18-летний шведский парень Кристиан-Алексей Янер нашел своих родных в Полтавской области и продолжает свои семейные поиски. В 2,5 года он был усыновлен приемными родителями из украинского детдома.
Кристиан настолько впечатлился ужасами пост-советской собесовской системы, после того, как побывал в детских домах, доме престарелых, где живет его бабушка, и психоневрологическом интернате, где находится его старшая сестра. Парень решил взяться за ее глобальное исправление.
Юноша планирует вернуться в Украину и заняться политикой, чтобы, по его словам, сделать нашу страну хоть немного похожей на благополучную Швецию.
«Обозреватель» встретился с Кристианом-Алексеем, чтобы узнать, нашел ли он в итоге свою биологическую мать, и расспросить о планах на будущее.
Обыкновенная трагедия
Семейная история Кристиана-Алексея довольно запутанная и читается, как сценарий сериала. В середине 90-х его мама Неля и бабушка Лариса Федоровна переехали из Киева в село Проценки Полтавской области. Переехали не потому, что воспылали любовью к сельскому хозяйству, а потому, что потеряли свою квартиру в Киеве – предположительно, жилье отобрали «черные риелторы», когда Неля и ее мама хотели поменять большую квартиру на меньшую.
В селе женщины не очень прижились, городским там было трудно. Неля ездила на заработки. Однажды она вернулась с новорожденной дочкой на руках. А через полтора года, бросив малышку на свою мать, снова уехала – и больше не вернулась.
Со временем односельчане помогли Ларисе Федоровне устроиться в дом престарелых, а Вику пришлось отправить в интернат для людей с психиатрическими проблемами, поскольку у нее была задержка психического развития. Там она находится до сих пор.
За 19 лет Неля ни разу не проведала мать и дочку. У нее были серьезные проблемы с алкоголем, периодически она жила на улице. И при этом продолжала рожать детей, но теперь уже отказывалась от них прямо в роддоме. После Виктории на свет появились еще четверо: Алексей, Анатолий, Анна и Мария. Всех усыновили в младенчестве разные семьи, и бабушка Лариса Федоровна могла даже не знать об их существовании.
Усыновление
Кристиана-Алексея усыновила шведская семья, когда ему было 2,5 года. Точнее, отец его – швед, а мать – датчанка, но живут Янеры в Швеции.
Родители, как многие европейцы в таких случаях, не скрывали от сына факт усыновления. Ему пояснили, что биологическая мама «не имела сил и возможностей его вырастить». Мальчику рассказали об Украине, ее культуре и людях, показали флаг и герб. В 10 лет Кристиан-Алексей вместе с родителями съездил на родину и посетил детдом, где провел первые два года жизни.
В итоге, вопреки ожиданиям семьи, ребенок стал чувствовать себя одиноким – по крайней мере, так говорит теперь Кристиан-Алексей:
«Я чувствовал себя потерянным сыном Украины. Никто не знал моего языка и культуры, у нас не было православной церкви. Маленьким я не раз начинал собирать чемодан, чтобы уехать на родину и там получить подтверждение, что я существую.
Потом в моей жизни наступил тяжелый период, когда мой отец тяжело заболел. Он очень страдал, и я вместе с ним. Папа умер, когда мне было 13.
Однажды ночью, когда я лежал без сна, я как будто услышал в своем сердце голос, который сказал мне, что Господь заставил меня пережить потерю троих родителей (двух биологических и приемного отца), чтобы я стал сильнее. Он избрал меня для важной миссии: вернуться в Украину и сражаться за права сирот, защищать права тех, кто сам не мог защититься».
В 15 лет Кристиан-Алексей встретился с президентом Альянса «Украина без сирот» Романом Корнийко во время визита Романа в Швецию. Они познакомились, начали общаться, Кристиан-Алексей участвовал в организации летних лагерей для украинских сирот, и в итоге активного паренька назначили официальным представителем Альянса в Швеции.
С помощью Романа, а также Уполномоченного президента Украины по правам ребенка Николая Кулебы Кристиан-Алексей смог найти и навестить бабушку в доме престарелых в селе Святиловка Полтавской области, а также старшую сестру Викторию в психоневрологическом женском интернате в поселке Кобеляки.
Спасите Викторию
Состояние сестры его ужасно огорчило.
«У Виктории проблемы с социализацией и задержка психического развития. Если бы ее усыновили в нормальную семью, она давно бы была здорова. Но ее поместили в специализированное заведение, где живут в основном пожилые люди со значительно более серьезными проблемами, чем у нее. Им становится все хуже, а Виктория все это видит, и ей тоже становится хуже. Находиться в таком окружении ей вредно.
Я – практически единственный человек, который поддерживает с ней связь и пробует улучшить ее положение, но все мои шаги ни к чему не приводят, мне не показали ее медицинскую карту, а в последний приезд просто не позволили с ней встретиться под предлогом, что ее состояние ухудшилось».
Кристиан-Алексей хочет перевести сестру в более подходящее для нее заведение и показать ее хорошим специалистам, но для этого требуется диагноз, а главврач интерната отказывает парню в получении информации. Ситуация становится яснее, если добавить, что сам главврач является опекуном Виктории, а следовательно, получает на нее пособие от государства.
