Одиночные атаки на мирные районы нацелены на то, чтобы посеять страх среди цивильного населения, такое мнение высказал американский журналист Нолан Петерсон на сайте НВ.
На столе Степана Махсмы лежит биография Уинстона Черчилля. Махсма – мэр поселка Сартана, где проживает около 10 тыс. жителей. Сегодня Сартана переживает свои самые тяжелые времена.
Около 10 часов вечера 16 августа объединенные российско-сепаратистские силы 25 минут обстреливали поселок артиллерийскими снарядами калибром 122 и 152 мм. В результате атаки погибли трое мирных жителей, шестеро получили ранения. Были повреждены 170 домов. Это уже шестой раз, когда объединенные российско-сепаратистские силы обстреляли Сартану. 4 октября прошлого года поселок обстреляли из Града. Тогда артиллерия задела похоронную процессию и убила семерых человек.
После воскресной атаки Махсма пошел в местную библиотеку и взял книгу о Черчилле. «Хочется вдохновиться опытом великих людей, – говорит он. – Мы не можем постоянно учиться на собственных ошибках».
Хуже, чем Вторая мировая война
87-летняя Нина Константиновна была на кухне, когда начался обстрел поселка. Один из снарядов упал в метре от ее дома, разрушив угол строения со стороны соседней улицы Красноармейской. Шрапнель разлетелась по гостиной.
«Если бы я находилась в это время в кровати, то погибла бы», – говорит женщина через три дня после обстрела. Несмотря на то, что Нина Константиновна была ранена осколком стекла из разрушенного взрывом окна, она благодарит за то, что осталась в живых, стоящие на столе православные иконы и фотографию покойного мужа в рамке (он умер восемь лет назад).
«Другого объяснения не существует», – говорит она.
После взрыва соседи бросились забирать старушку из ее задымленного дома. Она вспоминает, что сидела на лавочке в своем саду под виноградником, ожидая, когда развеется дым. «Когда атаковали немцы, было не так плохо, – говорит она, вспоминая вторжение нацистской Германии в 1941 году. – Я никогда не видела подобных обстрелов».
Нина Константиновна была слишком молода, чтобы хорошо помнить сталинский Голодомор 1932-33 годов, который унес жизни миллионов людей, однако она хорошо помнит Вторую мировую войну. Когда в 1945 году вермахт отступал, она покрыла свои руки химическими веществами, чтобы на них появилась сыпь – все ради того, чтобы ее не забрали в немецкие трудовые лагеря.
«Мы были молоды и не так сильно боялись», – говорит она.
Нина Константиновна живет в своем доме с 1958 года, и несмотря на то, что он серьезно поврежден, старушка не хочет уезжать. «Я хочу прожить остаток своей жизни здесь», – говорит она.
Сартана – этнический греческий анклав, и у Нины Константиновны тоже есть греческие корни. Местные греки и украинское правительство собирают средства на то, чтобы отремонтировать ее дом. Без их помощи старушке придется переезжать.
62-летний зять Нины Константиновны Василий Кокташ также живет в Сартане. Он трудится на заводе «Азовмаш», является бывшим сержантом Красной Армии, работал на баллистических ракетах.
«Я не боюсь и не злюсь, – говорит Кокташ. – Просто хочу сосредоточиться на восстановлении дома и жить дальше. Однако никто из моих близких не погиб. В противном случае, я бы по-другому сейчас себя чувствовал».
Жизнь продолжается
В среду, на третий день после атаки, жизнь в Сартане вернулась в привычное русло. Это типичный украинский пригород, где живут как заводские рабочие, так и фермеры. Город находится в 10 километрах от центра Мариуполя. Кирпичные дома с вертикальными окнами окрашены в светлые тона и расположены вдоль грунтовых и покрытых гравием дорог. Трубы расположенного недалеко Мариупольского металлургического комбината бесконечно испускают едкий смог, который искажает горизонт.
На улицах Сартаны гуляют дети и пожилые люди, кто-то ездит на велосипедах. Молодые люди в спортивных костюмах во время прогулок говорят по мобильным телефонам. Люди стоят на остановке общественного транспорта. В центре поселка бабушки продают арбузы и картофель.
«Паники не было, но люди напуганы, – говорит Махсма, рассказывая о настроениях в Сартане. – Никто не знает, не повторится ли это снова».
«Лично я уже привык к этому, – говорит Кокташ. – Я настолько привык, что уже не беспокоюсь. Я даже не пошел в подвал».
Махсма говорит, что в поселке нет системы раннего оповещения (как и в близлежащем Мариуполе), которая бы задействовала сирену в случае воздушного налета, давая жителям несколько критически важных секунд для того, чтобы добраться до убежища или уйти из улицы.
Две жертвы воскресного обстрела были посреди улицы во время обстрела. Не прозвучало ни одного предупреждения, которое позволило бы им успеть спрятаться от осколков.
«Наша система раннего предупреждения – это отключение электричества, – говорит Махсма: артиллерийские обстрелы задевают линии электропередач.
Кроме того, не организованы меры для того, чтобы научить мирных жителей, как действовать во время обстрелов. После более чем года войны, когда бои зачастую проходят в нескольких километрах, большинство граждан уже хорошо разбираются, как реагировать на подобные ситуации. Тем не менее, многие мирные жители страдают от постоянного напряжения и опасности.
«Если спросить людей, знают ли они, что делать в случае нападения, они испишут вам целый лист, – говорит Махсма. – Но во время реальной атаки они все забывают».
Почему это происходит
Махсма обвиняет в воскресных атаках объединенные российско-сепаратистские силы. Он сказал, что обстрел произошел из тех территорий, которые они контролируют. Стреляли преднамеренно по мирным районам.
Ближайшая позиция украинских военных – это блокпост на дороге примерно в двух километрах от обстрелянных территорий. Ближайшая база украинских военных находится в пяти километрах.
«Я вообще не понимаю, куда они целились», – говорит Махсма.
Украинские военные говорят, что такие атаки, как в Сартане, нацелены на то, чтобы посеять страх среди жителей Мариуполя и близлежащих поселков. Многие признают, что среди жителей этого региона нарастает чувство разочарования относительно центрального правительства и его стиля ведения войны. Некоторые считают, что подобными одиночными атаками российско-сепаратистские силы хотят дестабилизировать регион политически и посеять панику.
После обстрелов назначенный правительством психолог посетил Нину Константиновну, чтобы оценить уровень ее посттравматического стресса.
«Теперь по ночам я боюсь любых звуков, – говорит старушка. – Тяжело уснуть».
«Мне кажется, это не последняя бомба, и я не знаю, что будет завтра, – добавляет она. – Поэтому я боюсь».
