Самоподрыв трех смертников возле отдела полиции в ставропольском селе Новоселицком всероссийской сенсацией не стал: нет ни экстренных выпусков новостей с прямыми включениями, ни громких заявлений, ни тем более специального обращения президента. Пресс-секретарь президента РФ Владимира Путина Дмитрий Песков сказал лишь, что нужно прояснить все обстоятельства случившегося — тогда, может быть, Кремль как-то прокомментирует ситуацию.
О близорукости федеральных властей по отношению к потенциально опасному региону пишет в публикации для DW российский независимый журналист Олег Кашин.
И в самом деле, что здесь комментировать? Жертв среди населения и полицейских нет, террористы мертвы, можно считать, что все обошлось. Слово «Новоселицкое» не выходит в топ трендов социальных сетей, в списках самых читаемых материалов на сайтах российских СМИ заметок о ставропольском теракте тоже нет. Главным событием дня остается смерть известного актера Альберта Филозова.
Кавказ есть Кавказ
Слово «терроризм» в российских новостях уже давно пережило пик упоминаемости. Если в начале нулевых, во время второй чеченской войны, о терроризме и терактах говорили и думали все, и антитеррористические лозунги были любимой риторикой российских официальных лиц, то в последние годы о терроризме в России почти не говорят. Война в Чечне закончилась, власть изобрела множество новых способов общественной мобилизации, и даже когда терроризм вновь врывается в обыденную жизнь россиян, это не становится общенациональным потрясением.
Так было шесть лет назад после взрывов в московском метро и два с половиной года назад, когда террористы взорвали вокзал в Волгограде. Можно вспомнить и «кровавую няню» в феврале нынешнего года — это ведь тоже был, хоть и своеобразный, но теракт. Однако сдержанность телевидения и официальных лиц каждый раз позволяла добиться того, что уже через день-два после теракта ни газеты, ни соцсети о нем просто не вспоминают.
Но есть и другие нюансы, о которых не принято говорить вслух: новость формата «террорист-смертник подорвался у отделения полиции», в принципе, еще может взволновать российское общественное мнение, но только при условии, если место действия — Москва или тихий спокойный регион. Если же такие новости приходят с Северного Кавказа, то едва ли кто-то вообще обращает на них внимание. Дагестан, Ингушетия, в меньшей степени Чечня — россияне давно привыкли относиться к событиям в этих регионах как к чему-то, не особо затрагивающему жизнь всей страны. Да, войны там нет, но нет и мира, и никому не придет в голову, услышав о том, что где-то в Дагестане опять «уничтожены террористы», хвататься за голову и проецировать дагестанскую опасность на жизнь в Москве.
Хладнокровие российских медиа и публики к масштабному теракту в Ставропольском крае свидетельствует о том, что этот регион в общественном сознании уже перешел в состав мрачноватого Северокавказского федерального округа (Ставрополье и формально входит в его состав). Возможно, это и есть главная новость, связанная с терактом. Если бы смертники взорвались в Костроме или в Рязани, все бы удивились, а Ставрополью удивляться нечего — Кавказ есть Кавказ.
Потенциальная горячая точка
Рассматривая карту Российской Федерации на предмет потенциальных горячих точек, нельзя игнорировать Ставропольский край — возможно, сегодня это регион с самым большим кризисным потенциалом в масштабах всей страны. Тихая родина Михаила Горбачева всегда жила в тени более богатых аграрных регионов Кубани и Дона и более пассионарных республик Северного Кавказа, поэтому проблемы края не сильно бросались в глаза внешним наблюдателям.
Но можно оценить, что это за проблемы. Самый знаменитый террористический рейд Шамиля Басаева случился в ставропольском Буденновске в 1995 году; во время обеих чеченских войн прифронтовой регион принимал и беженцев, и военных, да и преступников из соседних местностей; в нулевые в порядке вещей были столкновения на национальной почве и в райцентрах края, и в самом Ставрополе.
Националистически настроенная местная молодежь на свои пожертвования поставила в краевом центре памятник генералу Ермолову, покорившему когда-то Чечню, но выглядит это как наивная ритуальная практика – на самом деле, регион уже давно находится в силовом поле кавказских республик. Курортный район Кавказских минеральных вод приносит больше новостей не о туризме, а об очередных межнациональных стычках — часто в них участвуют бойцы МВД Чечни, почему-то полюбившие отдыхать именно в Ессентуках и Кисловодске.
О том, как федеральный центр намерен предотвращать эксцессы в крае, не известно ничего — возможно, вообще никак. Никакой особой федеральной политики применительно к Ставропольскому краю не существует. Губернатор региона Владимир Владимиров прибыл туда два с половиной года назад с Ямала. Считается, что ямальского вице-губернатора Владимир Путин назначил ставропольским губернатором, потому что именно Владимиров организовывал его знаменитый полет со стерхами.
К потенциально опасному региону Москва относится как к совершенно обычной среднерусской области, и рано или поздно эта близорукость еще даст о себе знать. Взрывы в Новоселицком — возможно, это был не столько теракт, сколько анонс.
