Что происходит с обменом пленными — основные вопросы
Официальная позиция РФ и российских спецслужб, озвученная спикером «ДНР» Дарьей Морозовой — Рф не собирается выполнять сейчас какие-либо договоренности по обмену.
Причем заявления о невозможности обмена делали российские спикеры и ранее. Еще полгода назад была согласована формула обмена «228 на 48» — Украина выдает наемников и боевиков в обмен на наших пленных. Но спустя несколько месяцев переговоров по данной теме, уже в декабре, РФ отвергает согласованную формулу, и выдвигает новые условия — 700 на 48. Которая вчера была снова откорректирована — 527 на 48. Для чего вдруг разорвано уже согласованное предложение? Очевидно, что новые условия РФ выдвигает, чтобы не выполнять старые.
Почему? Потому что РФ выгодно наличие украинских заложников, и российские спецслужбы хотят и далее манипулировать родными и близкими пленных, вести информационную войну.
Наемники РФ не интересуют — они знали на что шли, им никто ничего не гарантировал. Напомню, Госдума РФ приняла закон, который засекречивает потери российской армии в мирное время — это «специальный «донбасский» закон, чтобы запретить публикацию любых данных о потерях.
А вот украинские пленные — это да, очень интересный ресурс для спецслужб, потому что в Украине это вопрос публичный и он всегда будет предметом внимания общества. Вопрос выдачи пленных — это единственный вопрос, по которому власти Украины ведут переговоры с куклами Захарченко и Плотницким, которых РФ выставила как «представителей отдельных районов Донецкой и Луганской областей». Каждый настоящий пленный украинец для наших врагов — суперценная валюта, еще один рычаг политического влияния на украинскую политику.
Кто именно ведет переговоры? Нужны ли сейчас для переговоров волонтеры?
С самого начала войны переговоры ведут те, кто контролирует «обменный фонд».
В 2014-м, и в первой половине 2015-го, когда велись активные маневренные боевые действия, различные банды российских наемников захватывали людей, ключевую роль в обменах играли именно волонтеры — частные лица, которые брали на себя все риски и всю ответственность. Наших поначалу иногда удавалось выкупать за крупные суммы денег, я даже слышал, как Корбан договорился по телефону с Безлером передать в Горловку несколько детских площадок, в обмен на пленных — и Владимир Рубан ездил через линию, и самое важное — часто привозил оттуда наших людей, причем нередко просто так,. в обмен на отношения с главарями боевиков. Это правда, и об этом нельзя забывать, и нельзя терять уважение к этой очень опасной на то время работе.
Боевики всегда были озабочены своей легализацией в любых формах в Украине — и обмен пленными давал им возможность становиться стороной переговоров, право просить что-то, даже за пределами обменов. И нужны были люди, кто этим занимается — причем не официально, не связывая обязательствами государство.
Но сейчас время обменов на личных связях частными лицами ушло. Активные боевые действия не ведутся, захват пленных — это довольно редкое событие, и теперь нет «обменных фондов» у отдельных полевых командиров, есть единая система российского военного командования. Переговоры по обмену идут на уровне президентов Украины и РФ, как это было по делу Савченко. Война идет с обеих сторон под более централизованным руководством. И поле переговоров изменилось. В круг обмена между государствами РФ включает теперь не только террористов, тех, кто воевал против Украины или был пособником бандитов, но и уголовных преступников, которые к войне не имели отношения, но получили большие сроки в Украине, или находятся под следствием.
А Украина в круг обмена включила всех граждан Украины, заложников, которых удерживают не только на Донбассе, но и в самой РФ. До 40 наших людей сейчас в российских тюрьмах. Также много граждан Украины похищены и находятся в застенках российских спецслужб на Донбассе, хотя никакого отношения к боевым действиям не имели и не имеют..
Поэтому обменом не только может, но и должно заниматься государство, которое формирует списки для обмена и располагает возможностями для влияния в целом на общий результат. Это не значит, что один гражданин не может помочь обмену. Могут все. Но освободить всех наших заложников можно только в результате договоренностей на уровне глав государств. Россия не ведет переговоры ни с кем, кроме президента Порошенко, Захарченко сам прямо об этом говорит, вот российский ресурс.
