Метка: Номера

Еще до объявления пандемии коронавируса и закрытия стран на карантин в Берлине отгремел кинофестиваль. На «Берлинале-2020» состоялась громкая премьера украинского фильма «Номера» режиссеров Олега Сенцова и Ахтема Сеитаблаева. Мы встретились с продюсером картины Анной Паленчук, которая уже почти год живет между Украиной и Канадой, в кофейном Доме Лондон. Дело в том, что она учится в Ванкуверской киношколе, а свой опыт намерена применить и в нашей стране. О триумфе «Номеров», киноопыте в Канаде и будущем украинского кино — в интервью Inforesist.

Как Берлин принял «Номера»? 

Публика на Берлинском кинофестивале довольно искушенная, поскольку у зрителей есть доступ к разным фильмам. И многих, особенно иностранцев, не особо интересует история самого Олега (Олега Сенцова – ред.), скорее история вокруг этого фильма. И, конечно же, зрителям важен сам фильм. Например, по словам Ахтема (режиссер Ахтем Сеитаблаев – ред.), на третьей минуте показа в зале начался смех. А в фильме очень много юмора. То, что люли смеялись, для меня было ожидаемо. Но для меня было совершенным сюрпризом то, что люди делали так — «хммм». То есть, они возмущались вместе с персонажами фильма. И в какой-то момент я поняла, что зал живет по своим законам. Зал сопереживает, он внимает это кино и дышит с фильмом в унисон.

Это было на самом показе. И, конечно же, овации после показа. А ведь аплодисменты бывают абсолютно разные, они никогда не повторяются. Вот это как раз были аплодисменты очень благодарные, очень долгие. И, если честно, то они меня очень поразили. Я не ожидала настолько теплой атмосферы в зале. И, когда я вышла на сцену, то почему-то начала говорит на украинском языке, хотя прекрасно знаю английский. Я растерялась, можно так сказать, от той глубины зрительского восприятия, которое я увидела в зале 21 числа (21 февраля состоялась официальная премьера фильма «Номера» в рамках Berlinale – ред.). Если честно, эти эмоции, которые я испытала, и съемочная команда – это то, что заставляет продолжать создавать кино. Мы же кино делаем не для себя, а для зрителя. Скорее даже для благодарного зрителя, который принимает его, и для которого важно посмотреть оригинальную историю.

Какая была реакция Олега?

Он был на показе 18 числа, а я в этот день была еще в Ванкувере, поскольку являюсь студенткой Vancouver Film School (Ванкуверская киношкола – ред.). 18 числа у нас была постановка sketch comedy show, которое я сама написала и не могла это пропустить.

Читайте также: Интервью с Ахтемом Сеитаблаевым: о роли в фильме «Пульс», фуроре «Номеров» на Берлинале и судьбе украинского кино

Олег не ожидал такой реакции, поскольку у него неоднозначное отношение к фильму. Ведь, наверняка, невозможно на 100% воплотить замысел автора на расстоянии. Мы допускали это. И Ахтем ему говорил изначально, что они режиссеры в двух разных жанрах, стилях. «Номера» получился таким миксом видения Олега и видения Ахтема. И Ахтем во многом принимал то, как видел этот фильм Олег, для него оно было первоначальным, за что я ему благодарна. Многие режиссеры на это не пошли бы.

Со своей стороны хочу добавить, что за все те дни, которые я была на Берлинском кинофестивале, я не встретила ни одного человека, который бы не знал и не слышал о фильме «Номера». То есть, он был одним их самых ожидаемых фильмов Berlinale 2020. Не потому что это персоналия Олега, а прежде всего потому, что кино сделано как своеобразный манифест, большой социальный проект поддержки другого человека. Для моих иностранных коллег важна такая форма поддержки.

Какие фильмы успели посмотреть в Берлине?

Обычно у рядового продюсера на фестивале нет возможности смотреть кино. И много лет я пропускала фильмы. Но, признаться, я очень люблю смотреть кино в Berlinale Palace. Это мой самый любимый кинотеатр, пожалуй, во всем мире. Там особая атмосфера. И поскольку наш фильм «Номера был в программе Berlinale Special, — внеконкурсной, но очень престижной, – нам, как группе, которая представляла кино в этой программе, выдали бейджи и мы могли брать билеты на показы в Berlinale Palace. Обычно я попадала в Berlinale Palace куда-то на галерочку (смеется), а тут была в партере на церемонии открытия кинофестиваля и на последующих показах.

Я посмотрела фильм-открытие «Мой год Сэлинджера». Было важно посмотреть этот фильм, потому что это картина канадского производства, снимал канадский режиссер Филипп Фалардо. Поскольку я сейчас учусь в Канаде, мне приходится следить за творчеством моих канадских коллег.

Фильм рассказывает о девушке-писателе, которая в начале 90-х годов переезжает в Нью-Йорк и устраивается в агентство, которое представляет интересы разных авторов. В том числе и Сэлинджера. И она с ним начинает вести коммуникацию, персонаж на протяжении фильма меняется. Очень интересная история, скорее, для тех людей, которые сомневаются, быть ли им писателями или нет. Рекомендую посмотреть, очень мотивирующий фильм.