Пареньку из Швеции недавно исполнилось 18, и теперь он может оформить опекунство над сестрой, однако это долгая бюрократическая волокита, а Виктории требуется помощь как можно раньше. Юноша кипит гневом и возмущением:
«От меня отделываются общими фразами, бла-бла-бла, я хожу по замкнутому кругу, и это не только с моей сестрой так, но и с другими пациентами таких интернатов. У этих людей забрали права, правительство ничего не делает для них, всем безразлично, в каком состоянии эти люди. Если бы в Швеции кто-то вел себя, как руководство этого заведения, их давно бы уже упекли за решетку!»
Новая семья
Кроме Виктории, Кристиан-Алексей смог познакомиться пока только с самой младшей сестрой, Машей. Родители Маши не скрывали от девочки, что она удочерена, поэтому согласились на ее знакомство с братом.
Сейчас, в свой очередной приезд в Украину, Кристиан-Алексей остановился у родителей Маши и не устает благодарить бога за то, что подарил ему еще одну семью. У Маши есть некоторые проблемы со здоровьем, но в целом у нее все прекрасно, ее обожают мама, папа и бабушка.
Маша, понятно, по-английски еще не говорит, но они с Алексеем-Кристианом неплохо играют вместе, а мама Маши работает «семейным переводчиком» с английского.
Семьи Анатолия и Ани пока что отказались от встречи со шведским братом, поскольку хранят тайну усыновления. Толя и Аня – подростки, у них «опасный возраст», поэтому приемные родители опасаются, что такая информация может повредить. Но Кристиан-Алексей не теряет надежды.
Еще одна потеря
Самая захватывающая часть истории – поиски матери.
Общими усилиями Николая Кулебы, Романа Корнийко и тележурналистов, к которым обратился Кристиан-Алексей, Нелю удалось отыскать. Она живет под Киевом, и последние несколько лет у нее все неплохо: она встретила человека, который помог ей избавиться от алкогольной зависимости, пара достаточно давно вместе, есть квартира, машина, у гражданского мужа Нели небольшой бизнес. Детей у них нет.
С Нелей связались, и поначалу она даже пошла на контакт. Планировала встретиться с Ларисой Федоровной и Викторией, а о встрече с Кристианом-Алексеем обещала «подумать». Однако когда журналисты одного из телеканалов подстерегли ее и сняли скрытой камерой, а потом показали в передаче с участием Кристиана-Алексея, Неля, очевидно, разозлилась и испугалась широкой огласки. Она предпочитала не вспоминать о своем прошлом, и уж точно не желала, чтобы об этом узнали ее соседи и знакомые.
Поэтому она резко прервала все контакты, а в последнее время просто исчезла. В этот приезд, в начале июня, Кристиану-Алексею удалось познакомиться лишь с ее гражданским мужем. Тот сообщил, что Неля «пропала уже несколько недель назад», и что она не желает видеться ни с сыном, которого не признает, ни с Викторией.
Проблема ценностей
«Я пожал ему руку и сказал: «Господь да благословит вас», — вспоминает Кристиан-Алексей. – Что тут еще скажешь. Она – лишь моя биологическая мать, но мои настоящие родители – в Швеции. Чтобы заслужить право называться мамой, женщина должна вырастить ребенка.
Репортерам она сказала, что является христианкой, но разве она поступает по-христиански? Я думаю, во всей ситуации, которая сложилась с моей семьей, виновато отсутствие общечеловеческих ценностей. Коммунизм, который я ненавижу, разрушил систему ценностей. Мать вела себя так потому, что ее не научили ценить и уважать семью, родных.
Дом в селе Проценки, где жила моя бабушка, сейчас совершенно разрушен. Этот дом для меня символизирует разрушенную семью.
И все село в ужасном состоянии. Никто ничего не отстраивает. Там нет жизни, потому что нет любви.
В любом украинском селе – что в Полтавской области, что под Киевом, где сейчас живет моя мать – жизнь одинаковая: бедность, безысходность, отсутствие работы, а если работа и есть, то люди получают зарплату 2 тысячи гривен. Бедность ведет к алкоголизму и социальным проблемам. В Украине гораздо легче умереть, чем выжить.
С сиротами тоже ситуация не меняется по сравнению с 90-ми, многие дети по-прежнему живут в приютах. И даже когда пытаешься что-то предпринять, чтобы улучшить их судьбу, все ставят палки в колеса».
Будущий политик
В следующий свой приезд, в июле, Кристиан-Алексей планирует взять с собой маму, фру Янер. Она – дизайнер одежды и владелица небольшого производства, известная в модном мире Швеции. Кристиан-Алексей старается не слишком посвящать ее в подробности своих поисков и разочарований, бережет ее от лишних огорчений. Но фру Янер хочет побольше узнать о родине сына, и они собираются совершить небольшое путешествие по стране.
Кристиан-Алексей твердо намерен связать свое будущее с Украиной. В этом году он окончил школу (с хорошими оценками) и планирует поступить в один из университетов Швеции, чтобы изучать политику и экономику. А затем хочет создать политическую партию, которая призвана сделать Украину страной без сирот, а также уничтожить бедность.
Программа, конечно, слишком амбициозная для 18-летнего паренька. Но, с другой стороны, Линкольн или Рузвельт тоже когда-то были детьми.