О Савченко боевики говорят охотно, но Захарченко всегда акцентирует, что переговоры по пленным он ведет лично с Порошенко. Куда уж понятней?
Возможен ли обмен «всех на всех» как предполагают Минские соглашения?
Проблема 1. Обмен «всех на всех» должен предполагать утвержденный список. А кто входит в этот список — до сих пор не согласовано. Представители Украины полагают, что есть обоснованные подтверждения, что в руках боевиков удерживается не менее 58 живых украинских заложников на Донбассе, плюс около 40 человек, которых похитили и задержали в РФ. К тому же, невозможно установить, есть ли другие пленные на Донбассе, вед мы не можем провести проверку — находятся ли в руках противника другие пропавшие без вести украинские граждане? Россия в настоящее время заявляет, что для обмена предоставит 48 человек на Донбассе, и ни одного — из российских тюрем. На таких условиях обмен «всех на всех» не возможен. Можно только обменять группу людей на группу людей.
Проблема 2. Переговорная группа в Минске согласилась на обмен 228 террористов и наемников на стороне РФ, осужденных в Украине на 48 наших пленных. В качестве жеста «доброй воли», Украина передала 15 человек, осужденных за содействие противнику. И несмотря на этот жест, соглашение об обмене полностью сорвано в одностороннем порядке российской стороной. Список внезапно был расширен, в него включили огромное число других лиц, которые находятся под следствием в Украине. «527 на 48» — это значит выдать вообще всех, кто представляет интерес для РФ в украинских тюрьмах. При этом вопрос о выдаче заложников из РФ российские представители даже не рассматривают.
Проблема 3. РФ очевидно вообще не заинтересована в освобождении людей из тюрем и возвращении домой. Им интересна сама игра, рычаги влияния на общественное мнение в Украине. Поэтому условия обмена выдвигаются такие, чтобы сорвать переговоры с Украиной, так как идет постоянная смена условий.
Проблема 4. Россия продолжает захваты в заложники граждан Украины, которые не имеют отношения к войне. Нашим людям выдвигают абсурдные обвинения, чтобы прикрыть похищения и пытки.
Могут ли такие провокации говорить о том, что РФ собирается заканчивать войну и освобождать пленных? Нет, это говорит о том, что противник просто хватает заложников при первой же возможности, и не озабочен доказательствами вины украинцев.
На что повлияет публикация списков пленных Надеждой Савченко?
К сожалению, результатов от этого не будет — об этом российские представители это сразу заявили.
Резонанс большой, ожидания, а на выходе ничего. Потому что РФ хочет не процедур каких-то и новых слов, а просто продолжения игры.
Украина стремится избежать в переговорах признания списка 48 пленных на Донбассе как списка всех наших пленных. Нет, это обмен группы 48 наших граждан, а не «всех на всех». Потому что никто не может сказать, сколько еще там наших людей может быть в реальности в заложниках. И в эту цифру не включены украинские заложники в РФ.
Что может заставить Путина дать приказ обменять пленных?
Ускорить процесс освобождения украинских заложников в настоящее время сугубо дипломатическими инструментами мало реально. Эту работу надо вести, обязательно вести, потому что все-таки иногда благодаря конъюнктуре удается вытянуть кого-то — и в перспективе получится, конечно, вытащить всех — когда изменится политическая осбтановка в мире.
Случай с обменом майора ВС РФ Старкова показывает, что противник готов к обмену прежде всего много знающих военных специалистов, которые дискредитируют российскую армию фактом нахождения в плену.
Единственный путь ускорить обмены сейчас — это брать в плен российских офицеров. Да, это тоже не панацея, и не решение для всех, но это действительно ускоряет переговоры.
Другие варианты боевиками на данный момент отбрасываются, а любые договоренности они легко разрывают. РФ понимает только язык силы и прямых действий.
