повезло родиться и прожить всю жизнь на Украине, и по гражданству я самый настоящий украинец, мне это страшно нравится, и я этим полностью доволен. Однако, я родился в абсолютно русскоязычной семье, в абсолютно русскоязычном регионе, учился в одной из лучших русских гимназий города, и воспитан в рамках русской культуры, чем также совершенно доволен. В силу всего вышеперечисленного я совершенно чистосердечно считаю себя русским и быть представителем каких-то других наций не готов и не собираюсь.
То есть, согласно общепринятому мерилу, я – русский гражданин Украины. Как, собственно, еще 8 миллионов человек на территории Украины.
Но, проблема русского национализма, частью которого я являюсь, заключается в том, что русский национализм, увы, пока еще не смог вылезти из субкультурных подгузников, как это совсем недавно в течение 10 лет на моих изумленных глазах удалось окончательно сделать национализму украинскому.
Ну, то есть какие-то совсем отмороженные анастасиевцы-кедрозвоны, они, конечно, не имеют влияния на дискурс и варятся где-то в своих подвалах, что уже, скажем прямо, большой рывок вперед. Из совсем трёхнутых на вершине дискурса остался, кажется, только атомный православный Холмогоров, ну и Дугин, конечно, продолжает работать маяком шизофрении, отпугивая нормальных людей от идеи русскости, но уже все слабее и слабее, к счастью.
Слабеет же влияние Дугина по той логичной причине, что время его уходит. Время безумных псевдологических построений, выводящих одну нацию на вершину цивилизации в ущерб всем прочим – это как раз та штука, которая со временем отмирает и становится последним прибежищем субкультурных идиотов. Дугин и Фарион – не два полюса разных национализмов – это один и тот же период развития национализма, пещерный неандертальский уровень.
Вслед за этим периодом, если я правильно вижу, должен пойти период либерализации и цивилизирования национальных идей, а потом их развитие до спокойного осознания уже широкими массами своей национальной принадлежности, и следующих из неё обязательств.
Однако, в то время, как Майдан и Крымнаш на украинцев повлиял мобилизирующим образом, собрав нацию из ничего хорошего, то есть козачества с саблей из фольги и Ирины Фарион, на русских Крымнаш возымел довольно разрушительное действие, в том смысле, что мобилизация национального сознания стала идеей агрессивного анального огораживания нации, сопровождающегося вычеркиванием из неё всех, кто не крымнаш. Буквально, какие-то дикие ватники, вслед за своими капустобородыми кумирами, принялись лазить по соцсетям и безошибочно определять национальную принадлежность в зависимости от отношения человека к аннексии Крыма, и, далее, к военной агрессии РФ на Донбассе.
Таким образом, если верить ватникам, русская нация полиняла примерно на 20 миллионов русских людей по всей планете, включая Украину, и еще миллионов на 20 внутри РФ, включая несколько довольно значительных для русской нации фигур, вроде Басманова или Николая Дурова. Поэтому лично я предпочитаю ватникам не верить, потому что не верить ватникам выгоднее для национального строительства.
Надо ли полагать, что анальное огораживание ватников происходит потому, что они считают, что русских уже и так дофига развелось, пора бы и проредить, а то вишь ты, 130 миллионов нас развелось, а где единомыслие? Где ходьба строем? Где борода? Где капуста?
Нет, не думаю. Думаю, что вот эта традиция огораживания при любом проявлении инакомыслия собеседником – это как раз признак детства идеологии, а точнее, детства ума её носителя. Ты что же, считаешь нольдор террористами? Вон из ролевого движения! Отрицание величия Гиркина является первейшим признаком антирусскости собеседника!
То есть, к стандартному набору требований к национальной принадлежности – культурный бэкграунд и самоопределение, фрики привинчивают ситуативные идеологические якоря. Русский – значит любит Гиркина. Русский – значит крымнаш. Русский – значит бандерофоб.
Для образованного человека в 21-м веке такие поведенческие стереотипы – признак того, что русские националисты – суть субкультурные фрики, не желающие жить в обществе людей, а желающие согреваться в пещерах теплом тел немногочисленных единомышленников.
Месседж, который слышит нормальный человек, когда ему в качестве национальной идеи начинают задвигать про Гиркина, очень простой: русский – значит, стрёмный.
Это довольно разрушительная тенденция для русского национализма в целом. Анальное огораживание – это путь в Северную Корею. Российская Федерация сейчас решила по нему пройти в экономическом смысле. А ключевые апологеты русского национализма решили провести её по этому пути еще и в смысле идеологическом. Это крайне печально.
Известно, как я отношусь к Егору Просвирнину. С ненавистью я к нему отношусь, как к человеку, разделяющему с Гиркиным ответственность за убийство тысяч русских людей на Донбассе. Однако, делает ли это Егора Просвирнина менее русским? Нет, не делает. Увы, конечно, но нет. Это делает его мудаком и преступником, таким же, как ведущих радио «тысячи холмов», но не делает его ни вырусью, ни кем-либо еще. Русский мудак – все равно русский.
Это крайне больно признавать. Как человеку, также не вполне выросшему из идеологических субкультурных подгузников, мне тоже очень хочется, чтобы русские были только такими, с которыми мне лично будет комфортно сосуществовать в одной теплой пещере. Чтобы все сплошь были русоволосыми, как я, сероглазыми, как я, и все сплошь носили красивые русские фамилии… хотя, погодите… ой…
Нет, если мы хотим строить нацию, а не шведскую семью Холмогорова, то давайте ограничиваться стандартной процедурой – культура плюс самоопределение. А иначе наш национализм так и будет носить постсоветский лубочный характер, как потешный украинский национализм с Андреевского спуска, а не настоящий украинский национализм с Майдана-2014. Лубочный русский национализм – это то, что нужно Путину, это нестрашная вещь, это русские пробежки, турники и марши с православными хоругвеносцами, и полная духовности борода педофила Холмогорова.
Настоящий русский национализм – это то, чего Путин боится, и что всеми силами пытается подавить и подменить полковником ФСБ Гиркиным. Настоящий русский национализм – это интересы нации. А интересы нации прямо сейчас — это Путин ночью собирает вещи и бежит к детям за границу, а за ним по всему миру охотятся спецслужбы.
Александр Нойнец
Петр и Мазепа