Он, кажется, с Сигурни Уивер?

Да, она там сыграла. Играет замечательно, превосходные костюмы, цветовое решение всего фильма, декорации. Фильм качественный, очень понятный.

Второй фильм, который мне удалось посмотреть, это картина нашего коллеги Перельмана (режиссер Вадим Перельман – ред.) «Персидские уроки» (другое название — «Уроки фарси» — ред.). Он в той же конкурсной программе, что и наши «Номера». Я и плакала, и смеялась на этом фильме. Картина рассказывает о еврейском парне, который во время Второй мировой войны попадает в концлагерь и выдает себя за перса. И начинает учить вместе с одним из начальников концлагеря фарси, которую сам не знает. И на самом деле он выдумывает целый язык. В фильме принимали участие много российский коллег, это ко-продукция. Оператором был Юрий Опельянц (российский талантливый оператор). Больше фильмов, к сожалению, я не видела.

Расскажите теперь о своей учебе. Вы сейчас учитесь и живете в Ванкувере. Как жить на два континента?

Скоро будет год, как я живу и учусь в Ванкувере. Это Vancouver Film School – одна из самых престижных киношкол мира, которая выпускает специалистов разных направлений. Я выбрала Writing for Film, Television & Games — сценарное мастерство. В Украине с этим беда, если честно. И я уверена, что сценарное мастерство – это не талант, это ремесло. И я, как человек, который привык ставить перед собой амбициозные задачи, решила потратить год на то, чтобы изучить это ремесло. Писать — довольно интересно, но писать на английском языке – это особый челендж (смеется). А учиться я там буду до конца августа.

Сами занятия проходят в креслах кинотеатра, где мы обсуждаем, пишем — не для себя, а для аудитории. Кстати, мы очень много пишем. За месяц я написала полный метр и серию сериала. Конечно, интересно вернуться в Украину и здесь все это применить. Быть кинопродюсером, который досконально разбирается в сценарном мастерстве и делает глобальные проекты.

Похвастайтесь, вы написали серию сериала в программе, в которой создавали «Черное зеркало»?

Эта программа называется Twine. Это мы делали для написания интерактивных фильмов и компьютерных игр. Да, такие программы мы тоже изучаем. Пишем исключительно значками, символами, которые находятся сбоку клавиатуры, которыми я никогда не пользовалась. А теперь ими моделировала и диалоги персонажей, переходила из нарратива в нарратив. К сожалению, в Украине пока такого нет. Я уверена, что у нас подобный опыт будет интересен зрителю.

Читайте также: Интервью с режиссером фильма «Пульс» Сергеем Чеботаренко: о спорте, рекламном прошлом, преображении Киева в Пекин и процессе съемок

Кстати, в Украине, к сожалению, люди боятся показывать свои проекты, в силу проблем с авторскими правами, а в Северной Америке такого нет. Тебе говорят, приноси, отправь почитать сценарий. Там постоянная коллаборация людей. Моя учеба во многом построена не на том, что я пишу, а на том, что я слышу на наших воркшопах. Моя группа конкретно разбирает мой сценарий, моих персонажей, сначала идею, потом синопсис, потом битовую структуру. Происходит постоянная коллаборация с группой, фидбеки, которые формируют твое мнение. Благодаря этому изменилось многое, из того  что я писала. Я приходила с одними идеями, а уходила после занятия с другими.

Кто преподает, кто учится?

Учатся совершенно разные люди. Я побывала в двух группах. Одна из них была интернациональной: были студленты из Индии, Италии, Великобритании, Перу, Колумбии, Мексики. Это крутой опыт — вживаться в такое глобальное комьюнити. А вторая группа чуть младше, чем моя первая.

У меня огромное количество разных классных преподавателей. Мы их называем инструкторами. И они нам постоянно делают инструктаж. Мой декан, Майкл Бейзер, выступал в прошлом году на Одесском кинофестивале. Он легендарная личность не только в киноиндустрии Канады, но и Америки. Мне повезло, что я была с ним на ОМКФ, показала ему гостеприимство Одессы. Теперь, когда он заходит в группу, то говорит: «Hello, group, hello, Anna».

Я вообще хочу, чтобы как можно больше людей уезжали учиться не только в Канаду, но в какое-то ближайшее зарубежье, где есть киношколы. Да, это стоит денег, но это стоит того.

Сейчас складывается неблагоприятная ситуация для украинского кино. Что вы можете сказать по этому поводу, в связи с нынешним назначениями, с питчингами?

Было бы классно, если бы Украина стала первым государством, которое бы ввело систему искусственного интеллекта при отборе фильмов на питчинге. Это было бы новаторством, давало честный результат. Поскольку наша индустрия маленькая, все друг друга знают.

Я переживаю за моих коллег, которые не получили шанс реализовать проект. К сожалению, это во многом политические решения. Например «Конотопская битва» Ахтема Сеитаблаева. Я знаю, какой это масштабный проект, и я знаю, каким он бы получился. Я не согласна с тем, как сложились обстоятельства. Есть запрос зрителя, и я думаю, что у него есть запрос смотреть фильмы Ахтема Сеитаблаева.

С другой стороны, я такой человек, который уверен: чтобы не происходило, все к лучшему. И у людей, которые сейчас у власти, я уверена, нет желания превращать в минусы все те плюсы украинского кинематографа, которые у нас появились за последние годы.

Свою деятельность я начала порядка 10 лет назад, мы тогда искали средства на «Истальгию». У меня не было и в мыслях идти к государству и просить деньги. Я знала, что там была система откатов и я не хотела с этим сталкиваться. Потом пришла Екатерина Копылова, как-то все по-другому стало, мы участвовали в первом питчинге и получили господдержку. Это было честно и прозрачно. Мы сами тогда в Госкино сидели, писали, заполняли все. С того времени индустрия вверх понеслась. В тот период, когда мы снимали «Истальгию», выходило всего 3-4 локальных фильма. А сейчас все по-другому. Практический каждую неделю в прокат выходит один украинский фильм.

Например, на премьере «Номеров» в Берлине не было ни министра культуры, ни главы Госкино. Был представитель Госкино Артем Голосов. А на таком международном кинофестивале класса А должен быть министр и глава Госкино – это же наша репутация. А фильм ведь сняли при поддержке государства, за что им огромная благодарность.

Что говорят об украинском кино за пределами Украины вообще и конкретно в этот период времени?

Интересный вопрос. В Северной Америке, где я сейчас большую часть времени, об украинском кино вообще не говорят. Оно там никак не представлено. Его там просто нет. Сказать, что мы активно принимаем участие в каких-то проектах – нет, так нельзя сказать. К примеру, на Netflix вышел сериал «Дьявол за дверью», который рассказывает про Ивана Демьянюка (Джон Демьянюк) с украинскими корнями. Он был в концлагере «Собибор» в Польше одним из надзирателей, который загонял евреев в газовые камеры. Этот сериал построен на архивных материалах. Там часто можно услышать «Украина, украинский». И когда вышел сериал, правительство Польши обратилось к Netflix с официальной нотой протеста, потому что там неправильно указали границы Польши в определенный период и Netflix исправил эту инфографику. Украинское правительство, к сожалению, никак не отреагировало на этот проект. А реагировать нужно было, ведь это международный имидж страны. Это история о выходце из Украины, который участвовал в подобных страшных исторических событиях, и Украина не может оставаться в стороне.

Другой случай, не связанный с кино. Я как раз прилетела в Ванкувер после крушения самолета МАУ в Иране. На борту находились более 80-ти человек из Канады,  и 10 из них конкретно их моей провинции. Люди, которых я тоже могла бы знать через пять рукопожатий. В Канаде тогда все говорили, мол, почему ваше государство ничего не говорит, не сообщает.

Я думаю, что нашему государству не только в кино, но и на международной арене нужно артикулировать и коммуницировать активнее. Есть ситуации, когда нужно сразу же реагировать. Именно поэтому кино не присутствует в Северной Америке. Поэтому дни кино там – это точечные мероприятия, о которых знает только украинская диаспора.

Что бы вы пожелали нашим сценаристам/режиссером в коммуникации с государством и со зрителями. Где находить середину?

Прекрасный вопрос. Молодым кинематографистам прежде всего нужно верить в идею, верить в себя. Без веры в себя – ничего не происходить. Второе: нужно изучить стандарты индустрии, которые сейчас активно меняются. В советское время был главным режиссер, который приходил на площадку и мог отменить съемки танкового сражения, например.

В современном кинематографе также важна роль продюсера, который является и наставником, и вдохновителем. Кино «от себя» или «как я чувствую» — это другое время. Мы живем там, где есть ряд продюсеров, которые знают, как вывести картину на большие экраны.

Сценаристам нужно изучить, как правильно писать сценарии, не только структуру, но и формат, форматирование сценария. Мне часто присылают сценарии, которые я не могу читать, потому, что визуально спотыкаюсь. Не отформатированные диалоги, непонятное количество пробелов между описанием действий, неправильные надписи сцен. Это свидетельствует не о таланте – а об отсутствии профессионализме.  Каждому режиссеру нужно поработать вторым режиссером. Это хороший опыт.

Нужно учиться молодым кинематографистам. Нельзя просто прийти и сказать: «Я талантлив, поэтому возьмите меня». Я таких специалистов остерегаюсь. Самое главное, чтобы молодые кинематографисты не боялись наследовать. Нужно задать вопросы. Например, когда мы делали «Истальгию»,  я задавала тысячу вопросов коллегам, которые мне были непонятны. Я считаю, что лучше 100 раз спросить, чем 1 раз облажаться. Также очень важно работать с иностранцами.

Прежде, чем нести идею профессионалу или браться воплотить ее в жизнь, выйдете на улицу, грубо говоря, спросите о нем 10 людей. В конце концов, это 10 человек, которые подумают, что вы не совсем нормальный. Но это лучше, чем много людей подумают, что вы полусумасшедший, когда вы реализуете никому не интересную идею.

Алина Бондарева